Чарльз Стросс - Не вооружен, но мамонтоопасен
Тут я увидел Бориса Каминского. Как всегда, он сорил деньгами, покупая выпивку всем желающим (то есть своим соперникам), и хвастал, как завтра разделает всех под орех и выиграет гонку. Что ж, его право. Как заметили древние, победитель получает всё и неважно, каким образом. Так что потакание слабостям других не самый худший вариант. Да и почему бы заодно не осушить клубный погреб, благо средствами к этому Борис более чем располагает.
– Парни, завтра все мы устремимся в полет, но не всем нам суждено вернуться! Откупорим же шампанского бутылку и осушим божественный нектар. Кто знает, отведаем ли мы еще раз…
Бориса всегда немного заносит перед «прыжком», он становится болезненно сентиментальным и напыщенно злорадным. На самом деле его фамилия вовсе не «Каминский», «Каминский» – псевдоним, за которым Борис, человек очень высокого положения, скрывается, когда не хочет привлекать к себе излишнего внимания. Ведь и ему, как обычному простому смертному, тоже хочется кутить, разбрасываться деньгами и обольщать девиц. Прикид у него в тот вечер был хоть куда, достойный самого царя Путина Первого – в таком наряде только и диджействовать на кислотных рэйвовых вечеринках в дремучие годины мрачного средневековья, которые предшествовали эпохе Новопросвещения. Похоже, Борис основательно покопался в шкафу большого брата.
– Знаем, знаем, чего ты добиваешься! Споить нас удумал, мошенник, чтобы себе дорогу расчистить! – хихикнул Толли Форсайт, поднимая бокал с «Шато!Кунг». – Но да всё едино, за тебя! До дна и будь что будет.
– Бруль-бруль, – пробулькал Тодсворт и поднял раздвижную вантуз-конечность. В ней покоился кубок.
Вообще-то я не уверен, что Тодсворт сказал именно это. Английский его из рук вон плох, а нейронные протезы, облегчающие произношение, в клубе категорически запрещены. Поэтому, доложу я вам, чертовски трудно иметь дело с парнями, у которых, словно у потомков широкополосных маршрутизаторов, постоянно каша во рту. В такие мгновения, нет-нет, а помянешь добрым словом классическое образование с зубрежкой ветхозаветных языков и тому подобным.
В торжественном молчании члены клуба осушили фужеры. Затем наполнили их вновь, чтобы выпить за предстоящую гонку.
– А я вот с удовольствием напьюсь, – признался Мармадьюк Ботт. Стекла его монокля бороздили пламенеющие цифры и буквы – старинные тикеры фондовых бирж. – Я точно не выиграю. Ни за что! Я лучше посижу на трибуне среди болельщиков.
- Выпивка – это классно, – согласился Эджестар Вулфблэк, впрыскивая отвратительную на вид, бурлящую и клокочущую фтороуглеродную смазочную жидкость в одно из шести коленей.
Завсегдатаи клуба в основном «мягкотелы», но Тодсворт и Эджестар – «железяки». Правда, внутри бугристого конусообразного покрова Тодсворта прячется то, что осталось от его прежнего, «мягкого», существа, поэтому до поры до времени он стыдливо прикрывает свои бойницы и не высовывает их наружу почем зря. Эджестар наоборот сделал всё возможное, чтобы выглядеть настоящей «железякой», и теперь смахивает на внебрачного сына автобота и целого набора складных открывалок – керамический экзоскелет и восемь или девять конечностей, каждая для чего-то предназначенная.
– А что, углерод снова в моде? – насупил он на меня громоздкие бронированные брови.
Эджестар – отличный чувак, он даже в колледже учился, однако мозгов у него – кот наплакал.
– Еще один глоток! Бокал, что полон виски! – потребовал я у пролетающей мимо робота-пчелы, и она извергла в мой кубок живительную влагу.
– А у меня теперь новый камердинер, – похвастался я. – Мы с ней уже в такую передрягу попали, только держись! Сеструха вновь подкинула своего обожаемого мини-мамонта, и камердинер столкнулась с ним нос к носу прежде, чем я успел вынудить её присягнуть мне на верность.
– Ах, ну просто с ума сойти, какой ужас-ужас!
Передо мной возник Абдул. Я пригвоздил его к полу уничижительным взглядом, но он продолжал самодовольно ухмыляться.
– А что дорогуша Фиона поделывает на этой неделе? Я её сто лет не видел, если не все двести.
– Кажется, она что-то говорила про открытие горнолыжного сезона на горе Олимп. А затем ей надо запустить несколько спутников. В общем, ничего интересного, обычная рутина, больше на этих горнолыжных курортах и заняться-то нечем, – я притворно зевнул, стараясь казаться равнодушным. Абдул – единственный член клуба, которому даже Борис в подметки не годится. Как наследник трона Всея Руси, ну, по крайней мере, той Руси, что простерлась от Марса до Юпитера, Борис вынужден скрываться под разными вымышленными именами. А вот Абдулу таиться не за чем. Он – младший брат Его Благороднейшего, Величайшего и Ослепительнейшего Эмира Марса, и имея за спиной такого могущественного родственника, можно совершенно открыто делать всё, что только душе угодно. Особенно, если душе угодно заниматься не традиционной королевской охотой на единоутробных братьев, а покорять Вселенную на скорости в 20 Мах. Хотя, по-моему, по Абдулу дурдом плачет. Ну, сами посудите, в Европе[2], он пристрастился к орбитально-атмосферному серфингу и научился выделывать трюки, используя газовые смеси, а на Плутоне присоединился к компании нудистов и занялся покорением ледников в голом виде. И при этом, хочу отметить, у Абдула, в отличие от меня, с нейроэндокринной системой всё в норме, и пагубной наследственной тяги к беспорядку и чрезмерностям у него и в помине нет. Однако, положа руку на сердце, Абдул – парень что надо.
– Ну, делать нечего, придется пригласить её на вечеринку после «прыжка», как считаешь? – хохотнул Абдул.
– В-вечеринка? – бибикнул Тодсворт.
– Само собой. Завтра мой сотый «прыжок», это надо отметить, – Абдул широко ухмыльнулся. Он медленно потягивал «Инвертоши» восьмидесятилетней выдержки. – Все, кто уцелеет, добро пожаловать! До дна, парни?
– До дна! – откликнулся я, вздымая бокал. – Йо-хо-хо!
Спорт для настоящих мужчин
«Прыжковое» утро выдалось на редкость солнечным и холодным. По крайней мере, оно таковым являлось, когда я, чтобы окончательно проснуться, вышел на балкон и свесился вниз, поглазеть на припаркованные автомобили.
Мисс Фенг, к моему удивлению, была уже на ногах и ждала меня с чашечкой обжигающего кофе, таблеткой «протрезвина» и сигарой. Такова традиция – выкурить сигару, чтобы «прыжок» закончился удачно.
– Надеюсь, соревнования совершенно безопасны, сэр? – спросила она, пока я заглатывал экспрессо.
– Что вы, совсем наоборот! Но после них я словно заново рождаюсь! Только представьте – в миллиметре от вас пролетает метеорит, каково, а? Кровь стынет в жилах, давление зашкаливает! Ну, что скажете?
Мисс Фенг недоверчиво поджала губы и забрала у меня пустую чашку.
– Скажу, что когда давление зашкаливает, необходимо лечь в постель, укрыться одеялом, приложить к голове холодный лед и вызвать скорую. Мой долг, сэр, постараться убедить вас отказаться от столь опасной затеи. Гмм. Надеюсь, вы сделаете всё возможное, чтобы выжить в этом возмутительно рискованном предприятии?
– Неплохая мысль – выжить, – загоготал я, словно умалишенный. Меня обуял азарт. Не так-то просто справиться с навалившейся на тебя депрессией, но когда на кону вопрос жизни и смерти, чёрная меланхолия проходит сама собой. Хотя бы на какое-то время.
– Да, кстати, если Лаура вдруг позвонит, скажите ей, пожалуйста, что я пал смертью храбрых, защищая ее девичью честь или что там в таких случая принято защищать. В общем, пусть перезвонит. Ах, да, чуть не забыл! Абдул аль-Мацумото пригласил нас, то есть всех, кто останется в живых, на вечеринку к себе во дворец на Марсе. Так что подготовьте, пожалуйста, мой челнок. Мы отправимся сразу же после «прыжка», я только переоденусь. Да, и оставьте малютке-мамонту достаточно еды, чтобы он не скучал, пока мы будем развлекаться вдали от него. Полагаю, если мы запрем его в башне на чердаке, он никому не причинит вреда, ну, в худшем случае, слопает пару занавесок…
Мисс Фенг кашлянула и взглянула на меня с укоризной:
– Сэр, вы обещали сестре лично присмотреть за животным, разве не так?
Я уставился на неё в немом изумлении.
– Чёрт возьми, вы хотите сказать…
Мисс Фенг вручила мне сигару и задумчиво произнесла:
– Вы прекрасно понимаете, сэр, что в ваших же интересах взять Джереми с собой. Не стоит забывать, что благородная леди Фиона сейчас также находится на Марсе, и хотя открытие горнолыжного сезона наверняка поглощает всё её внимание, она может ненароком заглянуть и во дворец Эмира. Увидев, что вы пренебрегли своими обязанностями и оставили Джереми одного, она, безо всякого сомнения, выйдет из себя и устроит грандиозный скандал. Сэр действительно готов к такому повороту событий?
– Проклятье, а ведь вы правы. Вот незадача. Ну, что ж, сдавайте мамонта в багаж. Надеюсь, он в багажник поместится?
