Дмитрий Хоменко - Единственный принцип - 1
Наконец охотник выбрал направление движения, и незримое противостояние началось. Оно могло длиться бесконечно долго, пока зверь не устанет его преследовать и не решится на атаку. Сэтэрну оставалось только слушать, смотреть, и ждать. Но тут произошло то, что он никак не мог предусмотреть, потому что такого просто не могло быть. Он даже не сразу доверился своему слуху. Но очень скоро убедился в том, что зверь был не один. С другой стороны охотника еще кто–то преследовал, дожидаясь удобного момента для нападения. Зверь, как и Сэтэрн, всегда охотился в одиночку, поэтому вторым хищником мог быть только крэторн. Времени на размышления о том, кто бы это мог быть, у Сэтэрна не было, потому что теперь он действительно находился скорее в положении добычи, а не охотника. Оставалась надежда, что преследующий его крэторн не знал о присутствии зверя и нападет раньше него. Если все произойдет именно так, то зверь уйдет и оставит их один на один. Чужая добыча его никогда не интересовала, как бы голоден он не был. Но если крэторн знал, то обязательно дождется нападения зверя и нанесет свой удар сразу же после него. С течением времени Сэтэрн все больше склонялся ко второму варианту. А это значило только одно, — у него не будет права на ошибку.
В лесу стало быстро темнеть, а зверь все никак не решался напасть. Само ожидание истощало Сэтэрна больше, чем эта скрытая борьба сразу с двумя врагами. Он даже начал раздумывать над тем, не напасть ли первым. И тогда, когда он практически решился на это, зверь прыгнул. Все остальное произошло само собой. Даже сам Сэтэрн не смог бы досконально объяснить, как именно. Просто понадобилось всего лишь несколько мгновений и два удара меча. Повелитель Эйлефа даже подумал о том, что будь его враг менее опытен, его жизнь была бы несколько дольше, хотя и совсем ненамного. А так перед ним лежало два трупа его врагов. Сэтэрн одобрительно рассматривал только что убитого зверя. Тот стоил того, — это был огромный молодой леопард, покрытый шрамами от многочисленных схваток в которых он победил. Теперь он вступил в схватку с Сэтэрном и был мертв. Только оценив по достоинству зверя, охотник перевел свой взгляд на убитого им крэторна.
Это был Вэрл, принадлежавший к его племени. Когда–то он вместе с ним спустился с гор, чтобы завоевать себе право повелителя собственной жизни, а своему вождю, — право повелителя Эйлефа. Он прошел с ним весь путь, от начала и до конца. А теперь решил его убить.
Сэтэрн бросил последний взгляд на останки тех, кто совсем недавно стремился его убить, и направился к окраине леса. Он решил не искать дорогу в замок, а идти через поля. Так было быстрее и в данной ситуации безопасней. Всю дорогу повелитель Эйлефа думал о том, что произошло, и пришел к выводу, что кто–то все–таки решил выступить против него и с этой целью нашел сторонников даже в его ближайшем окружении. Смущал только способ, с помощью которого от него решили избавиться. В мире крэторнов так действовать было не принято, по крайней мере, до сегодняшнего дня. Возможно, это было связано с тем, что слишком велико было могущество Сэтэрна. Поэтому выступить в открытую было равносильно добровольной смерти. Вскоре показался освещенный огнями замок. Глядя на него в свете произошедших событий повелитель Эйлефа обратил внимание на его слабую защищенность от возможного нападения. Но кому нужны были оборонительные сооружения, если Сэтэрн давно уже только нападал, а не оборонялся. Теперь же он решил принять меры для усиления его защиты.
Благодаря избранному пути и темноте Сэтэрн подошел к замку никем не замеченным. На стене у ворот он увидел многих из своих командиров, которые о чем–то переговаривались и пристально вглядывались в темноту, ожидая чьего–то появления. «Интересно, кого они выглядывают, меня или Вэрла?», — подумал Сэтэрн и остановился. Внезапная догадка осенила его. Немного постояв, он направился к потайному ходу. Когда он никем не замеченный проник в свои покои, все уже стало на свои места.
Сэтэрн стал заложником собственной победы. Именно это и имел в виду командир последней крепости. Теперь для того, чтобы бороться с его властью, совсем не обязательно собирать войска и подымать восстание. Достаточно убить самого Сэтэрна и занять его место. Но, даже если, убив его, не удастся получить всю принадлежавшую ему власть, то и его смерти было для всех достаточно. Ведь не только Сэтэрна тяготило отсутствие борьбы за власть, бывшей смыслом жизни крэторнов на протяжении всего их существования. Оно тяготило всех, и в первую очередь тех, кто сделал его безраздельным правителем Эйлефа. Теперь они не знали, как им жить дальше. Потому что у войн на Эйлефе не было других целей кроме самих войн, кроме борьбы за власть. Сама власть тоже не давала ее обладателю ничего кроме власти. Власть означала только одно, — ты повелитель, а не покоренный. И это определяло способ жизни каждого крэторна, только это и ничто другое. Единоличная власть Сэтэрна угрожала самим устоям общества крэторнов, лишала его будущего. Потому что по иному они жить просто не могли. Закрывая за собой дверь, повелитель Эйлефа уже не сомневался в том, что обречен на гибель. Его смерть только вопрос времени, не более того.
«Всему есть своя цена», — подумал он, зажигая огонь, и вспомнил предания о волунах. Сейчас он совершенно не удивился бы, увидев в своих покоях одного из хранителей тайн Креста. Но вместо этого Сэтэрн увидел странное существо маленького роста с разноцветным злым лицом и в пестрой одежде, невозможной на Эйлефе. Оно сидело в его кресле, выложив на стол свои ноги в черных ботинках с полукруглыми белыми носками, и пристально следило за Сэтэрном.
— Как прошла охота, великий повелитель Эйлефа? — спросило его существо с ехидством, до сих пор неведомым ни одному крэторну.
ВОЛУН
Грулэм долго не мог прийти в себя после разговора с Флодином. Когда показывали его новое жилье и знакомили с правилами поселения волунов, ему казалось, что все это происходит не с ним. Еще совсем недавно он был крэторном, а теперь стал волуном. Но ведь в сущности своей Грулэм все еще оставался именно крэторном. Похоже, те, кто сейчас находился рядом с ним, прекрасно его понимали и старались не показываться ему на глаза без особой необходимости. Возможно, кое–кто из его новых знакомых сам прошел подобный путь. «Почему ты решил, что остался жив?», — этот вопрос Флодина не выходил у него из головы. Но ведь действительно почти ничего не изменилось в его состоянии. Грулэм не ощущал никаких изменений, которые указывали бы на то, что он мертв. Подумав это, он понял всю глупость подобного подхода. Откуда он мог знать, что происходит с крэторном, когда тот умирает. Он не мог знать это никоим образом. Потому что крэторны не верили в загробную жизнь. Потому что из–за этого им никогда не приходило в голову фантазировать на эту тему. Потому что они вообще не были способны создавать какие–либо фантазии в своем мозгу. В конце концов, Грулэм решил выяснить, изменилось ли вообще что–то.
Для начала, оказавшись в своем новом жилище, он попробовал не дышать. Какое–то время он сидел закрыв нос и рот руками, но очень скоро вынужден был сделать глубокий вдох. Потом он достал остатки еды, захваченной в крепости и стал неохотно жевать, прислушиваясь к своим ощущениям. Еда казалась безвкусной, но он мог ее есть. Потом он выпил воды с таким же успехом. Так Грулэм выяснил, что может дышать, есть и пить. Когда наступила ночь, он понял, что способен и спать, а утром, — что может просыпаться. Проснувшись, он сначала даже подумал, что все пережитое было только сном. Пока не осмотрелся вокруг. Теперь в голову приходил только один способ выяснить, крэторн он или волун. Грулэм поудобней устроился на своем ложе. Потом достал нож и сделал разрез на ладони. Потекла кровь.
За этим занятием его и застал Флодин, вошедший в пещеру. Некоторое время он с любопытством наблюдал за проделками Грулэма, пока тот не заметил его.
— Не пробовал воткнуть себе меч в сердце? — спросил Флодин.
— Нет, — спокойно ответил Грулэм.
— И не стоит пробовать, а то мы потеряем тебя, едва получив. — Предостерег он его и добавил, — ты все еще крэторн. Когда ты осознаешь себя волуном, тогда и проведешь свои опыты заново. Может быть результаты будут совсем другими. А может быть, ты и не захочешь ничего проверять.
— Почему бы тебе не объяснить все, что мне необходимо знать? — спросил Грулэм.
Флодин не спешил с ответом, о чем–то размышляя. Потом он вдруг потребовал у Грулэма закрыть глаза. Когда тот подчинился, он задал вопрос.
— Что я держу в руке?
— Откуда мне знать, если у меня закрыты глаза? — ответил вопросом на вопрос Грулэм.
Флодин похоже только такого ответа и ждал, поэтому, не реагируя на него, продолжил.
— Я держу в руке меч. Какого он цвета?
