Ученик шиноби 3. Второй год - Роман Пастырь
Мы смеялись.
Стоя на руках, в грязи, под дождем, который зарядил вечером, после хорошей пробежки и спаррингов, с окровавленными лицами, мы смеялись.
Не знаю, кто начал первым. Прозвучал первый смешок, за ним второй, с другой стороны. Я тоже хмыкнул. Стропо услышал и наорал на нас. Что прорвала плотину. Дальше мы ржали в голос и всё никак остановиться не могли.
— Наставник, — крикнул Тич. — Что-то вы теряете хватку, тренировка совсем безобидная!
— Да вы никак бессмертными стали… — удивился Стропо.
Я приподнял голову и увидел, что он прячет улыбку.
В этот момент и понял, что рад вернуться. Несмотря на всю тяжесть и неоднозначность, рад оказаться с этими ребятами. И наставника рад видеть. Как же без этого. Глядишь, ещё немного дури из нас выбьет.
* * *Стойка на руках оказалась последним испытанием. После этого мы собрались в руинах, под крышей. В паровой машине, на которой прибыл наставник, нашлись спальные мешки и всё необходимое, чтобы провести ночь на природе. Да и запасы еды тоже были.
Этому нас учить не надо. Быстро разобрались, организовались и вскоре сушились возле походных грелок. Работали они на паровом топливе, давая неплохой жар. Конструкция примитивная, поэтому мало шансов, что в ней что-то сломается.
— Наставник, — подала голос Джиха. — Какой план?
Спросила она это в тот момент, когда мы закончили подготовку к ночи и расселись возле горелок. Стропо, словно этого и ждал, зашёл под навес и окинул нас всех придирчивым взглядом.
— У вас три дня на то, чтобы войти в рабочую колею, — ответил Стропо. — За это время нам надо добраться до точки проведения испытания.
— Зимний лес? — спросил Тич.
— На месте узнаете, — криво улыбнулся Стропо.
Что за зимний лес, я не знал, но заинтересовался. Слишком уж название красноречивое. Как-никак, сейчас первый день осени, и непонятно, насколько этот лес действительно зимний.
— А что мы там будем делать? — не унималась Джиха.
— На месте узнаете, — повторил Стропо. — Ешьте и ложитесь спать. Встанем рано. А вам ещё бежать. Долго бежать, — пообещал он.
— Наставник, а что случилось с теми, кто не пришёл? — спросил я.
— Погибли, — ответил он и помрачнел. — Закончили с вопросами. Отбой.
Ещё минус три человека, значит. Из тысяч-то желающих вон сколько нас осталось.
* * *Стропо не обманул и разбудил на рассвете. Глупо было бы ожидать другого.
Проснулся я невыспавшимся. Мышцы затекли, уснул с трудом, несмотря на тренировку. Думал о всяком разном. Сколько людей будет в новом наборе, сколько из них погибнет. Сколько нас погибнет за второй год обучения, тоже думал. Вспоминал Пушку и Краску. Прошло всего немного, а я уже скучал по девчонкам. Думал и о Ваське. Надеюсь, увижу её в крепости. Если госпожа Фиона взяла её в ученицы, то, по идее, она может быть там. Это если у нас вообще целительница будет. Если нет, то не представляю, как молодняк пройдет через уготованные им испытания. Сомневаюсь, что нагрузки будут ниже. Скорее наоборот. Отработав программу на нас, за новеньких возьмутся с новой силой.
Как проснулись, Стропо заставил нас всех провести короткую разминку. После чего упаковали вещи в рюкзаки и выдвинулись в путь. Наставник выдал нам карту, компас и сказал, чтобы явились в указанную точку не позднее темноты. Оценив расстояние, коллективно пришли к мнению, что как минимум треть пути придётся бежать.
— Так как у тебя прошли каникулы? — пристроился я к Гатсу, когда надоело думать о всяком разном.
Мы уже два часа как вышли. Закончили бежать через поле и попали в лесной бурелом. Через который и пробирались. Здесь уже не побегаешь. Не с рюкзаками точно.
— Нормально, — ответил Гатс и прихлопнул комара, севшего ему на щёку. — Меня использовали как дубину.
— Это как?
— Это отправили на три миссии, где требовалась грубая сила. Ну, там дверь вышибить или зарубить пару десятков человек.
Как мне показалось, в голосе Гатса слышалось недовольство.
— Ждал, что задачи будут посложнее?
— Не хотел становиться мясником, — задумчиво ответил он. — А ты как? Чем занимался?
— Захватывал власть на улицах. Ну, знаешь, борьба с другими бандами, налёты, красивые женщины…
— Женщины? — Гатс даже остановился и посмотрел на меня. — Я эти месяцы провёл в компании угрюмых мужиков, скрывался и мало кому показывался на глаза. Только не говори, что ты развлекался и подцепил девчонку.
Четырех девчонок, дружище. Одна из которых дочка Такена. Но об этом я умолчу.
— Нет, что ты. Сплошная рутина, — неловко ответил я и отвёл взгляд. — Колдуна видел. Странного. С Псами столкнулся. Завалил одного перца, который размахивал огненным мечом.
— Кхм… — Гатс продолжил путь и запрыгнул на поваленное дерево.
Рюкзак достался ему один из самых тяжелых. Парень умел облегчать вес предметов. Не только у своего меча, но и у рюкзака, как выяснилось. Поэтому и нёс ношу, не напрягаясь.
— Я теперь и не знаю, о чем спросить первым, — сказал он, подумав. — О женщинах, огненных мечниках или странных колдунах.
— Что там за колдун? — Тич, легко пробежавшись по стволу, на который запрыгнул Гатс, остановился рядом с ним.
— Странный, — повторил я. — Растворился во тьме.
— Тьме? — окинул меня взглядом Седьмой. — Спартанец, ты что, древних книжек перечитал? Что ещё за тьма?
— Если бы ты там был, то не говорил бы так. Про тьму это не фигура речи. Он реально во тьме исчез. Обдав… меня… ею напоследок, — криво закончил я, вовремя спохватившись, что Розу упоминать не стоит.
Что Гатс, что Тич эту оговорку заметили.
— Эй, голубки! — крикнул нам Шупа, который ушёл чуть вперед и засек, что мы остановились. — Не отставайте от отряда! Клянусь, я ни капли не удивлюсь, если мы начнем исчезать по одному!
— Он дело говорит. Пока что-то слишком легко, — заметил Тич. — Не расслабляемся.
На этом наш разговор закончился.
Я забрался на бревно, спрыгнул вниз и отправился за Гатсом, думая о своём.
— Бу! — выдала Калия, появившись из ниоткуда.
На самом деле она скрывалась за деревом, но я не заметил и отшатнулся, выругавшись. Впереди раздался смех. Мою оплошность заметили.
— Сказали же, не расслабляйся, — посоветовала мне девушка. — И что там насчёт твоих женщин? Я бы тоже послушала. Не одному же Гатсу скучать, слушая эти примитивные истории.
— Тебе интересна моя личная жизнь? — оживился я, от испуга кровь
