Иар Эльтеррус - Отзвуки серебряного ветра. Мы – есть! Честь
– Так вы иностранец? – спросил Виктор.
– Именно так.
– Тогда почему не сказали об этом красным? Больше шансов в живых остаться…
– Жизнь – ничто, – усмехнулся дварх-лейтенант. – Честь – все. Не стал я унижаться и лгать, господа. Попался так попался.
– Попались? – с подозрением спросил его Ненашев, служивший в контрразведке. – Так вы что, господин хороший, шпион будете? Чей, интересно? В какой это армии существуют звания, подобные вашему? Я что-то таких не припомню.
– Да, я был в разведке и попался, – не стал скрывать странный офицер. – По-вашему, наверное, шпион. Нас заинтересовало, что такое у вас здесь происходит. Но я сглупил, не подумал, что бродячий музыкант – неподходящее прикрытие. Попел песенки на улице, там и взяли. Сходу. Какие-то малопонятные господа комиссары в кожаных куртках обвинили меня в том, что я «палач трудового народа» и «каратель», дали несколько раз в зубы и приказали отвести сюда. Еще сказали, что утром расстреляют. Хотел бы я только понять – за что именно? Что я им такого сделал? Ну, ладно, пел странные песни на площади. Так ведь больше ничего! Да и наши в этой стране еще не бывали.
– По-русски говорите совершенно свободно, – скептически прищурился Ненашев, остальные офицеры только переглянулись. – А в стране впервые. Ну-ну…
– Вы можете не верить, – пожал плечами дварх-лейтенант. – Это ваше право. Только не забывайте, что завтра утром нас всех вместе поставят к стенке, и ваша вера больше не будет иметь никакого значения.
– Вы полностью правы, господин дварх-лейтенант! – рассмеялся штабс-капитан. – Я забыл, что уже не в контрразведке служу, а в подвале у красных расстрела дожидаюсь. Но согласитесь, ваша история весьма странно выглядит.
– Согласен, – кивнул тот. – Странно. Но я не лгу. Я действительно очень издалека, да и оказались мы в вашей области пространства совершенно случайно. Если среди вас есть астрономы, то я мог бы объяснить подробнее.
– Я астроном, – подал голос Виктор Петрович. – Подполковник Куневич. Хотя какое отношение имеет моя бывшая профессия к вашим объяснениям?
– Рад познакомиться, господин подполковник. А ваша профессия… Присядем, господа.
Дварх-лейтенант царственным жестом указал на пол, как будто приглашал присутствующих рассесться в мягких и удобных креслах, а не на холодном и грязном каменном полу. Офицеры переглянулись, этот странный человек почему-то вызывал доверие, несмотря на его дикий рассказ. То, что перед ними тоже офицер, доказательств не требовало – выправка, культура движений и множество неуловимых мелочей говорили опытному глазу немало.
Махнув рукой, Николай сел напротив дварх-лейтенанта и снова внимательно посмотрел на него. Да, вот что его настораживало! Чуждость. Неподдающаяся объяснению чуждость этого человека, его отстраненность и полное безразличие к тому, что утром его расстреляют. Он вел себя совершенно непринужденно, будто находился в аристократической гостиной, а не в темной сырой камере. Интересно, что он еще расскажет? Да что бы ни рассказал, хоть какое-то развлечение напоследок. Между собой пленные офицеры почти и не говорили, успели хорошо изучить друг друга и знали, чего ждать от остальных.
– Кстати, господа, вы все, кроме господина подполковника, еще не представились, – с почти неприметной ироничной улыбкой сказал дварх-лейтенант, подождав, пока остальные сядут.
– Простите, – смутился Николай, – штабс-капитан Шаронский, Николай Александрович
Затем он по очереди представил остальных товарищей по несчастью. Дварх-лейтенант открыто улыбался каждому, и каждому же почему-то казалось, что его душу взвешивают на каких-то эфирных весах. Оценивают его самого и всю его жизнь по каким-то своим, совершенно нечеловеческим меркам. Странное ощущение… Странное и тревожное. Почему-то забывалось, что завтра их не станет. Почему-то казалось, что впереди ждет что-то невероятное, невозможное. Что впереди ждет чудо. А непонятный иностранец рассматривал русских офицеров с доброй, детской какой-то улыбкой. Николай был уверен в том, что этот самый дварх-лейтенант только что сделал для себя какие-то только ему известные выводы о каждом из присутствующих. И этим изменил их судьбы. Чушь, казалось бы, но Николаю так казалось, да что там, он был почти уверен, что прав. Иностранец посмотрел на него пристальнее, и в его взгляде офицер увидел искреннее удивление.
«Да что он, телепат, что ли?» – мелькнула растерянная мысль, а тот медленно опустил веки, как будто соглашаясь с выводами штабс-капитана. Николай даже встряхнулся, чтобы избавиться от наваждения, да только не помогло.
– Итак, господа, – прервал молчание дварх-лейтенант. – Я расскажу все, что возможно. Вы можете мне не верить, но я не лгу. То же самое я рассказал господам комиссарам, они не поверили, и вот я в этом подвале. Впрочем, кое-чего я им не показал… Уж больно они жестоки.
Он устроился поудобнее и щелкнул пальцами. Стена напротив вдруг засветилась, и ошеломленные офицеры увидели на ней звездное небо.
– Что это? – с трудом выдавил из себя поручик Малер.
– Запись событий, изображения и звука. Вас, кажется, Олегом Владимировичем зовут, господин поручик?
Тот судорожно кивнул.
– Итак, продолжу. Кое-кто из вас, наверное, слышал о теории множественности миров?
– Естественно, – усмехнулся Виктор Петрович. – Я, конечно же, слышал, астроном все-таки. Не хотите ли вы сказать, что вы не с нашей планеты?
– Именно это я и хочу сказать, – улыбнулся дварх-лейтенант. – Наш крейсер совершал самое обычное патрулирование окраин обитаемой галактики.
– Обитаемая галактика… – задумчиво протянул подполковник. – Звучит, как песня. Однако поверить в это очень трудно.
Остальные офицеры потрясенно молчали, только с тревогой поглядывали на мерцающие в углу камеры звезды. Дварх-лейтенант пожал плечами и продолжил:
– Так вот, мы совершали самый обычный патрульный полет. Точнее, почти обычный – несколько гиперфизиков, среди которых даже оба Бенсона были, решили провести эксперимент по исследованию свернутых областей пространства-времени и выбрали для установки своего оборудования наш крейсер. Не было ли среди знакомых вам ученых, господин подполковник, кого-нибудь, выдвигавшего идеи о существовании замкнутых локальных пространственно-временных областей?
– Не помню что-то… – Виктор Петрович задумчиво потер подбородок. – Однажды профессор Варинский что-то такое говорил… Вот только убей меня бог, ежели я вспомню, что именно.
– Ничего страшного, – почти неслышно рассмеялся дварх-лейтенант. – Я и сам понимаю гипер– и астрофизику на уровне младенца. Не мое это дело – наука, мое – это музыка.
– Но вы же офицер! – возразил Ненашев.
– Временно, господа, только временно. Начало уже надоедать носиться галопом по всей галактике, хочется где-нибудь осесть, выстроить дом, вырастить сына. Может, еще два-три года послужу, а там – в отставку. Пора заняться музыкой всерьез.
– Послужите? – иронично приподнял бровь штабс-капитан. – Значит, ваши, кем бы они там ни были, вас вытащат отсюда?
– Кто знает, господин штабс-капитан, кто знает… – с легкой иронией протянул иностранец. – Подождем и увидим.
Ненашев приподнял бровь и задумчиво хмыкнул. Похоже, у них появилась надежда остаться в живых – человек, подобный этому дварх-лейтенанту, вряд ли бросит в беде даже случайных знакомых. Если только его командование не оставит здесь его самого, что весьма и весьма вероятно. Штабс-капитан сталкивался с такими ситуациями сплошь и рядом, а потому не доверял никому высокопоставленному. Все они одним миром мазаны. Он был уверен, что начальство в этом самом ордене Аарн ничем не отличается от любого другого.
– Так вот, – продолжил дварх-лейтенант, – бывают односторонне замкнутые локальные области пространства-времени.
Он показал на продолжавшие мерцать на стене подвала звезды, и вслед за движением его пальца на изображении появилась тонкая линия, охватывающая небольшое звездное скопление. Оно как бы подернулось дымкой и стало нечетким. Никогда не видевшие подобного офицеры зачарованно следили за медленно меняющимся изображением, ничего при том не понимая. Что хотел сказать этим непонятный то ли иностранец, то ли инопланетянин? Что он действительно из народа, значительно опередившего в развитии все известные им, было ясно уже каждому. Но в инопланетное происхождение поверить было просто невозможно. А тогда кто он и откуда? Вопросы без ответов.
Николай размышлял и понемногу начинал верить странному офицеру. И еще в душе каждого возникла отчаянная, глубоко упрятанная надежда, что их судьба может измениться. Что дварх-лейтенант каким-то образом поможет им бежать. Умирать от пуль «товарищей» никому не хотелось.
– И к чему вы показываете нам это? – спросил о чем-то напряженно размышляющий Виктор Петрович.
