Алексей Рудаков - Записки пилота. Тетралогия (СИ)

— Спать! — Чип был не более многословен.

Я кивнул соглашаясь и Дик ткнул пальцем в кнопку открытия дверей.

Ничего. Двери не шелохнулись.

Он снова ткнул кнопку — никакой реакции.

— Заело что ли? — Он прижал и держал кнопку нажатой, пока откуда-то сверху не раздался недовольный писк перегруженного сенсора или реле.

— Отожмём? — Предложил я, рассматривая стандартные раздвижные двери.

— А что? Вполне отожмём. — Дик придвинулся к сомкнутым створкам и попытался засунуть пальцы между двух полос резинового уплотнителя.

— Отставить! ЗК! — Резкий окрик заставил нас обернуться назад. Сзади, держа в одной руке стандартную армейскую флягу и несколько пластиковых, вложенных друг в друга стаканчиков, стоял наш Лагерный Доктор.

— Ээээ… да, Док? — Поинтересовался я.

Доктор был фигурой уважаемой. Бывший полевой медик, он толи кому-то не то отрезал, то ли не так и не то пришил, тёмное дело. Был сюда сослан, но не как ЗК, а именно как лагерный эскулап. И, в отличии от нас, имевших теоретические шансы покинуть планету, шансов вернуться в нормальный мир не имел. Бессрочный контракт без права расторжения. Док был вечно мрачен, не многословен, но лечил крепко. На совесть.

— Вам всем. — Он протянул нам те самые, вложенные друг в друга одноразовые стаканчики. — Пить. — И, когда мы разобрали их, набулькал грамм по двести из своей флаги.

— Что это, Док? — Я принюхался. Пахло пряностями, сквозь которые пробивался едва уловимый едкий аромат чего-то знакомого. Ацетон? Не, бред. Зачем нас поить ацетоном?

— Стресс. Снять. Пейте.

— Так раньше-то….

— Теперь надо. Пейте. Ну?!

Портить отношения с ним не хотелось и мы быстро опорожнили свои стаканчики. Напиток плавно, масляно обволакивая рот и горло, протёк в желудок, оставляя ментоловое послевкусие.

— Этот состав снизит уровень тестостерона и позволит вам быстрее адаптироваться после перенесённых там, — он кивнул куда-то в сторону, — стрессов. Пейте, это вам поможет быстрее адаптироваться к мирному состоянию.

После такой длинной фразы Дока мы тут же выпили.

— Ээээ…. Док, — я хотел было спросить, чего это он вдруг стал столь красноречив, но он не дал мне закончить фразу, резко отобрав пустые стаканчики.

— По одному. Ко мне. — Он снова вернулся к своей излюбленной манере разговора.

Деваться было некуда и мы, образовав нечто вроде очереди подошли к нему. Осмотр занял не более десяти секунд — Док внимательно вгляделся каждому из нас в глаза, пощупал что-то на шее и удовлетворённо кивнул.

— Разблокируй. Можно. — Проговорил он куда-то в пространство и не прощаясь с нами покинул помещение.

— Я и не думал, что он может так долго говорить. — Начал было Чип, но тут створки открылись и мы покинули сектор возвращения в Лагерь.

Обычно в вечернее время в Лагере было немноголюдно. Кто-то прогуливался перед сном. Кто-то

совершал пробежки или висел на турнике или тягал тренажёры. В курилке всегда присутствовало несколько человек, обсуждающих последние сплетни, спорящих о чём либо или перемывающих косточки лагерному начальству. Временами даже кто-то играл на музыкальных инструментах, в основном играли местные, рождённые в Раю, тягучие и невесёлые мелодии. Весёлых песен было совсем мало — я слышал только одну, об удачливом ЗК, выполнившего последнее Задание и собиравшемся домой и представляющем как он обнимет любимую. У этой песни было несколько куплетов и часть из них, содержавших, скажем так — эротические моменты, исполняли только в крайне узком кругу. Во избежание начальственного гнева, ибо в них он вспоминал как его… кхм… начальнички и как он… кхм… будет… ёё. Общий смысл вы уловили, да?

Обычно — но не сегодня. Мы были единственными, кто шёл через виа праэтория — через центральный плац, по факту и являвшийся единственной улицей Каторги.

Никого.

— Что-то тихо сегодня, — заметил Дик, я было хотел с ним согласиться, как раздавшиеся от Доски Приказов голоса и, что было совсем неожиданно, смех, заставили нас круто изменить траекторию нашего движения и направиться к небольшой кучке ЗК, что-то бурно и весело, весело?! там обсуждавших.

Сама Доска состояла из трёх частей. Левую часть занимали Наши Передовики — с фото ЗК, регулярно перевыполнявших Задания — ниже каждого портрета была табличка, указывавшая продолжительность начального срока и сколько данный передовик уже скостил себе дней.

По центру высвечивались Приказы и Распоряжения нашего начальства. Единственно ценным там было меню на неделю, но сейчас, после запуска новой Столовой, эту информацию передавать перестали и центр Доски был абсолютно пуст.

А вот правая часть была посвящена нашим потерям — погибшим и пропавшим без вести ЗК. И тем неожиданней было услышать от стоявших перед правой частью людей смех.

Мы подошли поближе.

Однако!

Список погибших занимал добрые две трети пространства. Я попытался прочитать имена и личные номера, как стоявший передо мной ЗК, почувствовав моё приближения, обернулся и призывно махнул рукой.

— О! Поп! Ты живой?! — Он заржал. — Прикинь, да? А Палёного-то того — спалили! — Он согнулся в приступе хохота. На пару секунд я замер, шокированный подобным отношением к смерти. Но постепенно, пробиваясь и ломая все моральные устои до меня начал доходить весь юмор ситуации. Это ж надо! Палёного — и спалили!

— Как спалили? — Уголки моих губ дрогнули, формируя на лице против остатков моей воли улыбку.

— А вот так! — ЗК снова заржал. — Вон, сам смотри. На жука огнеплюя выскочил. Спалился наш Палёный!

Шутка пришлась по вкусу и рядом рассмеялось ещё несколько голосов.

— А, это, мужики… — начал кто-то, усиленно борясь с душившим его смехом. — Прихлопа помните? Ну, Прихлопа — опа-опа, три прихлопа?! — Снова смех и на этот раз я рассмеялся со всеми.

Я помнил этого не особо уклюжего мужчину старше меня. Он любил танцевать какой-то немудреный танец своей планеты, изобиловавший короткими подпрыгиваниями и хлопками себя по ляжкам.

— Прихлопнуло его! Деревом прихлопнуло! Аха-ха… не… не могу. Прихлопа — деревом прихлопнуло! Напарничек помог.

Смех душил меня, разрывая мне грудь. Я согнулся вдвое, потом опустился на одно колено — меня накрыла просто истеричная волна смеха.

Как сквозь пелену я слышал возгласы всё более и более расходившихся мужиков:

— А Гусь-то! Слопала гусеница гуся!

— Ааааа…!!! Мусор наш — мусором и стал!

— Консерву-то глянь те, гляньте, — прям в броне сожгли! Запекли!

Из этой толпы меня и Чипа, пребывавшем в таком же истеричном состоянии, выволок Дик. Схватил за вороты комбезов и выволок. К нашему удивлению он не смеялся, сохраняя спокойное состояние духа.