По велению рока. Сборник рассказов - Павел Криков
– Шао, ас эс ди Дунау! Гурген, ты когда-нибудь бывал тут?
Меня разбудил знакомый, жизнерадостный голос норда. Я глянул за борт и невольно улыбнулся. Корабль сопровождала стайка дельфинов, порой они полностью выскакивали из воды, переворачивались белыми животами к солнцу и падали обратно в пучину. В их движениях была какая-то неуловимая грация, от сереньких плавников, режущих морскую волну, веяло спокойствием и безмятежностью, чем-то вечным, незыблемым.
Драккар или «Морской дракон» – так звался корабль нордов, не спеша, шел к берегу.
Сочная растительность покрывала землю, куда только мог достать взгляд, лишь жёлтая, бесконечно длинная, посечённая голубыми венами рек, полоса отделяла два моря Чёрное и Зелёное.
Спустя час, мы вошли в воды Дуная. По словам Ярена, через десять дней мы уже будем в Хигэне на его родине.
– В кого верит твой народ, Ярен?
Зажав руль подмышкой, длинноволосый воин завязал две пряди волос на затылке, собрав в хвост шевелюру, и начал сказ, зайдя издалека, с того, как зародились земля и небо.
– Гинунгагап – пустота была всегда. На её окраине возник Нифльхейм – мир льда и холода, а на другом конце чёрной бесконечности появился Муспелльсхейм – пылающий, огненный мир…
Часть III
Как и говорил северянин, ровно на десятый день тихого и спокойного путешествия по водам Дуная мы вышли к каменистому побережью. Над водной гладью стелился туман, а у берега нас поджидали жители Хигэне.
Перекинув канаты, корабль подтягивали к деревянному пирсу. Команда спешила сойти на сушу, где их радостно встречали родные и близкие. Глубоко в душе я надеялся, что меня забудут. Хоть это и было глупо прятаться за бочками, но я на всякий случай опустил голову ниже борта. Люди постепенно покидали корабль, и я почти поверил в чудо, затаившись в своём убежище, и даже не дышал. Через несколько минут на судне наступила полная тишина, я выдохнул и попытался прыгнуть за борт, но, не успев подняться, услышал смех, нет, скорее, гогот толпы нордов, поджидавших пока я вылезу из укрытия.
Утирая слезы, Ярен подошел и хлопнул меня по плечу:
– Пойдем! Бородатый лис.
Проходя по каменистому берегу, поросшему мхом, я понимал отчего северяне носят штаны и сапоги. Здесь было сыро и промозгло, хотя лето только подошло к концу.
– Скоро согреешься, сейчас будем пировать! – будто услышав мои мысли, всё так же радушно заявил Ярен. Остановившись, он взглянул мне в глаза и добавил, – Тебя будут спрашивать – отвечай честно.
Я коротко кивнул, хотя ещё не очень понимал, о чём он говорил.
На вершине холма, обнесенный хлипким, деревянным частоколом стоял Хигэне. Полсотни жилых домов с низкими стенами и высоченными соломенными крышами, три больших амбара, а в самом центре селения красовался дом конунга Энхеля. Там и должны быть накрыты столы.
У входа в дом стояла стража, требующая оставить оружие всякого входящего. Я с готовностью отдал кинжал – свой последний шанс на обретение свободы, добровольно передав его в руки пленителей. Рыжий снял с пояса и отдал оба узеньких, почти тупых топора на длинных, изогнутых рукоятях. Будь они из халибского железа – пробили бы любой доспех. Быть может, если останусь жив, я подскажу Ярену, как сделать оружие лучше.
В центре помещения в небольшом углублении горел очаг, у дальней стены на красивом, резном кресле рядом с супругой восседал властитель, с суровым видом наблюдавший за происходящим. «Не иначе о нашем прибытии знали с ночи», – подумал я, наблюдая за женщинами, суетливо бегающими взад и вперед, заполняя столы яствами. И как они успели всё так быстро приготовить?!
Ярен усадил меня рядом с собой и сразу же принялся за еду. Первой пострадала тушка какой-то птицы. Здоровая ручища оторвала сразу половину, частью он поделился со мной. Северянин с удовольствием набивал рот, бросая остальное рядом прямо на стол. Схватив пучок зелени, он опять-таки разделил его между нами и, отправив зелёные стебли в большой рот, удовлетворенно захрустел ими.
Женщины в платьях с низким подолом и длинными рукавами разливали желтый напиток по кружкам.
Как только все расселись, Энхель поднял человеческий череп-кубок и заговорил:
– Судя по тому, что вас вернулась шестнадцать человек, на другом конце моря есть берег, и там живут люди. Тогда давайте выпьем за ваш удачный поход!
Я поднял кружку и выпил со всеми.
Пир длился до позднего вечера. Гантараф в красках расписывал путешествие, именно его судно привезло нас сюда, и именно ему я обязан тем, что не умер при первой же встрече с северянами.
Столы ломились от яств, звучали грубые песни и конечно не могло все обойтись без задорных игр. Норды пили наперегонки, кто выпивал первым – бил в лицо соперника, или, укрываясь за большими, деревянными, яркими щитами, соперники метали друг в друга малые топоры. Слава богам, тут не было проигравших.
Застолье подходило к завершению. Постепенно, неспешно переговариваясь, все разошлись. Все, кроме меня, конунга и ещё нескольких, вполне трезвых, воинов. Двери зала закрылись и Энхель, пристально уставившись на меня, спросил:
– За время пути ты научился понимать наш язык, это так?
– Да, – коротко ответил я.
– Где живет и как зовется твой народ?
Я немного замялся с ответом, Энхель тут же отдал молчаливый приказ. Повинуясь его жесту, ко мне подошли двое нордов. Воины в клепаных, кожаных куртках и шлемах-полумасках, бросив чёрно-рыжие щиты, схватили меня, несколько раз ударили головой о стол и, скинув на пол, волоком подтянули к трону вождя, поставив на колени. Я, наконец, осознал, где и в качестве кого здесь нахожусь, хотя долго не замечал этого.
Конунг задавал еще много вопросов, а, выяснив, что я кузнец приказал:
– Ты будешь ковать для мня оружие.
Широко улыбнувшись, я смерился с участью, с тем, что умру здесь и сейчас. Гордо воздев кверху голову, я ответил:
– Я лучше умру!
– Ты уверен? – Энхель скривил лицо и с сожалением потребовал, – Приведите псов.
Один из воинов подошёл ко входу и передал кому-то приказ. Через минуту послышался собачий вой и рык, и в зале показалось двое воинов, удерживающих свирепых животных на короткой привязи. Конунг кивнул, и держатели псов отдали команду: «Взять».
Ужас овладел мной целиком, пожалуй, такого страха раньше я никогда не испытывал. Поддавшись оцепенению, тело сразу же стало холодным и липким, зато сразу почувствовалось, как обострились слух и зрение, отчего легче не становилось.
Псы рвались с поводков, душа себя, они зависли в нескольких дюймах от моих плеч и бешено лаяли, брызжа на меня слюной. Ощущая
