Олег Шовкуненко - Оружейник. Бой без правил

Я не дал Загребельному договорить. Отложил в сторону свой надкушенный кусок и, цепляясь за стену, стал подниматься с пола.

— Э-э-э… Хорош дурака валять! Будет тебе, я сказал!

Андрей протянул ко мне руку, чтобы поддержать, но я решительно отверг эту помощь.

— Сам справлюсь. Не мешай.

Хотя сломанные ребра продолжали надсадно болеть, но ссадин и гематом я уже не чувствовал. Жар прошел, рваная рана на ноге, ранее грозившая мне гангреной, не гноилась и не кровила. А часа два назад я обнаружил, что из мочи ушла кровь. Честно говоря, чудеса! Хотя как я теперь стал догадываться, чудес в мире не бывает. Каждое чудо имеет свое вполне логическое объяснение, своего заказчика и исполнителя.

Поднявшись на ноги, я все же не удержался от соблазна и оперся спиной о бетонную стену. Это было маленькое отступление, которое, на мой взгляд, никак не могло подпортить ощущение от общей победы.

— Ну и как вам это? — я обвел взглядом сидевших вокруг бойцов.

— Так ты, братец, симулянт, — с наигранным возмущением воскликнул Леший. — И не стыдно перед Сергеем? — он тут же кивнул в сторону улыбающегося морпеха.

— Тело восстанавливается. Само, без медикаментов, и причем быстро, невероятно быстро.

Я произнес это очень серьезно, испытывающе глядя в прищуренные глаза подполковника ФСБ. Я надеялся, что мои слова его заинтересуют. Так оно и вышло. Загребельный сразу все понял.

— Ладно… Раз такое дело, то давай отойдем… поговорим.

Разговор мы продолжили в одной из соседних комнат. Там было пусто и тихо. Любой звук, пусть даже шорох, порождал зловещее, шипящее как ядовитая змея эхо. Пошарив лучом фонарика, Леший обнаружил старую, продырявленную аудиоколонку. Большую… ватт на двести. Он усадил меня на нее, а сам расположился рядом на полу. Когда мы покидали зал, в котором продолжали пировать члены нашей группы, Загребельный захватил с собой не только автомат, но и вещмешок. Мотив этого поступка стал ясен лишь теперь.

— Подсвети, — Андрюха передал мне фонарик, а сам стал рыться в своих пожитках.

— Что ты там потерял? — я направил луч точно на руки приятеля.

— У нас тут дармовой источник света, — с этими словами Загребельный вытянул из вещмешка уже знакомый мне клетчатый узелок.

Как только Леший развязал его, перед нашими глазами засиял маленький ледяной костер. Горка круглых размером с крупный лесной орех кристаллов светилась мутным голубоватым светом. Возможно свечение, исходящее из недр кристаллов, было бы более чистым и ярким, не гасись оно фильтром из бесчисленных царапин и сколов, которые словно скорлупа покрывали всю поверхность искусственных самоцветов.

— И вправду, — я протянул руку и потрогал едва ощутимо вибрирующие чудо-камни, созданные технологией всемогущих ханхов. — Совсем о них позабыл.

— Пока иного применения этому добру не нашлось, пусть хоть светит, — Андрей тут же выключил свой фонарь.

— Жаль, еду не прихватили, — задумчиво протянул я, уставившись на голубые огоньки. — Можно было бы разговаривать и одновременно жевать.

— Ты можешь думать о чем-нибудь кроме жратвы?! — возмутился Леший.

— Могу, но с напрягом, — сознался я. — Похоже, мой организм активно восстанавливается, и для этого ему позарез необходима энергия.

Загребельный внимательно поглядел на меня, а затем с усталым вздохом поднялся на ноги.

— Жди. Сейчас принесу. — С этими словами подполковник поплелся к выходу.

— Спасибо, Андрюха, — я выкрикнул вслед другу слова искренней благодарности.

Оставшись один, я вновь уставился на холмик из сияющих кристаллов. Сделал я это не только, вернее не столько потому, что в смолянисто-черной темноте старого бомбоубежища больше не на что было глядеть, а потому, что голубые огоньки каким-то невероятным образом растормаживали, заставляли мозг работать, воскрешали воспоминания. Возможно все это весьма и весьма субъективно, возможно мне просто надо было за что-то зацепиться, найти ту самую точку опоры, которая и позволит перевернуть весь мир… мир моих знаний, убеждений, надежд.

Кстати, его уже переворачивали неоднократно. Первый раз это произошло в конце девяносто первого года, когда огромная крепость, именуемая великим и могучим Советским Союзом, в мгновение ока превратилась в груду мелких кирпичиков, пригодных лишь для строительства уродливых заборов, разделяющих некогда дружный и единый народ. Второй раз мир полетел в тартарары два года назад. Именно тогда на Землю пришли ханхи, и человечество погрузилось в пучину хаоса, ужаса и смерти. Да, это оказалось страшным, невиданным по мощи и разрушительности ударом, но тогда хоть все было понятно. Мы — хорошие, они — плохие. Мы стремились выжить, они — ограбить, начисто выпотрошить планету. И нам было не договориться, ни за что и никогда. Я тогда по своей наивности полагал, что чего-нибудь иного, этакого, способного затмить экспансию ханхов, уже никогда не произойдет. Но, как выяснилось, ошибся. Вчерашний день перечеркнул прошлое, перевернул все с ног на голову.

Приход Загребельного оторвал от воспоминаний. Подполковник сунул мне еду и уселся на прежнее место. Свой котелок Леший тоже притащил, только открывать не стал. Поставил рядом, всем своим видом демонстрируя, что еда для него сейчас не главное. Ну, это, в конце концов, его личное дело. У меня же сейчас ломка, ломоть мяса мне сейчас как доза для наркомана.

Наблюдая за тем, как я жадно терзаю сразу два куска, Леший задумчиво произнес:

— Говоришь, восстанавливаешься?

— Ага. Заживает как на собаке, даже еще быстрее, — прошамкал я с полным ртом.

— И как это прикажешь называть? Чудом что ли?

— Вообще-то до моментального чудотворного исцеления процесс слегка не дотянул, но, в общем-то, ход твоих мыслей мне нравится.

— Еще одно доказательство… — Загребельный окинул меня внимательным, оценивающим взглядом, так, будто выбирал морскую свинку на птичьем рынке.

— Доказательство чего?

— Того что мы не сошли с ума. Того что наша встреча с НИМ произошла на самом деле.

— С НИМ… — я словно попробовал это слово на вкус, и оно мне не очень понравилось. — Мы так и будем величать ЕГО с помощью безличного местоимения?

— А как ты предлагаешь? — пожал плечами Леший. — Всевышний, Создатель, Творец? А может Иисус, Будда, Мухаммед?

— Ну, если учесть, что настоящего своего имени ОН так и не назвал… — я призадумался. — А что если Начальник?

— Замечательно! Твоему другу милиционеру очень понравится, — хохотнул Загребельный.

— Тогда Главный. Просто Главный, — я помедлил, после чего уточнил: — Нам все равно ЕГО придется как-то называть. А мне вовсе не светит прослыть конченым идиотом, услышь кто, что мы обсуждаем встречу с богом.