Анатолий Ильинский - Лодка
Раздался тройной гонговый удар, и дверца на мгновение распахнулась, "выплюнув" запечатанный конверт, затем, мягко чмокнув, она закрылась, и заиграл туш.
— Ух-ты!!! — Среди офицеров пробежал ропот удивления, — не электронный, бумажный приказ, значит особой секретности.
— А раз вы все такие проницательные, попрошу внимания, — командир, громко шурша от непривычного действа над бумагой, наконец, распечатал конверт.
— Слушать сюда, — он развернул упрямый лист, — читаю:
— Борт К-117, "Касатка". Время: 14–00 — 14–05 (короткий взгляд на стенной хронометр — вписались). Так… Ага. Открыто следовать произвольным режимом к мобильной базе "Медуза", для получения инструкций. Ориентировочное время прибытия: не позднее… Угу, понятно… Координаты базы… Шлюз номер… При входе на базу данный приказ используется как пропуск. Всё.
— Штурман… — командир не глядя, протянул бумагу, — возьмите в оборот, — вновь короткий взгляд на хронометр, — а сейчас по местам, через шесть минут выход из гиперпространства.
Покидая кают-компанию, Лок услышал едва различимый шёпот второго помощника у себя над самым ухом:
— Зря спектакль разыгрывал. Даже механик прочувствовал, что ты "Дофина" опять видел. Похоже потому и он сам сегодня, гад, тоже весь из себя…
2.
Центральный пост — мозг корабля. Сюда стекается вся информация. Здесь принимаются решения. А самая центральная фигура, центрального поста — командир (как впрочем, и на всём корабле). Так вот…
Самая центральная фигура корабля восседала в своём центральном кресле в самом центре центрального поста и задумчиво наблюдала за действиями своих подчинённых.
Говорят, что человек может бесконечно долго созерцать три вещи: огонь, воду и как другие работают. Чтобы проверить это, командиру не хватало только одной мелочи, этой самой бесконечности. Но проверять он ничего не собирался. Тем более что за годы, проведённые с этими людьми в замкнутых коробках постов, Лок заранее знал кто, что, и на какой минуте произнесёт и даже то, что при этом подумает.
Сейчас, после благополучного выхода из гиперпространства, он ждал рекомендаций штурмана, Дэда Шмана, который должен был в ближайшее мгновение, резко повернувшись на каблуках, доложить каркающим голосом не менее двух вариантов следования до "Медузы". Хотя вариант должен был бы быть рекомендован только один, но в силу своего вечно сомневающегося характера, Дэд предпочитал выдавать ещё и альтернативу.
Отмеренные Крейцем мгновения плавно ушли в историю, и тут же реверс штурмана поменялся на аверс, резанув по ушам:
— Разрешите? — И получив одобрительный взгляд командира, продолжил:
— Чтобы в означенное время быть, согласно приказа, в точке рандеву, предлагаю два, на ваш выбор, маршрута следования.
— Первый: курсом сорок два, тринадцать через астероидное поле, напрямую. Предполагаемая экономия времени два часа, даже на экономичном ходу. — Штурман подошёл к "ПК" и, поколдовав над пультом управления, зажёг на карте предполагаемый курс.
— Второй: в обход астероидного поля. Вариант безопасный, как по проспекту, но на последнем отрезке пути придётся форсировать двигатели, чтобы не опоздать.
Лок посмотрел на шефпилота Мача Хонни, который, услышав слова об астероидном поле, сделал стойку, наподобие охотничьей собаки при виде дичи. Первый же помощник напротив не одобряюще покачал головой, глядя в пустоту.
— Вот чёрт, — подумал командир, — они тоже знают всё наперёд. Ну-ну… Я ведь ещё ничего не решил, — он перевёл взгляд на бортинженера.
— После капремонта и корпус, и двигатели находятся в прекрасном состоянии, — немедленно откликнулся тот, — но двигатели не помешало бы проверить ещё раз на форсированных режимах.
Взгляд на приборы, на "ПК", на короткий коридор спин склонившихся на боевых постах вдоль обоих бортов, на хронометр. От своих дисплеев заинтересованный неожиданно долгой паузой коротко глянул второй помощник.
— Давно мы не бродили по проспектам, а? Представьте: "По главной улице с оркестром". Соблюдая все правила движения, да ещё бы и лоцмана в придачу. Ну, прямо сказка, — командир мечтательно откинулся в кресле, заложив руки за голову. — Пусть мех покувыркается на последнем отрезке, а то вырядился, понимаешь… — рассуждал Лок, глядя в потолок, — да и на такие, особой секретности мероприятия, я думаю, торопиться не стоит, — он с хрустом потянулся. — Начальство, видимо считая себя провидцами, тоже знает, что мы как мальчишки начнём выпендриваться по первому варианту, на астероидном поле. Логично? — Напевно мурлыкая, Крейц весь расслабился в кресле, продолжая излагать ход своих мыслей вслух, — мм-да… А посему-у…
— Капитан второго ранга Рик Тильс!!! — Клацнул вдруг железом Лок, в голосе которого от мечтательности и мурлыкания не осталось и следа, — ведите корабль по варианту номер два.
При этом лицо первого помощника заметно просветлело, а шефпилот, лишённый таким образом возможности лишний раз поразить всех своим искусством пилотирования, моментально стал похож на воздушный шарик, из которого разом выпустили воздух.
— Есть! Принято, — откликнулся второй помощник, и тут же увесистыми золотыми слитками посыпал команды, причём таким тоном, что вряд ли сейчас нашёлся бы хоть один смельчак, способный ослушаться его, даже если бы Рик повёл корабль прямо на солнце.
Всё пришло в несуетливое движение. Приказы, и рекомендации накладывались на доклады, и те и другие тут же дублировались, создавая ту прекрасную музыку, которая ласкает слух любому командиру.
"Касатка" описывая плавную восходящую дугу, стала огибать астероидное поле.
— Мистер Битси! Будьте готовы высказать свои соображения о цели предстоящего нам задания.
— Есть сэр!
Изящный корпус звёздной субмарины пронзал пространство, тускло проблёскивая в лучах солнц недалёкого созвездия Варная, на самом краю обжитой галактики. Дальше за пограничной областью погасших звёзд простиралась неисследованная Вселенная. Куда уходили одна за другой прекрасно снаряжённые международные экспедиции — на превосходных боевых кораблях. Экспедиции хуже снаряжённые, первопроходцев и разведчиков — на разных кораблях. Плохо снаряжённые экспедиции, искателей приключений и авантюристов — на собственных, или не собственных яхтах. И, наконец, совершенно не снаряжённые экспедиции, людей вне закона, просто людей и не людей, людей случайно или умышленно покидавших цивилизацию — на чём попало. Но их всех, в конце концов, объединяло одно — то, что обратно, никто и никогда оттуда не возвращался. Можно было бы даже уже на границе смело разворачивать плакат: "Оставь надежду всяк сюда входящий". И название подобрали очень подходящее — "Серные долины", что соответствовало действительности в прямом и переносном смысле. Но такова природа человеческая: вновь и вновь несмотря ни на что, находились отчаянные, которые считали, что уж они-то точно вернутся. И конечно, как и их предшественники, навсегда пропадали без вести.
Во всех других направлениях Вселенной человечество с переменным успехом, но продвигалось. Здесь же, создавалось впечатление, что оно упёрлось в какую-то невидимую стену, не имеющую не то, что бреши, но даже ни малейшей щёлочки, либо трещинки. За всё время ни одной зацепки, ни одного даже лёгкого намёка, который хотя бы слегка приоткрыл завесу тьмы. Тайна, глухая тайна, непроницаемой пеленой висела над неизведанными мирами. Но, природа не терпит пустоты. Там, где не может пробиться росток информации без подпитки фактов, буйно расцветают, заполняя собой всё свободное пространство, сорняки вымыслов и самых невообразимых сплетен. Вот уж где, действительно, простор для любой, даже самой уродливой фантазии.
"К-117" прошла поворотный маяк и легла на прямой курс.
— Следующий поворот через двенадцать минут, — доложил штурман.
Второй помощник принял доклад и очень выразительно посмотрел на командира, показывая глазами, в сторону вот уже минут пять изнывающего от переполняющей его информации, Стеккита Битси. Командор и сам видел, что первый помощник давно созрел для аналитического доклада, собственно, ради осмысления которого он и был оставлен не у дел. Другими словами, как любил повторять Тильс, комментируя те или иные действия командира: "Знать надо своих людей". Рик был единственным человеком на корабле, кто мог позволить себе такую вольность, как комментировать действия командира, правда, не всегда это сходило ему с рук, но то было уже издержки характера.
При последних словах штурмана о повороте, сухая и длинная фигура первого помощника, резко перестала производить нервные манипуляции возле демонстрационного планшета (точь в точь как "ПК", только меньшего в размерах и не стоящего стационарно, а пристёгивающегося к борту). Повернув к Локу худое лицо, он вопросительно взглянул своими колючими глазами.
