Олег Языков - Крылья Тура

Вот и «илюши». Горбатые, как дразнили их на фронте.

– «Ил», а «ил»! Ты что такой горбатый?

– Это потому, что я на своем горбу всю войну вывез… – И это не анекдот. Это правда, абсолютная правда.

Пары звена Хромова разошлись и стали по флангам строя из восьми горбатых. Мы с Блондинчиком начали бегать вперед-назад над строем самолетов, держа скорость где-то 430–440 километров.

Так прошло долгих двенадцать минут. Тяжело, низко… Нужно смотреть за воздухом, да еще этих броненосцев боишься потерять. Немцев, скорее всего, не будет, не отмечены их самолеты в последнее время в воздухе. Сидят по своим аэродромам как приклеенные. Но – все равно, смотреть нужно в оба…

Вдруг по «илюшам» стеганули зенитки. Наши «ястребки» заполошно кинулись вверх и в стороны. Вот и цель… Горбатые, растягиваясь для атаки, полезли в высоту. Им нужно метров пятьсот, сброс бомб с 400 метров, а то на взрывах своих бомб и подорваться можно. Осколки точно побьют… Ведущий «ил» завершил вираж и опустил острый нос на цель, остальные выстраивались за ним в готовности работать по земле с круга. По немцам и румынам ударили первые «сотки». Поднялись черные султаны, что-то сверкнуло на земле, по белому снегу пополз черный дым.

– Еще заход… бьем эрэсами… – прохрипело в наушниках, – маленькие, убейте зенитку, жить не дает…

Где же эта зенитка? Не видно ее, все белое, вспышки теряются… А-а, вот она, видны повисшие в воздухе трассы… Во дворе дома прячется, зараза…

– Блонди, слева зенитный автомат, иди за мной. Бей по моим трассам, выход влево… Пошли!

Метров с пятисот я левым виражом перешел в пологое снижение. Убрать тягу… скорость не нужна, а то трудно удержать такую точечную цель в прицеле. Вот он, «Эрликон»… еще, еще ближе… пора! Ударила пушечно-пулеметная очередь, Толя засек, где блеснули разрывы моих снарядов, и добавил туда своих. Есть! Попали!

Два истребителя взмыли вверх над деревенским двором, в котором чадно разгорался «Эрликон».

– Маленькие – спасибо! Еще заход… огонь из пушек и пулеметов. Пошли!

Штурмовики с круга спокойно и действенно работали по наземным целям. Снег и какие-то грязные пятна на снегу полосовали пушечно-пулеметные очереди горбатых, там что-то взрывалось и дымилось.

– Все, работу заканчиваем – там наши уже подошли, можно зацепить… Всем, всем – сбор, сбор!

Командир штурмовиков полез в высоту, выполняя «змейку» и неспешно покачивая крыльями, обозначая себя. К нему стали пристраиваться другие «илюши». Лишь один штурмовик, видимо увлекшись атакой, проскочил на дальнюю окраину села и полосовал там что-то из пушек.

– Дед, а Дед! Сбегай приведи этого героя. А то он всю Европу победит, а нам уходить пора… – раздался в наушниках голос Хромова.

– Блонди, за мной! – Я развернулся, сунул газку и со снижением рванул к одинокому штурмовику. Вот когда я к нему подошел, по нам и ударили пулеметы с земли. Горбатому-то что! От него и двадцатимиллиметровые снаряды отскакивают, а мне и пули хватит. Вот! По самолету защелкали пули. Попали, гады!

– Дед, ты дымишь! Уходим, быстро!

– Блонди, загоняй этого горбатого в стойло, я побежал к себе!

Быстрей, быстрей – на свою территорию, за спину наших танкистов, а то, если загорюсь, – куда прыгать? К немцам на голову? Так, высота… пятьсот… для прыжка хватит. Обороты прибрать, радиатор открыть, фонарь – тоже открыть. Так надежнее будет, ничего, что холодно. Температура двигателя не растет, но дымок есть, что это значит? Не знаю, но «як» пока летит. Раз летит, то полетели… Домой.

– Дед – 22-му. Меня задымили, разрешите выйти из строя и бежать домой…

– Дед, ты дымишь, вижу. Иди домой. Блондина возьмешь?

– Нет, пусть будет с вами… Я один, на пузе, напрямки. Так быстрее дойду.

– Удачи, Дед!

– Все, я пошел…

Не насилуя двигатель, я перешел в пологое снижение, набирая скорость. Быстрее, быстрее домой. Какое-то неприятное чувство, как ноющий больной зуб, сидишь – и не знаешь, а вдруг сейчас полыхнет? Нет, высоту терять нельзя, а то прыгнуть не смогу. Все, ушел… Это уже точно наша территория… Еще минут пять – и надо высматривать аэродром. Наконец-то вот и он!

– Это Дед, иду с дымом, прошу посадку…

– Полоса свободна, садись сразу, Дед. Медпомощь нужна?

– Нет, я цел.

Проскрипели выпущенные закрылки, с характерным стуком вышли шасси. Я подправил положение самолета… еще… еще… Все! Я на земле! Теперь не страшно – помогут, если что. Истребитель катился по полосе с каким-то неприятным скрежетом, его тянуло влево. Черт, что еще случилось?

Мне махали руками, приказывая сойти с полосы и заглушить двигатель. Приказывают – надо подчиняться. Двигатель, чихнув, замолк. На крыло вскочил Антоха, лицо белое, глаза чумные.

– Виктор, ты как? Цел?

– Да цел я, Тоха, цел. Я не ранен, а вот «Дедушка»…

– Тьфу, черт! Главное – ты цел, а «Дедушку» мы быстро подлечим. Ну, давай, помогу с ремнями.

Я оперся на борт кабины, неуклюже вылез на крыло, сбросил парашют. Руки ощутимо дрожали. Перенервничал, черт… Не заметили бы… Стыдоба.

Технари облепили «Дедушку», дружно навалились, и он, скрипя шасси и покачивая крыльями, пополз к стоянке. Моментом были сброшены капоты, техники, как доктора больного, окружили мой самолет и залязгали гаечными ключами.

– Вот, Виктор, накинь полушубок, простынешь… – Антоша сунул мне в руки теплый полушубок и, на ходу раздавая команды, полез в самую кучу механиков-любителей. Дело закипело…

Еще минут через десять подошли и произвели посадку пять истребителей под командованием старшего лейтенанта Хромова. Все вернулись живы-здоровы. Штурмовиков тоже не потеряли. Боевой вылет прошел хорошо.

Оживленные ребята, переговариваясь и смеясь, потянулись на доклад. Я сбросил чужой полушубок, натянул свою остывшую на холоде куртку и побежал за ребятами.

Вечером, после ужина и ста граммов за боевой вылет и уничтоженный зенитный автомат противника, довольный и сытый, я дошел до стоянки. Техники уже заканчивали, сматывали шнуры от переносок и надевали на мотор капоты.

– Антоша, ну что там, не томи?

Оказалось, что ничего в общем страшного не произошло. Пуля разбила какой-то коллектор, если я правильно понял, или патрубок в маслорадиаторе, вот он и дымил. Благо, что лететь было совсем близко, возгорания не получилось. В общем – все обошлось. Несколько пуль прошили плоскости, их уже привели в порядок. А вот одна пуля попала в диск колеса шасси и вывела его из строя. То-то истребитель скрежетал при пробеге, и вело его на полосе. Нужного колеса не было, его заказали, завтра привезут машиной или на «По-2». А пока мне летать не на чем. Вот так-то… Изуродованную пулеметную пулю из шасси Антоша преподнес мне, но я ее с отвращением выбросил. Что я, мазохист, что ли, эту гадость собирать. Хватит и осколков из госпиталя…