Вадим Панов - Паутина противостояния
Не с облегчением повторил, а удовлетворенно: полиции Тео не боялся, просто связываться не хотел.
— Пища ускользнула, а ты и рад! — коротко хохотнул Эрик Робене, третий гость древней бензоколонки.
— У тебя жажда?
— Нет.
— Тогда о чем разговор?
Одежда мужчин, пьющих самогон в самой большой комнате дома, соответствовала дорогой тачке: куртки из кожи тонкой выделки, джинсы от известных портных, дорогие ботинки, однако долгое путешествие наложило на шмотки отпечаток. Левая штанина Эрика заляпана чем-то бурым, куртка Бруно порвана и кое-как заштопана, стекло золотых швейцарских часов, украшавших запястье Тео, пошло трещинами. Гости Самуэля явно знавали лучшие времена, и в пустынном захолустье они оказались отнюдь не из любви к «Земле Очарования».
Кому-то могло показаться, что машина и одежда украдены, однако более внимательный наблюдатель без труда заметил бы, что мужчины носили свои дорогие, но потрепанные вещи с привычной небрежностью и не видели себя в другой одежде.
— Не хотите связываться с полицией?
Проскрипевший этот вопрос Верба сидел в углу, в пыльном кресле, левый подлокотник которого слегка отошел в сторону; у ног старика дремал средних размеров койот. Гости вели себя по-хозяйски, однако Самуэль не выказывал по этому поводу никакого беспокойства. То ли знал, что ему ничего не грозит, то ли плевать хотел на возможные неприятности — старый он был, очень старый.
— Никто не любит связываться с полицией, — буркнул Бруно.
Эрик почесал затылок, подумал и решил дополнить двусмысленный ответ приятеля:
— Не дергайся, старик, мы наркоту не возим.
— Знаю.
— Знаешь?
— Я таких, как вы, уже видел… — с улыбкой протянул Самуэль. — Останавливались тут лет эдак… — Старик замялся. Койот поднял голову и зевнул. — Да, Франклин, правильно, лет эдак тридцать назад. Да… Тоже пили весь день…
Масаны переглянулись.
— Что значит «таких, как мы»? — поинтересовался Тео.
Нехорошо так поинтересовался, словно предупреждая, что развивать тему не следует, что сказано уже достаточно, а остальное лучше оставить за скобками. Однако Самуэль рекомендацию Луминара не расслышал или же оставил без внимания. Усмехнулся, провел ногой по спине вновь улегшегося койота и объяснил:
— Приехали перед рассветом, уехали после заката.
— Мы же сказали: хотим переждать жару, — угрюмо бросил Бруно. — Машина у нас не новая, боимся, что заглохнет в пустыне.
— Так я и не спорю. — Старик прищурился, отчего его выдубленное солнцем лицо стало похоже на скомканный бумажный пакет. — Может, пойдем в двигателе покопаемся? Подправим чего, чтобы ваша игрушка бегала шустрее, а?
— Может, и пойдем, — кивнул Робене. — Позже.
— Когда солнце зайдет?
— Надеешься увидеть закат? — осведомился Бруно.
— Почему нет?
— Язык у тебя длинный.
— Так я его распускаю только с теми, с кем можно, и только тогда, когда можно, — хмыкнул Самуэль. — Тридцать лет помалкивал, а теперь вот охота снова потрепаться.
— О чем?
— О вас.
— Зачем?
— Мне интересно.
Старик взял со стола бутыль, налил себе и протянул Тео. Тот не отказался, долил в кружку и передал самогон дальше.
— Я тогда руку порезал, — негромко продолжил Самуэль. — В машине их копался, ободрал — и в дом, перевяжите, кричу. Старший бинт достал, мазь какую-то, а тот, что с ним был, как только кровь увидел, аж затрясся. Ну, я и понял, что к чему…
Верба оборвал фразу на полуслове, и в комнате на несколько секунд повисла тишина. Ничего открыто не сказано, однако всем все понятно.
Бруно криво ухмыльнулся. Эрик передернул плечами, мол, я не хотел, но придется. А Тео поинтересовался:
— В сказки, значит, веришь?
— Сказки на пустом месте не родятся, — неспешно отозвался старик. — Всему причина быть должна.
— А ты, старик, причины этой самой не боишься?
— Тогда испугался, а сейчас-то зачем? — Самуэль улыбнулся. — Не впервой.
Да уж, вот тебе и захолустье, населенное простыми, не видящими дальше собственного носа челами. Масаны переглянулись. Никого из них не дергала проклятая жажда, никто не собирался пускать кровь древнему Самуэлю, однако привычка хранить свое существование в тайне требовала хотя бы обсудить ситуацию.
— Зажжем факел после заката, — негромко предложил Робене. — Никто о старике и не вспомнит.
— Полицейский машину в бинокль разглядывал, — качнул головой Бруно. — Наверняка номер записал. К чему лишний хвост? И так следим.
Однако окончательное решение должен был принять старший из Луминаров.
— То есть ты знаешь, кто мы? — тяжело уточнил Тео.
— Я же говорю: встречал.
— Почему тебя не высушили?
— Те масаны тоже сытые были, а на кровь паренек повелся, потому что молодой, — размеренно ответил Верба, после чего сделал большой глоток самогона, крякнул и вытер губы тыльной стороной ладони. В глазах старика появилась грусть. — Я, как все понял, просить стал: сделайте, мол, таким же! А они смеются. Выпили со мной да объяснили, где сказка, а где правда.
— Масаном нужно родиться, — негромко произнес Тео. — Мы не бывшие челы, мы — другие.
— Вот-вот, — кивнул Самуэль. — Так мне и сказали.
— Они себя назвали? — поинтересовался Бруно.
— Какая теперь разница? — опередил старика Эрик. — Ты ведь не собираешься догонять тех, кто проехал через эту дыру тридцать лет назад?
— Тихо!
Голос Бруно прозвучал с подъемом. Младший из масанов был самым «остроухим», за милю чуял магию, а потому среагировал на опасность первым. В следующий миг формирующийся аркан уловили Эрик и Тео, а спустя еще мгновение по комнате заплясал черный вихрь портала.
— Засада!
На ноги и в бой? А что еще остается?
«Остроухий» Бруно атаковал первым, у него ведь было на мгновение больше. Бросился вперед, закрывая друга и брата от появившегося противника, без замаха нанес удар появившимся в руке клинком, но промахнулся — пришелец оказался на удивление быстр. Бруно не растерялся, собрался прилипнуть к противнику, ухватить за руку или ногу, задержать, втянуть в вязкую борьбу, лишить маневра… однако вывалившийся из портала мужчина был бойцом опытным и весьма крепким. Уйдя от Бруно, он изловчился нанести не успевшему развернуться масану удар в голову, и тот повалился без чувств. Вырубить вампира кулаком способны немногие, однако Эрик и Тео об этом не подумали — не до того было. Поняли, что Бруно падает, озверели и атаковали одновременно. Тео с ножом, а Эрик открыл пальбу. Вернее, попытался открыть, но пистолет лишь защелкал, не желая выбивать пули.
«Магия!»
Сблизившийся с врагом Тео пропустил два подряд удара и, повторив незавидную участь брата, стал оседать на пол. Эрик, наконец, понял, что дело принимает не плохой, а очень плохой оборот. Вариантов два: прыгать в окно, под солнечные лучи, на верную смерть, или… Робене использовал Превращение, растворился в туманную дымку, оставив после себя брякнувший о деревянный пол пистолет да ворох одежды. Собрался взмыть к потолку, надеясь отыскать щель и подняться под крышу, подальше от страшного врага, но не успел. Прозвучало короткое заклинание, и Эрик с ужасом понял, что его затягивает в бутылку из-под самогона…
— Очнулся?
Короткая фраза прозвучала вопросительно, однако уверенный тон не оставлял сомнений в том, что спрашивающий уверен в положительном ответе. Тео понял, что обманывать бессмысленно, открыл глаза, поморщился и сипло подтвердил:
— Да.
И кашлянул, прочищая горло.
— Поднимайся и присоединяйся, — велел незнакомец. — Мы как раз бутылку открыли.
Теперь, когда голову не туманила боевая горячка, масан понял, что на бензоколонку нагрянул нав. Темные волосы, характерные скулы, запавшие глаза, уши… На вид их форма не отличалась от обычной, человской, однако острый взгляд масана разглядел едва уловимые линии на кончиках, малюсенькие хрящики: стоило наву по-настоящему разозлиться или впасть в бешенство, они приходили в движение, и уши принимали необычную, заостренную форму. Но самое главное заключалось в том, что Тео не чувствовал в собеседнике пищу. Не было у ночного охотника подсознательного ощущения, что в эту плоть неплохо бы запустить иглы, а значит, в жилах незнакомца течет тягучая, черная, как битум, и ядовитая для масанов навская кровь.
— Мы пьем?
— Пьем, — подтвердил нав. И, улыбнувшись, добавил: — За знакомство.
Справа раздался смешок. Тео повернул голову и увидел брата — Бруно сидел на диване, расслабленный, спокойный, безмятежно посасывающий самогон из железной кружки. Выглядел он так, словно никакой потасовки не было. Эрика и Самуэля не наблюдалось.
«Что происходит?»
