Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер
— Есть, есть, сэр, — сказал Кулхэйн с широкой улыбкой.
Раджирз кивнул лейтенанту, сложил руки за спиной и начал медленно расхаживать взад и вперед по наветренной стороне кормовой палубы, готовясь к своему ночному дежурству.
Воздух казался еще более влажным и прохладным, чем когда он вышел на палубу, а барометр падал постоянно, хотя и медленно, большую часть дня. Ночь обещала быть дождливой, но вряд ли ветер заметно усилится, что, он был уверен, оценят и отец Эймос, и молодая госпожа Жудит. Хотя, если бы он был родителями госпожи Жудит, он бы проголосовал за более тяжелую погоду, чтобы Рудари оставался там, где он был, и подальше от них.
Синдейл Раджирз служил Матери-Церкви и Храму всю свою сознательную жизнь. Его собственное рукоположение в сан младшего священника ордена Чихиро произошло только потому, что он был опытным моряком, которого назначили командовать кораблем флота Бога, но до этого он почти двадцать лет был капитаном церковных курьеров и транспортов. Эта обязанность привела его к контакту с большим количеством священников, верховных священников и епископов, чем он мог сосчитать, и даже с горсткой архиепископов. Как следствие, у него было гораздо меньше иллюзий относительно церковного священства, чем у многих, и он распознал тип Эймоса Рудари — и его цель — в тот момент, когда он поднялся на борт.
Это была еще одна из нескольких причин, по которым он был уверен, что «Сент-Фридхелм» не «просто так» оказался в бухте Горат.
Раджирз вообще ничего не имел против графа Тирска. Из всего, что он когда-либо видел или слышал, Тирск был старшим офицером, который полностью заслуживал занимаемой им должности. Хотя сам Раджирз никогда не скрещивал мечей с имперским чарисийским флотом, он читал сильно отредактированный отчет отца Грейгэра Сироуза о битве в Марковском море. Он также прочитал доступные отчеты о битве при Итрии, и они с «Сент-Фридхелмом» посетили остров Кло после того, как доларцы отбили его у еретиков. Он видел, как эффективно они укрепили его подходы… что также многое сказало ему о боевых качествах чарисийцев, которые снова отвоевали его. И весь мир слышал о том, что произошло в Кауджу-Нэрроуз. Насколько он мог судить, флот Тирска был единственным на Сейфхолде, который когда-либо давал еретикам передышку, и было трудно не заключить, что это было из-за человека, который командовал им и обучал его.
В разумном мире это должно было заслужить веру, поддержку и доверие Матери-Церкви. В мире, который существовал на самом деле, вещи редко были такими четкими, как сказано в Священном Писании, и у отца Синдейла Раджирза было очень неприятное подозрение относительно того, почему очевидно близкая и любящая семья, в настоящее время занимающая его каюту, направлялась в Зион.
В разумном мире в его обязанности не входило бы отвозить их туда. В мире, который существовал на самом деле….
* * *Дождь лил непрерывно — и так сильно, как и ожидал отец Синдейл, — когда ночь перевалила за полночь и вступила в час Лэнгхорна. То тут, то там на борту корабля флота Бога «Сент-Фридхелм» наиболее ревностные члены его экипажа останавливались в молитве и размышлении, которые Священное Писание предписывало всем верным сынам и дочерям Матери-Церкви посвятить благополучию своих душ в это особое и освященное время ночи. В капитанской каюте семья графа Тирска крепко спала, за исключением юной Жудит, которая судорожно ворочалась от морской болезни, в то время как ее мать дремала рядом с ней. На палубах галеона дежурная вахта занималась своими делами, а высоко над этими палубами вахтенные на мачтах кутались в свои непромокаемые плащи. В дождливой темноте было нечего разглядывать, как бы они ни старались, но, по крайней мере, та же ужасная видимость означала, что никто другой, скорее всего, их тоже не увидит.
* * *— Полегче там! — тихо позвал лейтенант Гектор Эплин-Армак с юта КЕВ «Флит уинг». — Давайте не будем ломать ноги или… или издавать какой-нибудь чертов шум — нам это не нужно.
— Извините, сэр.
Несчастный моряк, поскользнувшийся на скользких от дождя досках и уронивший пятигаллоновую бутыль с горячим чаем и дюжину жестяных кружек, которые он нес на палубу для вахтенных, поднялся. Чудесным образом оплетка тяжелой глиняной бутыли уберегла ее от повреждений. Чай даже не пролился. Жестяные кружки, с другой стороны, разлетелись в стороны, порвав шпагат, привязанный к их ручкам для удобства переноски, и с грохотом покатились в шпигаты.
Теперь моряк стоял, баюкая на руках бутыль, в то время как несколько его ухмыляющихся товарищей по команде спасали посуду.
— Извините, сэр, — повторил он. — Это больше не повторится, сэр!
— Пока с тобой все в порядке, Фьюмихиро, — сказал Гектор, стараясь не улыбаться, несмотря на то, что в его нервах неуклонно росло напряжение. — Просто смотри, куда идешь.
— Есть, есть, сэр!
Фьюмихиро Кэспир вытянулся по стойке смирно, оставаясь в таком положении, пока Гектор не кивнул ему, чтобы он продолжал разносить чай, и не один из других промокших моряков на палубе «Флит уинг» отвернулся или поспешно поднял руки, чтобы скрыть ухмылки, которые грозили выйти из-под контроля. В девятнадцать с половиной лет — меньше восемнадцати по староземным меркам — Фьюмихиро был очень молод, и он так и выглядел, когда стоял перед своим командиром. Этому командиру, с другой стороны, исполнилось всего семнадцать — шестнадцать с половиной лет по летоисчислению Старой Земли — полтора месяца назад. Кроме того, он был на добрых четыре дюйма ниже Кэспира и, возможно, весил на две трети больше.
И все же, какой бы забавной ни казалась эта картина команде его корабля, никто из них не усомнился в
