Древние - Александр Гедеон
Пока Лёха пытался подобрать подходящие слова для выражения крайней степени негодования, демон сказал:
«Тот эльф. Он маг. Странное ощущение, не такое, как от людей. Потому я затаилась. Может он способен почувствовать меня».
«Маг? — насторожился Лёха. — Но Лаура говорила, что когда-то эльфов прокляли, они начали стареть и умирать, а заодно утратили способность к магии. И сами, и их потомки. Потому полуухих магов не бывает».
«Ага, — с издёвкой согласился демон, — те ушастые на колесницах отлично вписываются в эту теорию».
Спорить тут было бесполезно: какие бы верования не утвердились тут, в мире, где проходил ритуал, о потере сил не в курсе. Что наводило на невесёлые размышления. Что если Гарм тоже в своё время прошёл через этот ритуал и сумел как-то наладит контакт с одним из «зрителей»? И сейчас он свободно разгуливает по миру под неприметной личиной пустышки?
Но зачем ему работать вместе с Гармом? И какой у странного эльфа интерес к Лауре или Кречетам?
Стриж снова прокрутил в памяти всё сказанное, оценивая с учётом новой информации. Что там говорил старый Змей? «Кто-то из ваших спелся с Кречетами?». Выходит, ушастый тут не один такой? Есть ещё? Похоже, причём китайская подделка на пустотника — изгнанник. Но откуда? Что за кланы?
Вопросы без ответов.
Высокомерные мразоты на летающих колесницах время от времени изгоняют кого-то из своих в другой мир? Или он сам ушёл, тем самым потеряв статус среди соплеменников?
И, главное, чем ему так интересна Лаура, если он попёрся вместе с графом на её поимку? А может, ему интересен он, загадочный убийца, способный менять лица?
«Надеюсь, ты полна сил и желания убивать, — обратился к Белочке Стриж. — Потому что чуть позже нам нужно будет как-то освободиться, убить одного графа и потолковать по душам с ушастым магом».
Глава 2
Когда-то, совсем недавно и в тоже время неимоверно давно, в прошлой жизни, просматривая документальные исторические фильмы про средневековые пытки, Стриж и подумать не мог, что когда-нибудь испытает их на себе. По настоящему, в самой настоящей пыточной камере самого настоящего средневекового замка.
Из этих же документалок он знал, что дыбы бывают двух видов. Первый, так называемый дыба-ложе — горизонтальная рама с валиками на обоих концах, на которые наматывались верёвки, удерживающие конечности пленника.
Второй — горизонтальная перекладина, на которую пытуемого подвешивали за руки.
Лёхе довелось свести знакомство со вторым видом дыбы. Но что-то никакой радости по этому поводу, — как и от своих знаний, — он не испытывал.
Подвешенный за скованные за спиной руками он практически не мог шевелиться. Суставы выворачивало, и даже самое слабое движение свободными пока что ногами причиняло боль. По сути, пытка уже началась, даже без участия палача.
Но даже в столь плачевном положении ему было чем ответить. Свидетелей не было, а потому Стриж попросил демона сделать ему лицо Феба. Граф и так знает о его способности, но вид покойного сына явно выведет старого змея из душевного равновесия. А в таком состоянии люди часто говорят много лишнего.
А ещё графу будет сложней поднять руку на и без того избитого наследника.
Вот только первым в темницу вошёл эльф. Один. Наверное, граф задержался снаружи, инструктируя стражников, — другого объяснение слоняющейся в одиночку пустышке Лёха не видел.
Визитёр, не снимая маски, обошёл пленника по кругу и спросил что-то на незнакомом языке. Не дождавшись ответа, он заговорил, явно втолковывая что-то Лёхе. Жаль, тот не понимал ни слова, но вида подавать не собирался. Пусть гадают, молчит он из упрямства, или потому, что не понимает.
— Ты не из свободных кланов, — полуутвердительно, полувопросительно сказал эльф на местном языке.
Стриж молчал.
Эльф снял маску, продемонстрировав красивое лицо с правильными чертами. Светлые волосы, зелёные глаза — именно такими описывал профессор Толкиен своих перворожденных. И опирался он на мифы, в которых рассказывали о народе холмов. В тех мифах много раз рассказывали о том, что фэйри забирали людей в свой мир, а когда те возвращались — проходили десятки, а то и сотни лет.
На удивительное совпадение не тянет, скорее на отголосок времён, когда можно было путешествовать из мира в мир, или призывать пустотников из разных времён.
Странные мысли для висящего на дыбе человека, но именно они навязчиво крутились в голове Стрижа при взгляде на собеседника.
— Чистокровный, что работает на людей, — продолжал тот, явно надеясь наладить диалог. — Я никогда не слышал о подобном.
— Кто бы говорил, — впервые разлепил распухшие губы Лёха.
Лицо эльфа скривилось.
— Я не работаю на низших, а сотрудничаю для обоюдной выгоды, — процедил он таким тоном, что стало ясно — их с Гармом союз не заключён на небесах.
Да и это обращение «низший» наводило на мысли, что ушастые, несмотря на плачевное положение и утраченное бессмертие, всё ещё считают себя высшей расой.
Теперь важно правильно подобрать слова, чтобы вставить клин между этими двумя, а заодно намекнуть на то, что его послал кто-то из правящего клана. Такое наёмник не выдаст, но пара случайных оговорок может навести на мысли, что Брэнд не случайно появился в тот самый момент, когда Гарм зажал Лауру в угол. Это же объяснило бы, как девчонка проникла к клановому артефакту, что был под охраной императорских бойцов.
Хорошая версия, до которой враг должен додуматься сам.
— Если и сотрудничать, — презрительно бросил Стриж, — то с сильнейшими, а не с второсортным ублюдком, не способным видеть дальше собственного носа.
Брови эльфа приподнялись, он собрался что-то сказать когда дверь открылась и в темницу вошёл Гарм собственной персоной. Что характерно — ушастый умолк. Не хотел развивать тему при союзничке?
Подойдя ближе, граф словно налетел на невидимую стену. Рассмотрел за кровавой коркой лицо сына?
Стриж глумливо усмехнулся, отметив, что эльф либо не узнал Феба, либо ему было глубоко наплевать на покойного наследника Змеев.
— Я буду убивать тебя медленно, — играя желваками пообещал Гарм.
Голос его звучал глухо и угрожающе.
Стриж промолчал. Его внимание занимал язык тела обоих противников. Кулаки графа были сжаты так, что побелели костяшки, а вот ушастому, похоже, было глубоко наплевать на семейную трагедию союзника. Куда больше его занимал пленный собрат.
— Сперва я выпотрошу тебя и узнаю имя твоего хозяина, — он взял со стола нож, — затем я убью девчонку и посажу на её место кого-то более покладистого.
Полюбовавшись игрой света на лезвии, Гарм неторопливо, наслаждаясь каждым мигом, разрезал своему
