Николай Грубов - Мутуалист (Дилогия)
Поэтому я, почувствовав, что еще живой, испугался, что меня живьем зарывают в могилу. А когда услышал женские рыдания, то естественно появилось желание понять, где я нахожусь, и что со мной происходит.
С большим усилием и продолжавшимися воплями на незнакомом мне языке женщина смогла, наконец, освободить меня от тяжестей на моем теле. Я с трудом смог вздохнуть, что-то в груди мешало этому. Какой-то ком воздуха или еще чего-то встал в клапане сердца и никак не мог покинуть тело.
– А мое ли это тело? – Испуганно подумал я, и попытался протереть глаза рукой. Вернее попытался поднять руку, чтобы протереть глаза от липкой жидкости, которая как я чувствовал, схватилась уже коркой на лице. Руки меня не слушались. Боль в суставах заставляла думать, что они попросту выбиты, или вывихнуты. Но именно эта боль была в моем теле, другой, той, привычной, для меня боли, я почему-то не чувствовал.
Мои попытки, по всей видимости, не остались незамеченными. Женщина, судя по интонации, что-то радостно закричала, и с усиленной поспешностью стала меня освобождать от тяжести, и вскоре я почувствовал, что полностью освобожден. Пробка воздушная, что до сих пор стояла в горле, пропала, и я смог вздохнуть полной грудью. Какое счастье, какое блаженство…. Глоток воздуха! Еще один! – Значит, я жив! Мои легкие, наслаждаясь чистым воздухом, тоже кричали, что я жив. Солнце – невозможно не почувствовать, как его жаркие лучи тут же меня обняли и принялись нежно меня ласкать. Небольшой ветерок слегка насыщенный соленой морской влагой пробежал по моему телу и пощекотал по моему обостренному обонянию.
– Откуда все это? Я что, попал в рай?
Ведь даже не видя еще ничего, я уже понял, что нахожусь не в том могильном холодильнике, где только что был, и где мне предстояло расстаться с жизнью. Я понял, что меня окружает другая действительность.
– Так что? Неужели этот алкаш смог меня куда-то переместить? Значит, его шаманство удалось?
Мне захотелось срочно все увидеть. Я опять попытался пошевелить руками, но вновь постигшая меня боль заставила бросить эти поползновения. Зато на меня обрушился, как мне показалось, целый водопад воды. Соленой воды, но зато быстро снявшей с моего лица корку. Женские руки с осторожностью снимали ее с моего лица, стараясь, чтобы соленая вода не попадала в мои раны, и вскоре я смог смотреть и видеть. То, что я сумел ухватить своим взглядом, меня слегка напрягло. Даже не так, меня очень взволновало.
Первое что бросилось в глаза – это море. Темное около берега, дальше оно меняло цвет и переходило в слегка зеленоватое и наконец, в ярко синее. И ничего кроме воды. Ровное и гладкое как стол, светлое, бесконечное, конца и края не видно. Лишь легкие светлые барашки изредка накатывались на берег. Какие-то дети неслись от моря, таща в ладошках морскую воду. Все трое были абсолютно голыми, возраст позволял не обращать внимания на пол. Один мальчик и две девочки, примерно семи-восьми лет. Более тщательно я не стал разглядывать, так как мой взгляд переместился на женщину, тоже голую. Лицо трудно было разглядеть, оно представляло собой сплошную кровавую рану. Видно было, что и тело подверглось недавним побоям. Синяки и ссадины обильно покрывали маленькое смуглое тело. Черные волосы каким-то чудом были собраны в большой узел. Её глаза, синие, широко распахнутые, явно смотрели на меня. Я невольно тоже перевел взгляд на себя. Или на то, что по идее должно принадлежать мне. Тело смуглого голого подростка. Все оно было покрыто кровью, которая под струйками воды из рук малышни стала потихоньку смываться. Женщина, продолжая что-то говорить, размазывала воду вместе с застывшей кровью по моему телу, а детишки вновь побежали за новой порцией.
Взгляд мой продолжал сам по себе перемещаться с одного предмета на другой. Вот он зацепился за лежащие небольшой кучкой мертвые тела. Все они, несомненно, были мертвее мертвого, так как у всех четверых голых мужчин были размозжены головы, и сгустки крови вперемешку с мозгами еще продолжали сочиться из страшных ран.
– Не иначе как дубинками или обухом топора постарался кто-то. – Подумалось мне. – Если я лежал внизу, то неудивительно, что мне было не под силу выдерживать такой груз. Очень тяжело держать на себе четырех мужчин небольшому пареньку. А кровь из ран текла мне на лицо.
Я завозился, пытаясь перейти из лежачего положения в сидячее. Женщина каким-то образом предугадала мое желание и стала помогать. Наконец наши совместные усилия увенчались успехом, и я утвердился на пятой точке. Хотелось встать на ноги, но без возможности опереться на руки это было проблематично. Руки так и висели бессильно. Сильная боль в плечевом сочленении вспыхнула еще сильнее, лишь только я попытался пошевелить руками.
Женщина опять что-то затараторила, показывая на трупы, на море, на мои руки. Понять её и не пытался, кроме русского языка и немного английского я не знал других наречий. Я даже жестом не мог показать, что хочу встать, а слабость во всем теле не позволяла сделать это самостоятельно. Прибежали дети, в ладошках сложенных ковшиком была морская вода, а мне хотелось пресной. Вот ведь как устроен человек. Совсем недавно мне хотелось умереть, потом захотелось жить, а сейчас мне уже и пить хочется. Я облизнул губы и вопросительно посмотрел на женщину. Она мой сигнал поняла моментально, немного отошла в сторону и подняла кувшин. Видимо там раньше была вода, она перевернула его вверх дном, показывая, что воды нет. Опять принялась что-то объяснять, показывая куда-то вдаль. Я посмотрел в ту сторону и увидел вдалеке уходящую группу людей, нагруженных мешками и узлами. Сзади двое мужчин с дубинками в руках и двое по бокам тоже с подобным оружием сопровождали пленников. Я почему-то был уверен, что это действительно пленники. Среди них было несколько женщин и два подростка. Переведя взгляд на трупы, что лежали рядом со мной, я стал догадываться, что здесь произошло нападение и эти вот мужчины, а это были мужчины хоть и изувеченные до неузнаваемости, но все равно узнать их было не сложно, по всей видимости, попытались оказать сопротивление. Четыре трупа, наверняка мои (я почему-то уже был уверен в этом) бывшие родственники. Я увидел по удалявшимся неспешным шагом бандитам, что напавших на беззащитных людей было семеро. Четверо подгоняли тех, кого они решили взять с собой, двое несли на руках еще одного. Или раненый или убитый их товарищ.
Несмотря на такую плачевную ситуацию мне почему-то, тем не менее, хотелось смеяться и петь. До меня только сейчас стало в полной мере доходить, что обещанное колдуном перемещение душ произошло, и я полностью осознаю свое "Я" в чужом теле. Пусть оно находится непонятно где, побитое и помятое, но МОЁ. Я это чувствую, я его осознаю, я даже запахи чувствую. Я вижу и слышу. Отличий в этих ощущениях никаких нет. Что раньше я мог думать, разговаривать, видеть, слышать, то и сейчас могу, и никаких ограничений не чувствую. Значит, действительно удалось, и еще как удалось. Фантастика! Колдовство! Магия! Ура! Гип-гип, ура! Да здравствуют колдуны. Или колдун? Нет, не так – ВОЛШЕБНИК! Только волшебник мог такое сделать. Никогда не верил в подобное, даже просто не мог представить. Книги, про подобное, написанные фантастами я даже не читал. Считал это сказками, годными для детей или для людей с больной психикой. Хоть их и понаписали в последнее время очень много, но я не читал. Не до этого мне было, да и раздражали они меня. Понимая, что все это сказки и что я не дождусь своего волшебника, который смог бы мне помочь я эти книги просто отбрасывал в сторону. Их любил читать мой сын, и это можно было понять. Уж так ему хотелось, чтобы и в нашей повседневной серости появилась хоть какая-то надежда. Мечтатель…. Но ведь нашел, смог найти волшебника, сказку сделал былью. Эх, как бы ему не помешал мой знак отсюда, что я жив. Пускай не в своем теле, но жив. Он был бы счастлив.
Интересно, а что случилось с тем юношей, который был до меня в этом теле? Тело то не мое, тут уж ничего не скажешь. Тело юноши, приблизительно шестнадцати лет. Руки, ноги, голова и даже – я посмотрел между ног – достоинство тоже на месте. Значит, мы идентичны. Мой взгляд непроизвольно перешел на женские отличия, которые продолжали находиться перед моими глазами. Там тоже все было также как и у женщин в моем мире. Дети, что снова помчались к морю, точно такие же, как и у нас. Смуглые тела, почти до черноты, но это и не удивительно, солнце жарило немилосердно. Я опять усмехнулся. Только недавно я его считал нежным и ласковым, а сейчас уже считаю немилосердно жгучим. Как быстро все меняется в голове у человека. То ему одно не так, то ему другое не эдак. Не угодишь.
Ладно, все это чудненько, я рад, что эксперимент по подсадке в чужое тело симбионта в моем лице полностью удался. Вернее я не в полной мере симбионт, я, наверное, в большей степени мутуалист. Я хоть и мало что понимаю в подобных вещах, но мало-мало знаю. Компьютер с его всемирной паутиной в нашем доме был. Что такое симбионт мне не надо объяснять. Здесь же немного другое, отличие незначительное, но оно есть. То, что я не претендую на первенство в нашем симбиозе – это факт. Хотя кто его знает, так это или не так? Это я так думаю. Поживем, увидим. Не секрет, что без меня это тело не будет жить – даже мне понятно. Однако и я без этого тела – никто. Значит обоим выгодно. Это получается у нас с телом симбиоз. Вернее мутуализм, я же не сам вторгся, никакого насилия я не совершал. Я просто помог телу и дальше жить. Значит я мутуалист. Черт! Если бы не мои посиделки перед компьютером в поисках способов лечения моей болезни, я бы и не знал о таких вещах ничего. А, в общем-то, мне в действительности все равно. Кто я, почему я, и зачем я. Оставим это ученым, пусть думают они. Для меня сейчас главное выжить в этой непростой ситуации.
