Дорога мстителя - Алексей Алексеевич Доронин
Дождался темноты. Какое-то время окна в выбранном доме светились. Но вот вроде все угомонились. Саша выждал ещё немного и решил – пора. Ещё одним хорошим знаком для него было то, что пошёл снег. Он падал крупными хлопьями, и видимость сразу резко сократилась. Теперь, даже если хозяева и выглянут в окно, то увидят только снежную завесу. А главное – снег скроет его следы.
«Да ты везунчик, парень», – думал Саша, на ощупь пробираясь вдоль деревянного забора. Довольно высокого, но были места, куда можно поставить ногу. Главное, чтоб и с той стороны они нашлись.
Колючая проволока была натянута поверху, но Младший уже наловчился её резать. Две минуты, и он перемахнул на ту сторону. Затаился, прислушался… Вроде, собаки здесь он не видел и не слышал, но мало ли… Вдруг её только на ночь выпускают? Но нет, тихо.
И вот он увидел будку совсем рядом. Остолбенел, но тут же понял – пуста. И обрывок цепи в снегу. То ли сорвалась псина недавно, то ли волки утащили.
Так, отлично! Теперь – пробраться в курятник. Парень с детства почему-то не любил кур, а петухов боялся. У них петух был очень боевой, клевакий, и маленький Саша, когда его посылали собрать яйца, всегда брал с собой длинную палку – отбиваться от петуха. Вот и сейчас он представил, что петух сразу кинется на него, как динозавр, Саша забьёт его ногами в честном бою и заколет тремя ударами ножа, а ближайшим курицам, бросившимся врассыпную с кудахтаньем, перережет шеи, кривясь и от брызг липкой горячей крови, и от отвращения. К себе.
Ничего этого не было. Всё случилось настолько просто, что, уже перейдя по льду и оказавшись на острове, Саша думал – в чём подвох? Где погоня с собаками, крики, выстрелы, цветистые ругательства? Почему его руки не пахнут кровью, а сам он не облеплен перьями и не испачкан жидкими куриными фекалиями?
Дверь в курятник оказалась закрыта на засов. Не понадобился его «набор юного взломщика». Саша зашёл и в слабом свете фонарика рассмотрел сидящих на жёрдочках кур. Они не стали хлопать крыльями и кричать. Парень взял ближайшую в руки и, преодолевая рвотные позывы, свернул ей шею. Сунул в рюкзак. Потянулся за второй, за третьей… Это прошло уже проще. Вдруг зашевелился и начал издавать какие-то непонятные звуки петух. Пришлось свернуть шею и ему… Итого – четыре тушки. Достаточно, надо же и хозяевам что-то оставить. С тяжёлым рюкзаком, набитым куриными трупиками, Саша снова полез через забор. Такой вот Дед Мороз наоборот.
Вскоре он был на берегу и смело ступил на лёд.
На островке оказался очень быстро, там отдышался и убедился, что преследования нет. Он немного сбился в темноте и в снегу, поэтому вышел правее того места, где был днём.
Возле выбросившегося на сушу парусника возвышалась какая-то конструкция, днём он видел её, но не подошёл. Кажется, это называется «карусель»? Нет – небольшое колесо обозрения, в нижней кабинке которого что-то белело. Посветив фонариком, Саша рассмотрел запертый там скелет. Посветив по очереди в остальные кабинки, он увидел такое, что ему снова пришлось бороться с подступающей рвотой – почти в каждой находился труп, в той или иной стадии разложения. Сейчас эти страдальцы, конечно, были замёрзшие, но весной, а тем более летом… не хотел бы он оказаться тут летом… Так вот какие аттракционы у них тут! Может, это была мера наказания?.. Но, сдаётся, знак адресован непрошеным гостям. Их в Сатке не жаловали. Если бы Саша заметил это предупреждение сразу, то боялся бы сильнее. Нет, он и так знал, что обворовывает не безобидных селян, а любителей грабить и мародёрствовать… даже если тут не все такие. Но такой кары для себя не хотел.
Ясно, что и ловушки были не для красоты. А вокруг могли быть и другие. Хотя бы те же капканы.
Надо смотреть в оба.
Он пошёл дальше, петляя, чтобы путать следы, на случай погони, хотя снег ещё валил. Только вернувшись домой, Младший окончательно поверил, что его не поймали, не убили, он не провалился под лёд и его не загрызли волки… Да его даже петух не клюнул. Пронесло… Хотя штаны всё-таки оказались порваны – видимо, зацепился, перелезая через забор.
А ведь он дошёл до ручки. Промелькнула мысль: если бы попалась кошка – украл бы и её для рагу? Наверное, нет. Хотя знал, что по вкусу они не хуже курицы. Но кошек Саша воспринимал как домашних любимцев, которые даже ближе людям, чем собаки. Ведь собаки бывают и дикие, грязные и опасные, на них можно охотиться… А вот кошек диких в Сибири не водится, не считая рысей – но те далеко в лесу, да и не спутать их с домашней муркой. В общем, у него сложился стереотип, что котиков есть нельзя. Не зря же на них раньше чуть ли не молились, со времён Древнего Египта и до времен Фейсбука. Сейчас, после Войны, к ним стали относиться куда спокойнее. И даже кое-где допускалось, что можно их на сковороду или в кастрюлю, коли есть нечего, ну, или за плохое поведение. А шкурку – на шапку… Правда, в цивилизованных местах типа Заринска или Прокопы кошатину открыто не употребляли.
Но усатых-полосатых ему не попалось.
Ощипал тушки, выпотрошил, чувствуя себя кровавым убийцей. Что было бы, столкнись он с хозяевами? Он ещё днём подсчитал, что в доме человек пять живут, не меньше, не считая детей.
Это было безумием. Но опять ему повезло.
«Я сражаюсь за правое дело, – попытался Саша успокоить себя. – К тому же эти люди желали мне зла. И вредили многим».
Старый Краснов, который вырос в Коммуне, коллективном поселении, любил повторять, что любая собственность – это кража. Всё должно быть общим. Ему в ответ шутили: мол, и жёны тоже? На это он всегда отвечал, что женщина, как и собака, и
