КОМ-5 (Казачий Особый Механизированный, часть 5) - Ольга Войлошникова
И, опять же, лишний стресс для потенциальных оборотней. А стресс, если верить моему опыту, облегчает прорыв зверя. И ещё ощущение холода. Нет, не холода, а холодного, сурового края. Зверь внутри меня довольно принюхивался. Ему казалось, что всё вокруг — правильное, родное. Так и должно быть. Иначе я бы медведём давным-давно стал. Если не в Средней Азии, то в Африке — точно. Вот уж где был стресс.
Эх, жаль, я тогда не прорвался!
Тяжко бы нам пришлось, по африканской-то жаре…
Вообще, после обращения у меня с внешней температурой какие-то интересные взаимоотношения. Вот тут в комнате не сказать, чтоб сильно натоплено. Градусов едва ли восемнадцать. А мне комфортно. Жарковато даже. Хочется развалиться и лениво лежать, млеть.
А дома, с Симушкой, у нас гораздо теплее. И как-то ничего. Переключаюсь, что ли?
С этими мыслями я вышел за Субоптеем в коридор. Особого голода я пока не ощущал — перекус плюс полноценный обед ещё окончательно улежаться не успели. Но, как известно, медведи никогда не прочь поесть впрок, хех.
СЕВЕРНЫЕ РЕАЛИИ
Ужин напомнил столовые где-нибудь на армейке. Просто, без изысков, но вкусно и сытно. С поправкой на местный колорит. То есть, например, чай с ягодой морошкой, жаркое из оленины или энецкие рыбные лепешки кари кырба. Лепёшки напоминали рыбу в тесте, которую и у нас в университетской столовой подавали, обжаренную в масле, но та была отдельными кусочками, а эта — натурально толстыми лепёшками, да ещё с лучком. Я заценил. Вообще, вкуснейшей северной рыбы было множество во всяких видах.
Чувствую, мне здесь уже нравится.
Во всяком случае, кормят весьма неплохо. Боюсь только, на постоянное житьё так далеко на севере Серафима не согласится.
Откуда ты знаешь?
Предполагаю на основании эмпирических данных.
Умничаешь! — фыркнул зверь.
И нечего фыркать. Ты знаешь все слова, которые знаю я. А Серафиму от Великой княгини никто просто так не отпустит.
Точно. Я и забыл.
Вот то-то и оно… разве что на пару недель в отпуск. Можно и ещё севернее забраться, на самое побережье Северного Ледовитого океана.
Теперь Зверь откровенно смеялся:
Боюсь, она не так представляла себе поездку к морю!
А что? Тоже экзотика. Если сперва к Северному, а потом к какому-нибудь южному, то может и прокатить.
Субоптей искоса на меня поглядывал. Потом спросил:
— Ты разговариваес со своим внутренним зверем?
— А что, это проблема?
Субоптей неопределённо покачал головой:
— Спорис?
— Скорее, обсуждаю что-нибудь. Иногда мы видим разные пути решения.
— И кто цяссе побезжает?
— Что значит — «кто»? — я усмехнулся. — Я — Зверь. Если я буду побеждать сам себя, времени на врагов не останется.
— Хм. Тозе верно. Слусай, — он отложил вилку, — мастера просят тебя показать твоего медведя.
— Прямо сейчас? — не понял я.
— Не-не, после узына. На тренировоцную плосядку пойдём.
— Да без проблем.
* * *
На тренировочной площадке собралось довольно много народу. Человек пятьдесят, пожалуй. Наверное, весь преподавательский состав кайерканской школы. Слово взял седой невысокий дядечка. Директор, как я понял.
По большому счёту, это слово было похоже на любое приветственное слово любого директора. «Мы очень рады». «Знаменательное событие». «Мы гордимся, что нам оказана честь». Отличие было в искреннем огне предвкушения, который горел во всех устремлённых на меня глазах. Они никогда не видели высшего оборотня своего вида. И очень хотели увидеть.
— Поприветствуем же нашего гостя! — торжественно завершил директор и поднялся на задние лапы довольно крупным медведем.
И все остальные практически одномоментно обернулись. Пятьдесят белых медведей разом — более чем впечатляющее зрелище! Они стояли на задних лапах, хлопали передними и улыбались.
Как думаешь, пора?
Пожалуй.
А сейчас можно сияния добавить?
Думаю, вполне. Для первого впечатления.
Я перекинулся в Зверя, также поднявшись на задние лапы. Шкура засветилась сполохами, а когти и зубы — сияющим голубым. Пятьдесят белых мишек разом перестали казаться крупными. Чувство у меня было, словно я снова к племяшке в третий класс на утренник пришёл.
По толпе прокатился восхищённый вздох.
— Ну что? — спросил директор, оглядываясь. — Кажется, кто-то желал предложить гостю спарринг?
— Ну, перестаньте, — поморщился я. — Это ж будет…
Так, на фразу про «избиение младенцев» они и обидеться могут.
— … неспортивно. Слишком разные весовые категории. Разве что против двоих?
Двое желающих нашлось.
Без магии?
Конечно, без магии! Своих мы ещё не жгли. А вот ухватки Харитоновской школы давай-ка вспомним. Не так уж и сильно медведь от человека отличается.
Согласен!
В общем, укатал я этих двоих практически в колобки. Когда стало видно, что оба устали падать и вставать, директор дипломатично прервал показательное избиение.
— Спасибо, Илья Алексеевич. Однако, интересная у вас техника боя.
— Есть в Иркутске школа Харитонова. Если напишете туда, глядишь, и пришлют вам тренера. Весьма полезным ухваткам научают. Ни разу не пожалел, что полгода меня мордовали.
— Спасибо, возьмём на заметку! А теперь прошу всех на торжественный банкет в честь прибытия дорогого гостя!
Эвона как. Я ж сегодня уж ел… три раза? Или четыре, если дома-то утром посчитать?
Впрочем, я же медведь. Ха.
* * *
Все последующие дни меня не столько учили, сколько изучали. Скорость. Выносливость. Пределы силы. Работа магией в медвежьей шкуре.
Психологиня местная со мной беседовала. Спокойная такая, рассудительная тётенька. Попросила отдать поводья Зверю и не перебивать его, пока он говорит.
Я слегка усмехнулся:
— А вы не боитесь, что я буду подсказывать ему ответы?
Она посмотрела на меня довольно ехидно:
— Внутри головы, вы имеете в виду?
— Ну да.
— Во-первых, молодой человек, я почувствую это по задержкам ваших ответов. А во-вторых, вы всё равно не знаете, какие ответы я сочту правильными.
— Ты глянь, какая хитрая! – оценил Зверь, и началась довольно долгая беседа.
Причём вели её два белых медведя.
По большому счёту, госпожа-психологиня попросила зверя рассказать всю историю с самого первого обращения и до сегодняшнего дня. В подробностях. С историей нашего притирания друг к другу. С отношениями внутри семьи и к окружающим.
С наводящими вопросами.
Некоторые ответы её, по-моему, обескуражили. В частности, когда на очередной вопрос о Серафиме Зверь сказал:
— На это я не буду отвечать. Это слишком личное.
— Но речь идёт о женщине, которая находится в непосредственной близости…
— Речь идёт о моей жене. Или вам больше нравится слово «самка»? — Зверь придвинулся
