Александр Купавых - Месть за отчуждение
29.03.2008. Привезли меня, поселили в одном домишке, люди тут живут - фон здесь низкий. Дело моё на время отсрочилось - какие-то у них затруднения. Эх, спешили - спешили, а тут «Подождите пару деньков, здесь не опасно!».
Разведал тут всё: природа отличная, но опасная, да и погодка хороша! Эх, если бы не взрыв! Живу в оштукатуренном доме с гаражом, инструменты есть, еда, препараты. Воду доставляют в бутылках. Книг много. Документы по медицине. Интересно…
Встретил тут старого знакомого Александра Миронова. Отбывает срок службы в элитных войсках, живёт здесь с женой Анжелиной, занимает неплохую должность, ещё и начальник вроде по этой деревушке. Парой слов перекинулись, но толком не поговорили. Осматриваюсь.
02.04.2008. Не было времени писать, а сейчас вот нашёл минутку. Я в шоке! Такого точно никогда не было! Но, впрочем, по порядку.
Ночью 30-ого марта за мной заехали, сказали срочно. Везли в грузовике около двух часов с командой бойцов. Останавливались пару раз то на минут 10, то на 20. Потом, как приехали, провели в какое-то здание. Куда не знаю - темнота была почти абсолютная. Завели в кабинет, просили подождать. Прождал часа 2 - 3. За мной зашли. Провели по каким-то тёмным коридорам, потом вывели в небольшой госпиталь. Со мной вели ещё 4 врачей, и насколько я понял, они тоже были не в курсе дела. По пути нам вкратце сообщили, что на пациента подействовало какое-то природное излучение во время походов по зоне отчуждения. Маловероятно, что это так и есть, подумалось мне.
Когда пришли в госпиталь увидели там пациента на больничной койке. Одет он был в новую и чистую форму чёрного цвета, некрепкого телосложения, незагорелый, он мало чем мне представлялся участником походов, к тому же я заметил, что на его ладонях, направленных к потолку, мозолей заметно не было. Стало похоже что от нас что-то серьёзно скрывают. Дальше - больше. Случай и вправду был весьма необычен. Пациент ровно лежал на койке, не шевелился, не моргал и смотрел в потолок. Кожа была едва тёплой. Но удивительным было то, что он говорил! Не с нами конечно, в смысле не разговаривал, а рассказывал. Через минут пять, я начал различать слова в размеренном бормотании. Пациент часто употреблял выражения «ушедшее вернётся», «расплата», «попытаться остановить», так же «новые правила», говорил что-то о «новом аде», и сопровождал всё это весьма интересными и связными домыслами. Оказалось что говорит он уже с пару часов и не повторяется. Все наши попытки привести его в чувства ничего не дали. Так что объяснения учёных по поводу возникновения этой «болезни» у пациента, я посчитал трижды ложными. Непонятно чего же они от меня тогда думали добиться? Если бы я хоть знал откуда это взялось. Мои коллеги по медицине тоже сложили руки. Не бывает такого, и быть не может!
Но всё самое удивительное было припасено на потом. Пациент, у которого, кажется, и тело отнялось, и рассудок, хотя он и читал замысловатое пророчество, приподнялся на койке, замолчав, посмотрел мне в глаза и сказал «ты дойдёшь!», лёг и умер! Я уверен, что он и вправду понимал, что смотрел тогда на меня, и адресовал именно мне «ты дойдёшь!». Если это пророчество, то, что оно означало? Нет, глупости! Такого не бывает, и быть не может!
04.04.2008. Сейчас 145. С погибшим пациентам далеко не продвинулись. Вечером 2-ого апреля устроили собрание. Там были четверо уже знакомых мне врачей, а ещё комиссия из военных врачей, верхи из министерства, высокие, как я понял, начальники. Весь этот совет хотел услышать от нас каких-то объяснений случившемуся. Нам ничего не оставалось, как пересказать подробно всю историю с медицинской точки зрения. Владислав Иванович, высокий начальник, остался очень не доволен нашими объяснениями, особенно про то, что такого просто не может быть, и начал было рассказывать, что нам не за то платят, чтобы мы рассказывали про сверхъестественное, пока не узнал, что нам не платят, и тогда уже остыл. После собрания мне сказали, что если я не спешу в Москву, то мог бы ещё остаться чуть и им помочь, помощь оплатят. Я решил остаться, в Москве у меня ведь никого больше нет, да и передышку возьму, побуду рядом с родиной.
С утра 3-его апреля привезли в деревню. Целый день спал. Вечером перекусил, пошёл на улицу. Вечер был не тёмный, но краски начинали меркнуть. В синеве неба кружили стаи ворон. Грузные тучи плыли на север. За речкой уже садилось солнце, окрашивая ближайшие к себе тучи в красный оттенок, как я встретил три фигуры в военной форме. Они, похоже, возвращались с вечернего дежурства. Когда они чуть приблизились, в одном из военных я узнал Александра Миронова. Попрощавшись между собой невдалеке от меня, двое военных разошлись по домам, а мой старый знакомый направился ко мне. Поздоровавшись, спросил меня, как я съездил, я сказал, что сложно. Рассмеявшись, Александр предложил зайти к нему и побеседовать, давно ведь не разговаривали. Оказалось, что он живет в деревянном доме, по соседству с моим. Вытерев ноги, а после, зайдя в дом, мы встретили Анжелину, хлопотавшую на кухне. Я поздоровался с ней, а Миронов в двух словах ей всё объяснил. Мне он предложил располагаться за кухонным столом, а сам куда-то отлучился. Анжелина спросила, почему я к ним не захожу, говорила, что Саша рассказывал ей о моей работе, спрашивала, зачем я приехал в это гиблое место. Мы поговорили минут десять, пока не вернулся Александр Михайлович. Тогда подали обед и беседа продолжилась. Сначала рассказывали о прошлом. О жизни, о работе. Потом перешли к недавним событиям. Александр Михайлович, как ответственный этого района в зоне отчуждения, описал ситуацию как мутную. По его словам что-то здесь твориться не то, и как-то беспокойно. Может, из-за странностей здесь начали «такое» развёртывать, а может из-за этих вот экспериментов появились тут странности. Никто ничего не объясняет и дважды не повторяет. Я рассказал о том медицинском случае. Он тоже согласился, что походы по «зоне» тут ни при чём. Потом попросил о беседе никому не говорить - любознательных верхи не любят.
Предложил прогуляться и чего-то показать. Анжелина тоже пошла с нами. Александр Миронов повёл нас к речке. Дышалось хорошо, и прогулка выходила замечательная. Мы приблизились к бревенчатому дому, расположившемуся вдоль реки. Обогнув его, мы оказались на крутом обрывистом берегу. Вид был просто замечательный. В вечерней реке остались ещё отблески от солнца, уже скрывшегося за горизонтом. В воде перед нами были заметны обломки деревянной башенки или шалаша, погрузившегося в реку. Просто волшебное местечко, но жаль что не для людей оно. Но потом мне стало ясно, что Александр Михайлович привёл меня сюда не ради этого замечательного вида. Он взял парочку среднего размера камней, и швырнул один из них в направлении реки. Камень, пролетев метра полтора, осветился тёпло-жёлтым светом и волнообразно осветил пространство вокруг себя, изменил немного свою траекторию и, темнея, полетел в реку. Я был просто ошарашен. Миронов улыбнулся и кинул другой камень. На том же месте всё повторилось, только у камня была другая траектория. Александр Михайлович, обняв жену, спросил у меня: «Ну что, такого тоже быть не может?». Я был просто разбит. А он продолжал: «Уже недели две здесь такое. И в других местах. И другое есть. Всего две недели назад появилось, мы с солдатами заметили. Они не опасные, но видели что вытворяют! Радиационный фон слегка повышен. Мы такие «дырами» зовём. Есть которые хлопают. И листья в небо всё время подымают. И другие. Да вы не бойтесь, гуляйте свободно, собак диких лучше бойтесь, а эти так хлопушки, но сам факт…». Я заметил, что на том месте, где была «дыра», воздух волнообразно двигался, наподобие или камня, брошенного воду, или как текучий воздух над костром. Напоследок я бросил в «дыру» ещё один камень и всё снова повторилось. Мироновы ушли домой, а я подавленный решил ещё погулять, прошёлся по улице, поговорил с часовым, присел на чуть прогнивших старых брёвнах, подышать свежим воздухом. На дворе бегала дворняжка. Похожую я лечил в Москве. Она чуть завывая бегала туда-сюда. Когда она пробегала мимо низкого погнившего забора, вдруг раздался громкий хлопок, и около того места по сторонам разлетелось облачко пыли или земли. Испугавшись и завыв, она бросилась со двора. «Вот, блин, ещё одна «дыра», мы её Хлопушкой зовём!» - сказал часовой, подыскивая крупные камни…
07.04.2008. Жил в деревне. Поговорил со всеми, наладил отношения. Нашёл новые виды «дыр». Они и вправду не опасны. Но, похоже, законам физики они не подчиняются. А это рушит все представления о восприятии человеком окружающего мира.
08.04.2008. Мне звонили. Сказали что сегодня - завтра могут заехать за мной - если им понадобиться моя помощь. Заплатят авансом.
Не знаю, какое число. С прошлой записи прошло уже пару дней. За мной заехали на военном джипе. Дороги тут сохранились. Пока ехали, зацепили пару «дыр». Водитель выругался, но вида особого не подал. Привезли к самой ЧАЭС. Очень величественное строение, что-то очень тревожит. Плохо себя чувствую. Отвели в подземные помещения под станцией. Они соединены с четвёртым энергоблоком, и даже есть выход к реактору. Но выход охраняется, соваться туда не советуют. Мне выдали защитный костюм нового образца. Поселили в комнатке. Всё необходимое доставляют.
