Алкесандр Шакилов - Хозяин Янтаря
— Чего тормозишь? Отправляй уже. — Орфей припал лицом к прибору ночного видения.
Я медлил, зная, чем грозит мне это послание — очень большими неприятностями. Не зря же я упомянул об «изделии». С другой стороны — я взглянул на сталкера — клин клином вышибают. Из двух зол я выбрал… меньшее? Сдохнуть здесь и сейчас или же сделать хоть что-нибудь ради спасения — разве у меня был выбор?
Стиснув зубы, я подтвердил отправку. Через секунду ПДА пропищал о доставке адресату.
И тут Орфей заорал так, будто в задницу ему воткнули раскаленные вилы:
— Твою мать!!! Ходу отсюда!!! Быстро!!!
Но вместо того чтобы сразу его послушаться, я откинул люк над головой. И увидел, как падает дом.
На меня.
На танк.
И на моих попутчиков.
* * *А дальше все было как во сне. Точнее — как в жутком кошмаре.
Я выжал из движка все, на что он был рассчитан, и даже сверх того. Жаль, танк не набирает сотню за три секунды. Я резко сдал назад и врезался в ржавый киоск «Союзпечать», смяв его кормой, словно он был сделан из папиросной бумаги.
Орфей направил один из прожекторов вверх — это можно было сделать из кабины с помощью рычагов. В открытый люк стало прекрасно видно, как просела и накренилась девятиэтажка, как сорвалась с крыши антенна и повисла на черной кишке кабеля. Сам же дом издавал странные звуки. Он… хрипло дышал? Это лопались перекрытия и гармошкой складывались стены.
Как в замедленной съемке, разваливаясь на куски, дом тянулся к танку, словно пустыми рамами окон хотел рассмотреть бронетехнику поближе. Невероятно! Я такого еще не видел! Но если закон земного притяжения дал мне шанс убраться подальше, надо воспользоваться им сполна. Чудеса Зоны, да и только!
Но почему вдруг?!
…в стене зияла дыра, в воздухе клубилась пыль…
Не вдруг. Это я обрушил дом выстрелом из пушки Гаусса. А вот со скоростью падения тут явно какие-то нелады. Может, дело не в притяжении? Может, всему виной неизвестная временная аномалия?
Как бы то ни было, застрять под многотонной толщей обломков мне не улыбалось. От бетона, падающего с неба, противоаномальные экраны не защитят. Тем более что ПА защита на время вырубилась после выстрела из пушки. Умирать от голода и жажды под завалом — удовольствие ниже среднего. Подобная смерть в Зоне — это что-то новенькое, разве нет?!
Раскатав в блин киоск, Бычок свалил дерево, росшее за ним, и с ходу переехал толстый ствол. Если не развернуться, вслепую мы отсюда не выберемся.
— Жми!!! — заорал мне в ухо Орфей; глаза его были широко открыты, лицо побелело. — Завалит на хер!!!
А то я не в курсе. Разворот на месте — и вперед!
Сзади что-то с грохотом врезалось в асфальт. Боевая машина дрогнула, ее накрыла туча пыли. Хорошо Турку, он в противогазе.
Луч прожектора пересек псевдопес и побежал прямо на танк. Затеял суицид под траками? Потомок волков подпрыгнул и, цокнув когтями по броне, пронесся надо мной. И напрасно. Только мутант скрылся за башней, на моторно-трансмиссионное отделение упал крупный кусок бетона. Видеть «метеорит» я не мог, но больше тут падать нечему. А крупный — потому как танк задрал нос под его весом. Пушка уставилась в подсвеченное прожектором небо. А ведь сзади броня куда тоньше лобовой… Только бы движок не разбило! Иначе все здесь останемся!
Пару мгновений траки пытались оттолкнуться от воздуха. «Теперь-то уж точно приехали…» — подумал я, а потом груз соскользнул на асфальт, и танк подался вперед, найдя горизонтальную опору.
Я захлопнул люк. Ну же, дорогой Бычок, не подведи! Иначе меня раздавит в томатный соус.
По башне стучало бетонное крошево, танк сотрясался. Стиснув зубы, я гнал его, уставившись в окуляр прицела. А потом разом все стихло. Мы выскочили из зоны обвала!
И тут же угодили в аномалию.
Это был сильный «трамплин». Такой сильный, что он приподнял танк над землей метра на два и развернул носом к падающей девятиэтажке. Аномалия будто решила показать нам то, от чего мы сбежали.
Картина хоть и не маслом, но впечатляла. Дом накренился, от него отслаивались целые квартирные блоки и медленно падали в кучу мусора, над которой клубилась пыль. Что-то не то с гравитацией или временем — только это и спасло нас от погребения заживо.
Дом разваливался, а мы застыли между небом и асфальтом. «Трамплину» не хватало мощи швырнуть Бычка под завал, но и отпускать танк подобру-поздорову он явно не собирался.
— Вляпались! — Турок стянул с толстощекого лица резиновую маску. Волосы бродяги торчали вверх, будто хотели вырвать корни из черепа. Это из-за «трамплина».
Чтобы снять противогаз, Турок лишь на мгновение опустил «шмайссер», но мне и этого хватило. Я рубанул сталкера ребром ладони под нос — он сразу обмяк. Тут же выхватив нож, я приставил лезвие к горлу Орфея, который так опешил, что лишился дара речи.
— Ыыы… — выдавил из себя он, то ли восхищаясь моей реакцией, то ли поклявшись жестоко отомстить.
— Вруби тумблер, — кивнул я. — Куда?! Не тот. Там же ясно написано: «ПАЭ ВКЛ.». Давай его в верхнее положение.
Под протяжное гудение и нарастающую вибрацию Бычок опустился на асфальт. Сопротивление «трамплина» было сломлено.
— Это называется ПА-защита. Отличная штуковина, верно? — Отъехав от аномалии на достаточное расстояние, я заглушил двигатель танка и провел краткий ликбез: такие-то тумблеры отвечают за то и то, а те лучше не трогать. — А теперь, Орфей, я уберу нож. А потом мы выберемся из Припяти и обсудим наше катастрофическое положение. Лады?
Выражая согласие, Орфей моргнул. Молодец. Ему лучше не напрягать голосовые связки и не кивать — нож у меня заточен так, что перышко режет на лету.
Я убрал оружие. Орфей не подавал признаков агрессии. Сообразил, что со мной шутки плохи? Или решил выждать? Все-таки Орфей — бывший инструктор рукопашник Иностранного легиона, а не студент первокурсник филфака.
— Что с ним? — спросил он голосом человека, смирившегося с потерей.
— Ничего. Скоро твой приятель оклемается.
Я видел, как обмякло лицо сталкера. Оказывается, он переживал за напарника. Дружба — явление в Зоне не очень-то распространенное.
Минут за двадцать мы добрались до окраины Припяти.
Я пояснил Орфею:
— Мы в одной упряжке: ты, я, Турок. У нас теперь интерес общий — выжить.
Я хотел сказать, что мы изменим судьбу страны: прекратим растрату бюджетных средств, которые оседают на счетах генералов, и реально укрепим Периметр, но вместо этого буркнул:
— Выжить — и заработать кучу бабла. Мы будем контролировать Периметр, Орфей. Ты, я и Турок. Вы — мои партнеры. Процентом не обижу.
Орфей медленно кивнул (похоже, он решил, что у меня крыша поехала) и задал очень верный вопрос:
— Выжить?
И добавил:
— В одной упряжке? Я невесело улыбнулся:
— У тебя есть ПДА, зайди в сталкерскую сеть. Орфей так и сделал. Минут пять он изучал сообщения на общем форуме. Я видел, как на экране мелькнули мои портреты: фас и профиль. Да уж, со времен казенной фотосессии я сильно изменился. Кого-то время лечит, но я не из числа этих счастливчиков. А вот и мордашки улыбчивых парней, в которых едва можно узнать моих попутчиков.
— Почему? — тихо спросил сталкер.
Позади заворочался Турок. Скоро он очнется с сильной головной болью.
— Водка есть? — вместо ответа потребовал я.
— Почему? — Орфей протянул мне флягу, в которой плюхалось на самом дне.
— Говорят… — я отвинтил крышку и промочил горло, — весь треп в сети отслеживает войсковая разведка. А я отправил сообщение о том, что везу «изделие № 62»… те штуковины, которые заинтересовали Турка. Дальше развивать или сам обмозгуешь?
Наморщив лоб, секунд за пять он сообразил, что дело пахнет хуже нашатыря. Сложить цельную картинку при таком раскладе смог бы и клинический идиот.
Сообщение, конечно, перехватили. Надо отдать воякам должное: они очень расторопно заявили о претензиях на наши головы. Наши — потому что со мной двое бывалых парней. Кстати, сумма, предложенная генералами, на порядок больше той, в которую Юрьев оценил меня. И чтобы охотникам было легче, в сети появились портфолио нашей ничуть не святой троицы. Мы — особо опасные преступники, нас объявили в розыск. Вот-вот ворота всех пропускников Периметра откроются для тех, кто пожелает участвовать в охоте. Представляю, сколько отребья хлынет в Зону.
— Ты ж нас подставил, иуда… — прошептал Орфей.
Ну-ну. Забыл уже, как обещал отрезать мне голову и швырнуть под ноги Рыбачке? И после этого он всерьез рассчитывает на мои угрызения совести?
— Давай называть это «принуждением к партнерству», — сказал я, развалившись в ложементе.
А вот и напрасно. В Зоне нельзя расслабляться. Нарушив это простое правило, я тут же получил урок: Турок пришел в себя и вцепился мне в горло, пальцы у него были словно из железа. Я никак не мог оторвать их от кадыка. Я хрипел и выворачивался, но все напрасно: шея моя словно попала в тиски, которые медленно, но уверенно сжимались.
