Смута. Том 2 - Ник Перумов
Обо всём рассказывал Фёдор Солонов, и слова его текли вешними водами, легко, свободно, словно от века так было.
И Татиана говорила тоже – о том, как днюет и ночует с сёстрами в госпитале, как учится на ходу у лучших докторов и многое уже сама может, хоть и не сиживала на лекциях медицинского факультета.
– Ничего, – сказал Фёдор. – Кончится война – и не придётся вам по палатам госпитальным маяться…
Татиана вдруг словно угасла, погрустнела, вздохнула.
– А я вот не хочу, – шепнула вдруг. – Знаю, грех это великий… сама Господа молю да Богородицу, что ни вечер, за нашу победу. А только в госпитале, с ранеными – нужна я им, не княжна великая, а сестра, сестрица, что помощь подаст. Вот это правильно, вот это хорошо. А на балах плясать… нет, как отрезало. Сестры смеются, мол, в монашки собралась, Татиана? А я не в монашки, я во врачи собралась. Ну и что, пусть сейчас там почти одни только мужчины… Я не хуже смогу…
– Сможете, – убеждённо сказал Фёдор. – Обязательно сможете! Только так и никак иначе!
Конечно, сможет, вдруг подумал он. Сможет, всё сумеет, сдюжит – потому что не будет лежать в той яме жуткой, как там, как у тех.
И – неловкое молчание. Только тут Фёдор вдруг осознал, что слишком многие пристально смотрят на них – и друзья-товарищи, и великие княжны, сёстры Татианы Николаевны, и наследник-цесаревич, отец её, и даже сам государь.
И она поняла это тоже, щёки заалели, сделавшись словно красный крест на белой косынке.
– П-простите, Фёдор… – пролепетала, пальцы судорожно переплелись. – Я… мне надо…
– Конечно, Татиана Николаевна, – Фёдор слегка поклонился. – Я тоже… пора мне…
Ему было совершенно не «пора», но требовалось же что-то сказать!
– Пишите мне, – шепнула Татиана на прощание.
Федя лишь молча кивнул.
Друзья встретили его понимающими взглядами, а бесхитростный Севка Воротников от души хлопнул по спине, да так, что далеко не слабосильный Фёдор едва устоял.
– Ну, Слон, ну, молодца! Значится, покуда я тут по гимназисточкам, ты, значит, по великим княжнам собрался!..
– Заткнись, Ворот, – огрызнулся Федя. – Чушь не неси!..
Надо отдать Севке должное – был он при всей своей силе совершенно незлобив, даже и не подумал обижаться на приятеля.
– Ладно-ладно, не буду, не серчай.
– Да, вот именно, не надо, – встрял Лёвка Бобровский. Но взгляд на Фёдора кинул такой многозначительный и с уважением, мол, «ну, даёшь, бродяга!».
А понимающий всё Петя Ниткин промолчал. Только вздохнул тяжело.
…И после вручения знамени всё и началось.
Невдалеке, к юго-западу, тяжко гремела артиллерия. Орудий красные навезли много, били они часто, недостачи снарядов там явно не испытывали.
Новоназванный Александровский полк только формально успел разделиться на 1-й и 2-й батальоны, людей особо не прибавилось; а теперь уж и подавно было не до переформирований.
Две Мишени повёл александровцев ближе к грохочущему фронту. Однако именно что «ближе», а не на него самого. Остановились в очередном крохотном городишке с единственной главной улицей, где стояли каменные дома, и тут полковник Аристов велел укрепляться, да не как раньше – окопы по окраине, а занимать подвалы, строить глубокие блиндажи в четыре-пять (а лучше в шесть) накатов, сколько хватит брёвен; готовить сектора обстрела для пулемётов, ориентиры, составлять огневые карточки и так далее, и тому подобное, понятное лишь человеку военному; человек же партикулярный вполне удовлетворится общими словами «зарываться в землю».
Правда, на сей раз зарывались в неё александровцы так, как никогда раньше.
Городок звался Зосимов, и мирных обывателей его Две Мишени велел выселять куда подальше при первой возможности. Обороняться тут и впрямь было удобно – справа речка Зосимовка с широкими топкими берегами, цепи высот с крутыми, обращёнными на юг и юго-запад склонами, большая дорога, что вела к Воронежу. Дальше на восток – Зосимовская заповедная пуща, где лес не рубили, а лишь «подчищали».
В общем, ни обойти, ни объехать. Или можно, но стоить это будет уйму времени и сил.
Городской голова явился было к полковнику Аристову протестовать – мол, что за «самовольный снос частных строений»? Что значит «а если красные придут»? Придут, не придут, то ещё бабушка надвое сказала, а косить надо прямо сейчас, а у пчёл в разгаре медосборы, а скоро уже и озимые жать нужно!
Кончился разговор тем, что голову посадили в подвал на хлеб и воду. Бани, риги, сараи, отдельные срубы размётывались по брёвнышку, до пояса раздетые александровцы таскали материалы, без устали махали лопатами. Кое-кто из местных вызвался помочь, но запросил двойную плату. Две Мишени помянул нечистого, но заплатил, почти опустошив полковую кассу.
Канонада гремела совсем уже близко. А потом, к вечеру – прелестному, волшебному летнему вечеру на русском Черноземье, – стихла, словно утомившись.
– Завтра начнётся. – Аристов собрал начальников рот и старых, бывалых александровцев, то есть и Федю Солонова, и Петю Ниткина. – Соседей слева у нас нет, только справа немного – две роты марковцев. Задача простая – удерживать Зосимов до последней крайности, притянуть к нему как можно больше красных, заставить их штурмовать его снова и снова…
– Трудная задача, Константин Сергеевич. – Полковник Яковлев, начальник второго батальона, задумчиво водил карандашом по крупной карте-верстовке. – Неприятель упорен, настойчив, да и лес с болотом не то чтобы совсем уж непроходимы. Я с нашими кадетами прошёл бы.
– Вот потому, Семён Ильич, мы и создадим летучую команду. Пора собственной кавалерией обзаводиться, чем мы хуже улагаевцев или келлеровцев?
Сдержанные улыбки.
– Летучую команду – это можно. Дать им ручных пулемётов, гранат, патронов побольше…
– А в пуще – мин наставить! – подал голос Петя Ниткин. – На всех тропах! Мин у нас мало, но на такое дело хватит. Будут потом вперёд ползти медленно-премедленно!
– Запасы уже доставляют, хотя это и старый вариант мины Карасёва, времён ещё японской войны, – кивнул Две Мишени. – На вопрос, почему не сделано заранее, отвечу сразу – тут у красных хватает осведомителей.
Но отступать из Зосимова мы не можем. Фронт наш, как теперь всем понятно, прорван. Большевики идут прямо на юго-восток, отрезая всю нашу воронежскую группировку. Наступают глубоко, цель амбициозная – выйти к Миллерово, замкнуть там кольцо; встречный удар наносят через Вёшенскую с северо-востока. Пехоты у них хватит. Конница хуже нашей, но зато её много. «Красные казаки», чтоб их…
Чернявин, новоназначенный начштаба полка, только скорчил презрительную гримасу.
– Красные казаки, да… А наши орлы из гвардионцев их по-прежнему в грош не ставят.
– Не сталкивались потому что нос к
