Любовь Федорова - Путешествие на запад
Другая история выглядела следующим образом: "Мой дядя, — рассказывал Хапа, — был помешан на кладах и мечтал отыскать то место в горах, где сто лет назад упало Холодное Облако. Знающие кладоискатели поговаривали, что Облако было целиком из серебра, и оттого не удержалось на небе.
Чтобы узнать об этом подробнее, дядя решил разыскать специальную книгу о небесных чудесах. Она называлась то ли "Воин небесного воинства", то ли "Полет небесной колесницы", то ли как-то иначе, не помню. Несколько лет посвятив поискам, истратив уйму денег, дядя ее приобрел. Книга была очень древняя. События столетней давности в нее, конечно не попали, и ни о чем подобном Облаку там не упоминалось. Выяснив этот факт, дядя рассвирепел и устроил "Небесному воинству" публичное сожжение на площади недалеко от нашего дома. Мы с братьями, помню, неплохо повеселились в тот вечер, а у дяди вышли неприятности с городскими властями: пришлось платить штраф за нарушение общественного спокойствия. Тайком от дяди мы стащили несколько листов из той книги. Там были какие-то чертежи и карта. Тогда я совершенно не понимал, что это изображено. Сейчас могу сказать, что карта была вычерчена по градусной сетке — так чертят только на Хофре и только морские карты. На чертеже же было изображено нечто вроде водолазного колокола, внутри которого помещался человек, — такие приспособления используют для подъема груза с затонувших кораблей. Книгу привезли с Севера, она была списком с оригинала, хранящегося в одной из древних энленских монастырских библиотек. О каких небесных чудесах шла речь в той книге — понятия не имею. Судя по чертежам, скорее уж чудеса были подводными. Тем не менее, это единственная история, которая так или иначе связывает меня с событиями неземного происхождения."
Делать из этих историй какие-либо выводы Джел поостерегся. Когда у Хапы разыгрывалось воображение, он рассказывал и не такие сказки. Hо других источников информации Джел не имел.
Он взглянул на пеленгатор. Точка загоралась и гасла. Стрелка указывала на северо-запад.
Он разрегулировал настройку и на всякий случай поднял голову и огляделся. За ним никто не подсматривал. Хапа спал.
Несколько человек под окном были заняты своими делами.
Джел спрятал пеленгатор за пазуху, спиной прислонился к широкой спине Ма и закрыл глаза.
***В межгорной долине, защищенной от дыхания пустыни западными отрогами Старого Хребта, на берегу зеленого теплого моря расположился город-порт Диамир, отстроенный еще во времена пятой имперской династии на руинах крепости Дах-Амир, серые зубчатые стены которой с возведенными заново башнями, различными по форме и размерам, словно шахматные фигуры, до сих пор полуопоясывали город с востока и юга. Две другие стены Диамира были сложены из привезенного морем красного камня разработок Парфенора. С трех сторон к Диамиру подступали сады. С четвертой кольцо замыкал лес мачт в гавани и старинный маяк, возвращенный к жизни вместе с поднятыми из развалин стенами города первыми таргскими переселенцами три с половиной столетия назад.
Народ фрэлов, в прошлом владевший обширной областью Семи Царств, некогда многочисленный и сильный, был уничтожен стотысячным имперским войском, в одну ночь высадившимся с моря и без боя занявшим главные гавани побережья за исключением Авенгора, который не удалось захватить врасплох.
Часть фрэлов с более удаленных от берега территорий успела уйти в пустыню за Старый Хребет, где следы их затерялись в солончаках. Двести тысяч человек было убито солдатами, половина из них — в Авенгоре, выдержавшем семь месяцев полной осады без надежд на спасение. В конце город пал, был разграблен наемниками и сожжен.
В тот славный для империи Тау Тарсис и гибельный для Семи Царств год в рабство было продано в общей сложности полмиллиона человек, а империя значительно раздвинула свои границы, одновременно покончив с военной угрозой, исходившей от Семи Царств и Семи Свободных городов, основанных в пустыне Небесным Посланником. Через эти города шел единственный сухой караванный путь, связывающий Север с Югом.
Посредством экономической блокады со стороны империи Семь Свободных городов превратились в Семь Мертвых городов. Жители, покинувшие Семиградье, расселились по плодородным землям новых имперских провинций — Парфенора, Авенгора, Диамира, а империя Тау Тарсис приобрела монополию на контроль внешней торговли всех островных, северных и южных государств.
В тот же год к названию Тау Тарсис прибавилось слово "Тарген" "Великий".
Около сорока лет назад в результате заговора империя потеряла императора и тринадцать прямых наследников престола, и, во избежание гражданской войны между сторонниками оставшихся претендентов на трон, была объявлена аристократической республикой по образцу государства Птор-Птоор, что в землях Запада-за-Морем и в двух месяцах морского пути от Таргена.
Историкам и летописцам последних трех столетий Тарген представлялся бездонным кошельком, поглощающим значительную долю золота, серебра и предметов роскоши всего населенного мира.
Основными статьями дохода казны империи и республики являлась торговля, торговое посредничество и пошлины, взимаемые за провозимые и продаваемые товары.
Несмотря на то, что обе официальные религии Таргена единодушно осуждали торговлю, объявляя ее делом нечистым и неугодным Небу, помаленьку приторговывали даже храмы.
Из городов-государств Юга в Тарген караванами судов и вьючных животных доставлялись рабы, золото, жемчуг, слоновая кость, нефть в запечатанных сосудах, хлопок-сырец, шелковые нити, красители индиго и пурпур, благовония, специи, фрукты.
С далекого Севера в обмен на соль и зерно шли серебро, олово, железо, янтарь и драгоценные камни, которые после огранки у искусных таргских ювелиров увеличивались в цене в три-четыре раза.
Из самого Таргена помимо соли и зерна вывозилось оружие, металлическая утварь и инструменты, ювелирные изделия, ткани, ковры, стекло, бумага, иллюстрированные миниатюрами рукописи и многое другое.
Диамир, самый южный порт страны, служил одновременно пограничной морской военной базой и пропускным пунктом для караванов, следующих с Юга или на Юг через перевал, Мертвые города и пустыню. На рынках здесь были самые дешевые по стране рабы и обилие контрабанды, которую Хапа презрительно называл мелочевкой. Как догадывался Джел, Хапа занимался самым рискованным и прибыльным из контрабандных промыслов: торговал с Птор-Птоором, с которым из-за дележа приоритетов на рынках архипелага и Белого Берега в последние пятнадцать лет все легальные торговые контакты были прерваны. (В тюрьме же Хапа скрывался от правосудия. Джел не понимал, как это возможно.)
Дважды за длинный год — в последний месяц весны и в начале осени — в Диамир съезжались управляющие государственных медных, серебряно-свинцовых и золотых рудников, судостроительных верфей, соляных и угольных разработок, строек, каменоломен, хлопковых, чайных и сахарных плантаций, ремесленных мастерских и прочих принадлежащих казне предприятий, а так же частных крупных компаний, занимающихся государственными подрядами и имеющих разрешение на покупку рабов, где требовалось большое количество рабочих рук.
Два раза в год в Диамире проводились оптовые беспошлинные распродажи рабов для внутреннего промышленного рынка.
Весна проходила, приближались первые дни лета и праздник Фан. С распродажей в этом году запаздывали, ожидая благоприятных дней полнолуния, когда каждая совершенная покупка считается удачной.
Городская и каторжная тюрьмы были переполнены. В них сгоняли на ночь столько народу, сколько в обычное время они ни за что не смогли бы вместить. Армейские казармы были взяты купцами в аренду и заняты под товар. Настоящие каторжники вместе со своей охраной ночевали в горах, там, где работали. Все те, кто за последние пол-оборота осуждены были по всей провинции на каторгу и предназначались судебным ведомством для продажи на тяжелые работы, чтобы частично компенсировать следственные и судебные издержки, содержались в казематах укрепленного форта Дах на перевале под охраной гарнизона.
Джела утром растолкала Ма. Лицо у нее было опухшее, с покрасневшими веками и лиловым синяком под левым глазом. Лохмата и зла она была, как ведьма-людоедка.
За разгороженными окнами только начинало светать. Во дворе, по-видимому, происходил инструктаж охраны. Охрана — бледнокожие дюжие наемники-горцы в шипастых панцирях из металлических пластин — гулко топала ногами по каменным плитам.
Хапа с утра был не в духе, хмурился, морщил нос и имел выражение лица "всем недоволен". Не успел он заново растолковать, что первая и наиглавнейшая заповедь — ни на шаг от него не удаляться, как распахнулись кованые двери, в подвал, гремя железом, ввалилась охрана, и началась обещанная Хапой паника. Люди сбились в кучу у противоположной выходу стены. Потом, спасаясь от пущенных в ход плетей, стали с воплями бегать вокруг колонн, сталкиваясь друг с другом и со стражниками. Хапа схватил Джела за руку и, лавируя между мечущимися людьми, поволок его к выходу.
