Виктор Точинов - Новая инквизиция
Да, ситуация.
Как утверждает чуть не угробившая меня книжонка, отравить человека легко и просто. Так просто, что непонятно: откуда столько живых людей вокруг? Постылые тёщи и наглые зятья, начальники-уроды и коллеги-интриганы, соседи-алкоголики и зловредные училки, – все почему-то живы. Хотя содержимое аптечных прилавков способно легко и быстро решить проблему перенаселённости. Простейшими средствами, чьи ёмкости не украшены пугающими надписями: «ОСТОРОЖНО: ЯД!!!». Все дело в дозе и способе применения. Оказывается, самый банальный экстракт мужского папоротника (почему мужского? что за половой шовинизм?) – безобидный глистогонный препарат – способен при передозировке прикончить заодно и хозяина ленточных паразитов. А декокт сибадиллы (иначе – вшивого семени), принятый внутрь, быстренько осиротит мандавошек, против коих он призван бороться наружным способом…
Интересная, однако, наука – фармакология. Нет ядов и нет лекарств – весь вопрос в дозе. В дозе…
Как мне не хватает дозы.
Слышал я где-то, что фельдшеры старой школы были на все руки мастерами – хоть зуб выдерут, хоть роды на дому примут. Возможно. Но установить причину смерти украшающего ковёр организма фельдшерский учебник помочь мне не смог.
Тупик.
Сам не зная зачем, я воткнул в розетку штепсель радио. Может, подсознательно надеялся, что транслируют какую-нибудь познавательную передачку? Новости мира науки. О достижениях прикладной токсикологии. С рекламными вставками – оптовые поставщики, розничные продавцы, консультанты по применению…
Выкрученный на полную громкость репродуктор взвыл музыкой и голосом Фагота. Предпоследний альбом.
Малыш, не надо, не дышиПротухшим мясом у плиты.С петлёй на шее напиши:Зловонный мир, будь проклят ты!
Протухшим?! Сгноил дозу – и протухшим?!! У-у-у-у-е-е-е…
Удар.
Грохот.
Ай-ай-ай… Что-то я с утра не в духе. Нехорошо так вести себя в чужом доме. Даже если хозяин – труп. Песенка, конечно, отвратная, но зачем же крушить интерьеры…
Навеки замолчавшее радио лежало на полу кучей обломков. Ребро моей правой ладони саднило. Я вытащил длинную занозу – корпус репродуктора был деревянный, старинный – эстет-Фагот признавал лишь такие вещи, не терпел ДСП и пластиков. Ну что же, будет у наследников одной антикварной штучкой меньше.
Кстати, а кто наследует усопшему? Нехилая квартирка, вернее, две смежных, со снятой перегородкой; оборудование студии; авторские права… Есть повод угостить вошебойным декоктом, предназначенным лишь для наружного применения.
Стоп. Отсутствие механических повреждений никак не доказывает факт отравления, а я уже ищу мотивы и виновных. Рановато. Сначала надо провести маленькое исследование, мысль о котором пришла мне в голову. Проверить, Давно ли душа покинула бренное тело. Была все-таки полезная информация в фельдшерской книжонке… Где тут аптечка и градусник?
Аптечка – ящичек с красным крестом – висела в ванной комнате, у зеркала. И ртутный термометр пребывал в ней, на своём законном и обычном месте. Но была в ванной и одна деталь, которую обычно не предусматривают проектировщики и дизайнеры.
В старинной объёмистой ванне лежал труп. Ещё один труп.
Расчленённый.
Глава вторая
Деревянный домик притаился в зелени яблонь, как в засаде, – хотя подозрительным от этого не выглядел. Дом как дом – не похож на бревенчатый новорусский терем, порой возникающий среди красно-кирпичных вилл. Но и не халупа-развалюха, как в деревнях Нечерноземья, тонущих в грязи и самогонке. Типичное частное владение, воздвигнутое лет тридцать назад. Таких здесь, на окраинах Царского Села, много. Веранда, пристройки, участок с грядками и теплицей… Мирная идиллия. Жёлтая краска, правда, со стен изрядно пооблупилась – но это, как ни крути, криминалом не является.
Лесник наблюдал за домом полтора часа.
Не совсем безрезультатно – на рассвете с крыльца спустилась весьма пожилая женщина и посеменила в сторону автобусной остановки, не обратив внимания на Лесника, сидевшего в «ниве».
Вычислить конечный пункт маршрута старушки не составило труда. Из её расстёгнутой сумки «мечта оккупанта» обильно торчала зелень – пучки лука, укропа, петрушки, черенки ревеня… Если не отправилась торговать на рынок – то дедуктивный метод гроша ломаного не стоит.
Шустрая бабулька, думал про неё Лесник (времени для раздумий хватало – в окрестностях дома больше ничего не происходило). Предприимчивая… Не ждёт милостей от природы и собеса. Не клянёт высокие цены и низкую пенсию. И на базаре торгует, и жильё постояльцам сдаёт.
Именно у неё Радецки снял комнату.
Здешние гостиницы заколачивают исключительно валюту – летом интурист в городе дворцов и музеев идёт косяком. Крокодил не стал изображать иностранца, а тихо и незаметно поселился в частном секторе…
Вроде все правильно. Но когда человек на задании пропадает – в любом его поступке ищешь и двойную, и тройную логику.
Утро шло своим чередом, народу на улице становилось все больше. Кое-кто уже начал подозрительно поглядывать на бесцельно сидевшего в машине человека.
А результатов наблюдения – ноль.
Лесник в очередной раз набрал номер мобильника Крокодила и в очередной раз услышал, что абонент отключился или находится вне зоны приёма; позвонил в домик с обшарпанными жёлтыми стенами (несмотря на сельский пейзаж, газ и вода сюда шли по трубам, и городские телефоны тоже имелись). Никто не взял трубку.
Оставалась, конечно, возможность, что Эдик пребывает в снятом жилище в обществе снятых красоток и опустошённых бутылок – и ответить на звонок не может чисто физически. Хоть редко, но случается и такое. Даже в Конторе – случается. Срываются агенты в штопор – и поднятая начальством тревога заканчивается благополучно. Для всех, кроме загулявшего, разумеется. Но Эдик Радецки? Сомнительно…
Лесник посидел ещё, перебирая варианты действий. Вариант, собственно, оказался один…
Он подошёл к калитке уверенной походкой человека, знающего, куда, к кому и зачем идёт. Точно так же зашёл во двор, благо табличек, предупреждающих о злых собаках, не обнаружил.
Во дворе ничего интересного, за исключением одной детали. Ворота для въезда автотранспорта наличествовали, но трава за ними – свежая, сочная, не смятая. Машину Крокодил сюда не загонял.
Ни разу.
Элементарно, Ватсон…
На стандартном месте, под ковриком, ключа не было.
Лесник с сомнением изучил навесной замок-ветеран. Можно, конечно, вернуться к машине за инструментами…
Лесник осмотрелся. Встал на цыпочки, провёл пальцами по дверной притолоке – есть ключ!
Взял находку он не сразу, запомнив точное расстояние от косяка и положение – куда направлено кольцо, куда бородка. Смешно стараться для бабульки, но привычка – вторая натура.
Дверь открылась без скрипа. Хорошо пенсионерка дом содержит… Или Крокодил постарался, петли смазал? Или…
Или кто-то третий, желавший при нужде бесшумно проникнуть в дом. Ну, с Радецки, положим, такая шутка не пройдёт, но намерение могло иметь место.
Внутри дома двери не запирались. Включая ту, что вела в комнату квартиранта. Полная демократия и открытость. Но Лесник входить на территорию Крокодила не спешил. Внимательно прислушался – ни звука. Ещё более внимательно осмотрел стык косяка и полотна двери… Ага! Вот оно… Волос – судя по цвету, принадлежавший самому Радецки, – аккуратно прилеплен на уровне бедра. Открыть дверь, не сорвав метку, невозможно. Значит – не открывали. Или – если незваные гости не дилетанты, – обнаружили, аккуратно сняли и, уходя, прилепили на место. Но Крокодил тоже не вчера из яйца вылупился и таких ловушек ставит всегда две – одну для дураков, другую для умных.
Ловушку для умных Лесник искал значительно дольше – и обнаружил только с помощью лупы. Крохотный, с песчинку, датчик, установленный между пластинами дверных петель. Надо полагать, что и окна оборудованы чем-либо схожим…
Лесник вошёл. Крокодила в комнате не было. Ни в каком виде: ни пьяного, ни трезвого, ни развлекающегося в обществе красоток, ни скучающего в одиночестве.
И даже – не лежал труп агента Радецки… В их работе всякое случается. Но не случилось. По крайней мере не здесь и не сейчас.
Лесник осмотрелся, мысленно формулируя увиденное, как для протокола, – чётко и сжато.
Комната прямоугольной формы, около десяти квадратных метров, окно выходит на юг. На окне наполовину задёрнутые ситцевые занавески в цветочек. На подоконнике – столетник в большом горшке. Мебель спартанская: аккуратно заправленная кровать с железной сеткой, шкаф-инвалид (вместо одной ножки подложены обрезки досок), стул, продавленное кресло. Обшарпанный стол, судя по всему, совмещает функции обеденного и письменного. На шкафу интересная коллекция: гитара в брезентовом чехле, лосиные рога, коробка из-под телевизора. На потолке – голая лампочка без абажура.
