Эмпат. Остров Древних - Евгений Валерьевич Решетов
— Постой… постой… — пробормотал я, глядя на цацку. — Что за проклятие?
Но Мах не стал мне отвечать. И даже после того, как я прождал целую минуту он не выбрался из кольца.
Мне пришлось злобно матюгнуться, надеть артефакт на палец и закрыть глаза. В эту же секунду тьма окутала мой разум и буквально через миг к ней добавилась боль… Всепоглощающая боль, пожирающая всё моё существо. Она то становилась сильнее, то ослабевала. Накатывала словно волны.
Неужели меня уже дубасят в битве за чужое тело? Да уж какая-то охренеть реальная эта боль. Я ведь помнил ту средневековую таверну, где схватился с эльфом. Там всё было не так отчётливо. А здесь я аж начал постанывать от боли.
И тут вдруг мрак исчез. Точнее, не мрак исчез, а я открыл слезящиеся глаза. Перед ними тут же возник залитый полуденным солнцем грязный проулок, пахнущий помоями и кошачьей мочой.
Сами коты здесь тоже были. Они сидели на крышах средневековых домиков и с любопытством смотрели, как меня возле кучи мусора бьёт ногами троица эльфов-подростков. Один из них был толстым, второй худым, а третий смазливым, как девчонка. Но все они с одинаковой яростью мутузили меня, изрыгая запах перегара. А я лишь рефлекторно прикрывал голову худыми руками, покрытыми ссадинами. Несколько моих зубов уже валялись в пыли, изо рта сочилась кровь, а каждый вздох заставлял рёбра вопить от боли.
Кажись, хозяин этого хилого тела либо отключился, либо не стал бороться за эти кости, обтянутые кожей. Видать, теперь я тут главный. И мне надо как-то выживать…
Глава 12
Доставшееся мне тело подростка оказалось обряжено в вонючее рваньё, намекая, что он вряд ли из королевской семьи. А вот что-то азартно выкрикивающие эльфы могли похвастаться дорогой одеждой и холеными рожами, искорёженными гримасами садистского наслаждения. И они даже не думали останавливаться. Им явно было плевать на то, что через минуту-другую подобного «массажа» — моё новое тело отбросит копыта.
Ситуация складывалась архисложная. И это подтвердил Мах, появившийся на плече одного из остроухих.
— Твою крылатую мать! Вот это адский залёт! Костров, эти ребята настроены решительно! Они убьют тебя! А уж как они тебя матом поливают. Даже заслушаться можно. Помёт осла, член змеи, выродок человеческий… А вот теперь они решили обоссать тебя.
Разгорячённые эльфы перестали бить меня и, тяжело дыша, стали расстёгивать ширинки.
Ну, нет! Это уже слишком!
Преодолев боль, я дотянулся до кучи мусора, схватил дрожащими пальцами осколок разбитого глиняного черепка, резко приподнялся и всадил его прямо в кудрявый пах толстого эльфа. Он заверещал как поросёнок под ножом и упал на колени, зажимая ладонями мошонку, брызжущую кровью.
Вид воющего толстяка заставил остолбенеть от ужаса Худого и Смазливого. А их жажда чужой крови мигом сменилась на шок охотника, получившего люлей от зайцев-дистрофиков.
Правда, остроухие быстро отмерли, стоило мне кое-как подняться на ноги и вытащил из мусора проржавевший железный штырь.
— Валите отсюда, суки! — заорал я на гномьем, размахивая прутом, кажущимся офигеть каким тяжёлым. — А то сейчас как дам и уши отвалятся.
— Тебя повесят… говно собачье! — на ломанном гномьем выдал Смазливый, горя праведным гневом, налившие багровой краской его и так красную от выпитого рожу. — Ты что наделал, выкидыш бездны⁈ Ты ранил благородного Красиэля! Да тебя четвертуют и скормят собакам! Красиэль надежда всего рода Светлоликих! Он получил симбионта аж в пятнадцать лет вместо положенных богами шестнадцати!
— Ры-ры-ры! — зарычал Худой, пьяно покачнулся и судорожно сунул руку в карман.
Я собрал в кулак последние силы, подался к нему и ткнул штырем как рапирой. Ржавый кончик вошёл прямо в горло эльфа и с хрустом пробил его насквозь. После этого подросток мучительно выпучил глаза, надсадно захрипел и упал около толстяка, воющего в позе эмбриона.
— Ай да удар! — восхитился дух, принявшийся летать над засучившим ногами Худым. — Сколько крови! Моё почтение, Костёр! А если ты ещё и третьего эльфа убьёшь, то я клянусь, что честно отвечу на три твоих вопроса.
Однако третий остроухий словно услышал предложение Маха. Он рванул прочь воя, как сирена. А я швырнул ему в спину прут. Но, к сожалению, он пролетел мимо, лишь оцарапав его руку.
— Может, он кровью изойдёт? — вымученно понадеялся я, покосившись на духа.
— Нет, не изойдёт. В теле пятнадцатилетнего эльфа литров пять крови. Ну, в этом уже нет, — кивнул он на потерявшего сознание толстяка, лежащего в громадной луже крови. — Добей его — и дело с концом. Энергию получишь. Она через твой дух попадёт в тело. Правда, по дороге потеряется часть.
Я подобрал выпавший из стены булыжник и вдруг ощутил тепло в солнечном сплетении. Правда, оно тут же исчезло, будто отправилось дальше. Кажись, прилетел опыт за Худого. Его грудь больше не вздымалась, а навсегда остекленевшие глаза уставились на голубое небо с беззаботными белыми барашками облаков. Ещё совсем мальчишка. Однако мне не было жалко этих эльфов. Они ещё те мрази. Скольких они уже убили? А скольких могли бы ещё убить? Поэтому я набрался решимости и без сожаления булыжником размозжил голову толстяка.
— А у него совсем мозгов не было, — ехидно сказал Мах, глянув на серое вещество, смешавшееся с грязью.
— Что дальше? — просипел я, почувствовав себя чуток лучше после получения опыта.
— Переоденься — и иди за мной, пока третий остроухий не привёл стражу, — протараторил крылатый кошан и задумчиво выдал, оглядев трупы: — Ставлю свои лысые яйца против протухшей сметаны, что толстяк пригласил пару друзей, дабы отметить получение симбионта. Они напились и пошли искать приключения. А что для молодых аристократов-эльфов может быть лучше, чем поиздеваться над каким-нибудь человеком-побирушкой?
— Суки, — процедил я, потрогал ноющие рёбра и надел шмотки Худого, поскольку они были меньше забрызганы кровью. Но, конечно же, даже его вещи повисли на мне, как на вешалке. Однако это явно лучше, чем ходить в обносках.
— За мной! — скомандовал дух и полетел прочь. — И по пути даже не думай с кем-то разговаривать. Гномий язык здесь мало, кто знает, а эльфийским ты не владеешь.
— А я бы мог «выпить» симбионта Толстяка, чтобы «выучить» эльфийский? Ну, в теории, а то сейчас у меня всё равно нет свободных очков, — проговорил я и кое-как
