Западный Дарфур - Дмитрий Леонидович
Почему так случилось? Потому что чем больше корпорация, чем больше в ней этажей власти, тем больше вероятность, что к тебе относятся, как к рабочему скоту. Пусть даже это маскируют бесплатным кофе, корпоративными праздниками и хорошей зарплатой. Пастух кормит свой скот и заботится о нем. Но рано или поздно у него возникнет желание этот скот пустить под нож. Из высших соображений, скоту недоступных.
Государственные структуры, и армия в том числе – это очень, очень большая корпорация. Я ей не верю.
Будда смутился, что бывало редко.
– Я служил всю жизнь. Пока у меня не было случаев, чтобы лично меня сильно подставили. Но наша армия долго не воевала, а в мирное время армия разлагается. Подставы бывают, чаще из-за воровства, среди командиров. Я-то простой солдат, с этим не сталкивался.
Малышка уточнила:
– То есть ты не исключаешь, что нас в один прекрасный день используют, как мясорубку, а потом кто-то получит за это награды и звания, а мы до конца жизни будем сидеть на психотропных таблетках? А если что-то пойдет совсем не так, все косяки спишут на нас.
– Не исключаю, – вздохнул Будда.
– Вот и ответ. Нам нужно постепенно отходить от суданских дел и не пускать армейское начальство в Конго.
Я посмотрел на парней. Судя по лицам, все были согласны. И наши бывшие военные – тоже, хотя удовольствия им это не доставляло.
***
Мы решили разбить операцию на две части. Сначала с помощью техники и крупнокалиберных минометов разнести в щепки кампус. В кампусе семейные не жили, там селили новичков и тех, кто жил на казарменном положении. Потом мы будем штурмовать жилую застройку, каждый двор по очереди. А техника в это время заставит боевиков сидеть под крышами, помешает им передвигаться. Исходя из этого плана, мы запросили доставку техники: «Черепах» с пулеметами, сколько получится, комплект из машины обеспечения и восьми стрелковых дронов, крупнокалиберные минометы. А главное – затребовали гранаты со слезоточивым газом и светошумовые. Ручные и для гранатомета. Какие удобнее окажутся, посмотрим. В сумме – тысячу штук гранат, из расчета по несколько на каждый дом.
Когда я обсуждал наш план с Александром Борисовичем, тот предложил вместо минометов использовать самоходный тяжелый огнемет, «Солнцепек-Автомат». Как раз площадь кампуса ему на один веерный залп, примерно три гектара. Одна минута – и нет больше кампуса. И как мера устрашения для будущих переговоров хорошо подходит. Я согласился. С минометами действительно возились бы долго, противник начал бы разбегаться, прятаться. Раненых много осталось бы. Потом все это дочищать как-то… Лучше уж так, одним ударом по площадям.
С учетом нашего аппетита пришлось следующей ночью сажать два самолета – в один все не поместилось. Не потому что мы жадные, но там же еще и броневик пришлось везти взамен подбитого, и «Солнцепек» – а это уже один самолет, они большие, почти весь грузовой отсек заняли. Туда еще комплект запасных тел для нас загрузили и боеприпасы. Во второй транспортник поместилось четыре «Черепахи», миномет и машина с дронами.
***
Операцию решили начать после обеда, сразу, как разобрались с полученными грузами, техникой и снаряжением.
Мы с командой вышли из пассажирского терминала, который стал нашим складом и опорным пунктом, и направились в здание аэровокзала, к пультам.
Рядом с периметром суетились сервисные роботы – меняли поврежденные пулеметы и камеры на новые. Стояла тишина. Город вокруг жил своей обычной ленивой жизнью и еще не знал, что скоро он содрогнется.
В здании аэровокзала роботы убрали обломки перегородок и битое стекло. Здание превратилось в единое пустое пространство. Пустое и гулкое. Гудел генератор. Шумели вентиляторы в блоках системы связи. Через разбитые окна свободно дул ветер, несущий тонкую рыжую пыль. Пыль успела покрыть легким слоем экраны и скопиться на полу в углах.
Фронтальные пристройки выгорели, туда поставили «Черепахи» с минометами – крыши там нет, она рухнула, ее остатки разобрали. В тыльных пристройках снесли участки задних стен и превратили помещения в гаражи для бронетехники.
Систему обороны и пульты управления развернули в центральной части здания, самой защищенной. Рядом с мониторами нас ждали обычные пластиковые кресла-вертушки.
Мы расселись.
Вошли в систему.
– Начинаем? – поинтересовался я. Очень уж эта операция была непростой.
Все промолчали.
– Поддержка, включайте распознавание лиц в системе.
На картинке с «Солнечных зайчиков», их сейчас в небе было два, начали появляться метки противника. Крылья летали вокруг объекта «Лагерь», одно держалось прямо над объектом, второе – чуть в стороне, чтобы видеть людей сбоку и распознавать их лица.
– Суслик, размечай цели для «Солнцепека», залп по готовности.
Вот и всё… началось.
– Толстяк, запускай дроны, пока пусть над нами кружатся, чтобы их не заметили слишком рано.
Парень ушел к дронам – с пульта их не запустишь, нужно руками ставить их на взлетную катапульту.
Стрелковых дронов в этот раз у нас много. Шестнадцать. Они будут работать в автоматическом режиме, Толстяк им только маршруты патрулирования будет задавать. Автоматическое распознавание целей именно этим и удобно, что можно запустить птичек самих охотиться, и не тратить время на их контроль.
«Солнцепек», стоящий под крышей пристройки, взревел двигателем, плюнул струю дыма, выехал наружу.
– Всем переключить картинку на общий план. Убрать увеличение.
Не нужно никому из нас сейчас детали видеть. Совсем-совсем ненужно.
Через минуту послышалось шипение взлетающих ракет.
На полосе, которую занимал бывший кампус миротворцев, начали вспухать клубы пламени. С интервалом в две-три секунды. В шахматном порядке: пара взрывов по краям полосы, один со смещением вбок – в середине. Потом опять со смещением пара взрывов по краям. И снова в середине. Этот порядок нарушился только дважды – для дома командира группировки и для штабного здания не пожалели отдельных ракет.
– Кошмар, – тихо сказала Малышка вслух, когда пакет ушел. – Сколько там было?
– Человек пятьсот там жили, еще пара сотен пришли из своих домов на службу.
– Кошмар. Там же не только боевики были?
– Как минимум семья командира – четыре жены и десяток детей. Может, слуги еще, работники какие-то.
– Есть в этом какая-то суровая справедливость, – отозвался Пинок. – Что мы их именно сожгли.
Это он намекал, что «Песчаные львы» были неравнодушны к огню: во время акций устрашения любили хватать в людных местах несколько случайных жертв, сковывать их наручниками, обливать бензином и поджигать на глазах у толпы. В
