Андрей Быстров - Владелец кинотеатра
Когда всего несколько шагов разделяло их, девушка откинула капюшон. Длинные темные волосы рассыпались по плечам… Лица не было. Ничего не было — бездна, пустота.
— Иди за мной, — сказал из этой пустоты хрипловатый, ядовито-обольстительный голос. — Ты не нужен там. Здесь, глубоко внизу, о тебе позаботятся. Здесь… Глубоко, глубоко внизу.
2.
Мелкий дождь зарядил с самого утра. Как ни странно (а может быть, и закономерно), такая погода принесла Борису некое умиротворение. В середине дня он позвонил Волгину, сообщил, что с ним все в порядке и сегодня он приедет в «Эллингтон».
Вечером он играл неплохо. Это не было взлетом вдохновения и концертом, запоминающимся на годы, но он показал свой хороший уровень. Возможно, потому еще, что это выступление было последним перед запланированным двухнедельным перерывом, и Борису не хотелось смазывать концовку для «Эллингтон-комбо».
Когда он возвращался домой, дождь уже перестал, и мокрый асфальт отражал неоновое буйство, как темное зеркало. Закуривая у светофора, Борис обнаружил, что в пачке остается всего несколько сигарет. Чтобы пополнить запас, он свернул к ночному киоску и вышел из машины.
Возле киоска никого не было… Пустынным был и весь квартал, от перекрестка до перекрестка. Лишь по противоположному тротуару, вдоль ярко освещенных витрин закрытого супермаркета, медленно шла девушка в джинсах и легкой белой курточке. У Бориса не было особых причин ее разглядывать, но все же почему-то он присмотрелся к ней пристальнее.
Ее каштановые волосы (рассмотреть оттенок мешали цветные отблески витринных огней) едва достигали плеч. Глаза, как будто синие или голубые (о, эти отблески!), широко расставленные, изучали безлюдную улицу с каким-то, как показалось Борису, рассеянным удивлением. Чуть вздернутый нос, полноватые губы, трогательный округлый подбородок — весь облик ее вдруг заставил приоткрыться давно запертую дверь в памяти Бориса Багрянцева. И не в памяти даже… Это было связано с эмоциями, это было что-то из детства.
— Ну, вы будете что-нибудь покупать? — спросила киоскерша, так как Борис замер у открытого окошка с деньгами в руке.
— Что? Ах, да… Две пачки «Мальборо», пожалуйста.
Расплатившись за сигареты, Борис вновь сел в свою «шестерку». Вместо того, чтобы развернуться, он бессознательно направил машину вслед за девушкой. Нет, у него не было желания окликать ее, знакомиться с ней. Более того, он боялся, что это все может испортить… Что испортить и почему — он не знал. Наверное, это вот ощущение или воспоминание… Далекое детство. Ему лет десять, он на берегу реки, взбирается на гору. Ему трудно, тропинка осыпается под ногами, но он и не думает повернуть назад. А с вершины горы — ошеломляющий вид, река, сверкающая под ослепительным солнцем. Свобода, юность всего мира… Нет пределов, и достижимо все.
Задумавшись, Борис не сразу заметил, что девушка шагнула к обочине и неуверенно подняла руку. А когда заметил, так же не сразу решил, остановиться или нет. Нога сама нажала на тормоз. Девушка подошла к машине, склонилась к открытому окну. Глаза у нее были ярко-синие, как то небо над рекой, а волосы — темно-золотистого оттенка…
— Подвезете? — ее голос прозвучал, как индийские колокольчики в среднем регистре.
— Куда вам? — буркнул Борис не слишком приветливо. Он злился на себя за то, что остановился, еще не приняв решения.
— К торговому центру «Триумф».
Это было по пути. Даже и в таком случае ничто не мешало Борису отказать, но он произнес.
— Садитесь.
Она села на переднее сиденье, рядом с ним. Продолжая злиться на себя и на нее, Борис тронул машину. От яркого детского воспоминания не осталось ничего. Разговаривать Борису не хотелось. Он включил радио, настроенное на волну ностальгической FM-станции, передававшей старую рок-музыку. Запел Элтон Джон.
— And Roy Rogers is riding tonight…
— Returning to our silver screens, — тихонько подхватила девушка, немного опережая певца.
С изумлением Борис взглянул на нее.
— Вы знаете эту песню?
— Знаю, — она кивнула. — Почему это вас так удивило? В этом есть что-то необыкновенное?
— Нет… То есть да!
— Что же?
— А то, — сказал Борис, — что мне тридцать два года, я музыкант, и мне приходилось общаться со многими девушками. Так вот, за все мои годы я не встречал ни одной, включая моих коллег, которая вот так с ходу подпела бы старой песне Элтона Джона…
— Да? А это хорошо или плохо?
— Что? То, что не встречал ни одной, или то, что вы подпели?
— Второе.
— Ну, я не знаю, — Багрянцев снова начинал злиться. — Какие вы там песни любите, это ваше дело.
— Да? А мне показалось, это вам не безразлично.
— Вам показалось.
После этих слов он умолк и сосредоточился на управлении машиной, хотя простая дорожная обстановка никакого сосредоточения не требовала. Первой заговорила девушка, указывая на пачку сигарет, лежавшую перед ветровым стеклом.
— Можно, я закурю?
— Пожалуйста…
Она распечатала пачку, вынула сигарету и щелкнула зажигалкой. Облачко дыма взвилось к потолку и тут же развеялось.
— Спасибо, Борис.
Он едва не вздрогнул от неожиданности.
— Вы меня знаете?
— Я бывала в «Эллингтоне», — пояснила она.
— А, вот как… Ну что же, тогда и вам не мешало бы представиться. Иначе выходит как-то невежливо.
— Меня зовут Оля… Оля Ракитина.
— Очень приятно, — пробурчал Борис.
— И все?
— Что «все»?
— Почему вы ни о чем не спрашиваете?
— А о чем я должен спрашивать?
— Да обо всем… Кто я такая, чем занимаюсь, как оказалась ночью в одиночестве там, где вы меня встретили, откуда и куда добираюсь?
— Оля, — произнес Багрянцев с подчеркнутой невозмутимостью, — на все мои вопросы я знаю ответы.
— Что же вы знаете?
— Вы — попутчица, пассажирка. Добираетесь из окрестностей джаз-клуба «Эллингтон» в окрестности торгового центра «Триумф». Этой информации мне достаточно.
Она помолчала с полминуты.
— Какой вы колючий…
Борис пожал плечами.
— Какой уж есть.
— Ваш опыт общения с женщинами сделал вас таким?
Резко свернув к тротуару, Борис остановил машину.
— Вот что, Оля Ракитина. Если вы будете сидеть тихо, я довезу вас, куда вы просили. А если намерены устраивать мне допрос — до свидания, и добирайтесь сами…
— Я буду сидеть тихо, — покорно сказала она после небольшой паузы.
3.
Она не сдержала обещания. Уже через несколько минут она снова обратилась к Борису, да еще с таким заявлением, после которого рисковала быть немедленно высаженной.
— Борис, а ведь это неправда, что я вам не нравлюсь и не интересую. Нравлюсь, интересую… Но вам что-то мешает.
Вопреки первому порыву, Борис не стал останавливаться. В самом деле, подумал он, почему я на нее набросился? Что такое со мной? Ведь случись это раньше… А когда — раньше? До появления незнакомца с серебряным значком? До черных всадников?
— Вы правы, — неохотно сказал он. — Мешает. И если бы я знал, что…
— Я очень одинока, — сказала она. — Вы тоже.
— Откуда вы знаете насчет меня? Собирали сведения?
— Нет. Да я и не знаю. Я… Чувствую.
— Вы психолог?
— Нет.
Снова непродолжительное молчание.
— И что из того? — проговорил наконец Борис. — Один плюс один — будет один…
— Что?
— Есть такая старенькая песенка. Один плюс один все равно один…
— Не всегда.
— Приехали, — сказал Борис, притормаживая.
— Куда приехали? — Оля испуганно посмотрела в темноту за окном. — Вы все-таки меня высаживаете?
— Да нет, просто приехали… О, простите! Это мой дом, а «Триумф» в паре кварталов дальше… Я тут с вами отвлекся… Сейчас я вас довезу. Извините.
— Не надо, — сказала она.
— Почему не надо? Вы передумали?
— Нечего мне там делать.
— Зачем же вы ехали в такую даль?
— Спасалась от одиночества. Возле «Триумфа» живет мой… Как бы его назвать… Бывший любовник.
— Бывший?
— Да, бывший. Потому что я встретила вас.
— Мы знакомы каких-то двадцать минут…
— Это больше, чем вечность, вы не согласны?
— Гм… Теоретически, я согласен…
Она засмеялась. Впервые он услышал, как она смеется.
— Тогда практически пригласите меня к себе.
— На чашку кофе?
— Терпеть не могу кофе!
— Пива хотите?
— Хочу.
— А у меня его нет.
— А… Все равно спасибо, что предложили.
— Но тут за углом есть киоск. Доедем?
— Доедем!
Он нажал на педаль. Ему показалось, что двигатель отозвался легко и радостно.
Возле киоска (они вышли из машины вместе) отирался нищий старик. Пока Борис покупал пиво, он привязался к Оле с какой-то жалостливой историей. Борис повернулся к нему с намерением дать несколько монет, но с удивлением увидел, что девушка протягивает нищему крупную купюру.
