Нэй. Демоны наших душ - Вадим Альфредович Вятсон
– Я не работаю на Ночную гильдию. Я вообще не работаю таким образом. У меня другие заботы.
– Я это понял. И я не из ночников. Да и нет гильдии Ночной в Орсе. Но у тебя дар, который ты не хочешь потерять. Руки без работы, а дар без использования умирают. Нужны постоянные тренировки. К тому же я предлагаю работу на один раз. Почему на один? Вот когда ты согласишься, тогда я тебе все и расскажу, и ты поймешь, почему второго раза уже не будет…
– Нет! – Нэй решительно встал и…
Сатр усмехнулся, этакая всезнающая ухмылка:
– Вот я и говорю, что она очень красивая. А красота требует постоянного ухаживания. Требует заботы.
Нэй замер:
– Что вы имеете в виду? – спросил и… сел на место.
Сатр сверкнул глазами, а губы снова сжал. Ну самый настоящий демон, только в обличье человеческом:
– Какой бы милой и пушистой ни была бы женщина, одной любви для власти над ней недостаточно. Ты не представляешь, в каких ведьм они превращаются, когда начинают чувствовать, что ты не в состоянии дать им то, что им хочется. Я не говорю о постели, эта причина всего лишь поддержать отношения, но укрепляют их деньги! Что ты можешь дать этой девчонке, ну, кроме ночных утех? И то, даже это пока недоступно, у нее очень строгий отец. Но если и можно было, ты разве бы остановился на этом? У тебя бы появилось, думаю, уже появляется желание осыпать эту девчонку всем золотом мира, чтобы она купалась в великолепии жизни, а ты бы отдыхал, наслаждаясь этой картиной. По глазам вижу, что я прав. Такое бывает. Искра божия зажигает любовь в сердцах двоих с первого взгляда. Но если для девушки это начало сказки, то для тебя это трудный путь создания этой самой сказки, чтобы она ни словом, ни делом не смогла бы попрекнуть тебя в твоей слабости. А ты в состоянии создать эту сказку?
Истинный демон!
– Нет, не в состоянии, – сказал Нэй через секунды раздумья. Может, Сатр был и не совсем прав, или совсем не прав, как-то не хотелось верить, что женщины не лучше демонов. Мелиса, Райса, Лайза… Пока он видел только хорошее. Но а если и так. Мог ли он ради Лайзы пойти на преступление? Подумал, и пот на лбу выступил…
– Я не пытаюсь тебя заставить или давить и, само собой, не собираюсь говорить о твоих «тренировках» кому бы то ни было, но пятьсот дукатов на дороге не валяются. А это большие деньги для начального капитала. Не все золото мира, но шелка ты девчонке обеспечишь. Да и отец ее подобреет…
– А что от меня потребуется?
– Ничего сверх того, что ты умеешь. Работа как раз для твоих рук и дара. Ничего больше.
– Я могу подумать?
– Конечно, у меня здесь вполне законное дело – ремонтная мастерская, так что время терпит.
– Если честно, я хотел бы дать ответ после Дня Согласия.
– А! Тебе же восемнадцать. И ты хочешь пройти через Арку Благородства? Что ж, два месяца я могу подождать. Но после жду ответ!
– Хорошо, – Нэй встал уже окончательно.
– Я тоже рад, что мы договорились, – и Сатр широко улыбнулся, так же вставая.
За эти два месяца этот парень так нагуляется с девчонкой, что обязательно поймет правоту его, Сарта, слов. Или сам придет к той же мысли, что такой цветок нужно обильно поливать золотым дождем, чтобы он не завял или чтобы кто-нибудь другой не взрастил эту прелесть.
И он согласится.
Обязательно согласится.
8. Арка Благородства
Историческая справка…
Арка Благородства
Говорят, было время, когда эльфы и люди жили душа в душу. Молились одним богам, любили и ненавидели, радовались и страдали, восхищались и презирали. Вместе. В едином порыве. Рука об руку.
Эльфы, как старшие братья, защищали людей, учили, поддерживали. А люди… Люди учили эльфов радостям бытия, как за короткую жизнь объять необъятное и постичь непостижимое.
Но шли годы, и что-то в той жизни пошло не так.
Разладилось.
Треснуло.
Разломалось.
То ли бессмертие эльфов проросло высокомерием и безразличием. То ли люди смертные и слабые взрастили в себе комплекс неполноценности, в осознании невозможности достичь величия эльфов.
Золотой век сосуществования двух великих рас закончился.
И начались серые будни…
И в этих серых буднях люди были уже не младшими братьями, а скорее бедными, нет, даже не родственниками, а чем-то вроде приживал, которых и выгнать тяжело, слишком их много, и оставить страшно, расплодились-то как!
Но несмотря на всевозможные запреты, жестокие табу, жизненные регламенты, которые способствовали отдалению эльфов и людей друг от друга и очерствлению их сердец, связь между расами никуда не делась.
Любовь, насилие, ненависть, страх, желания остались.
Люди влюблялись. Влюблялись и эльфы. Насилие порождало ненависть. Страх одиночества заставлял желать лучшего и любить, несмотря на преграды.
А где любовь, там и дети.
На самом деле, мы о детях и говорим. О далеких и близких, о любимых и не очень, об умных или просто милых.
И именно дети главные герои этой главы. Точнее именно дети продолжают любой род. А род – это кровь благородная или прозябающая в грязи (сошо – «грязь под ногами» на ангулемском), славная или не очень, великая или…
А кровь – это Арка Благородства.
Хотя в начале истории Арка Благородства была…
Но лучше обо всем по порядку…
Ревнители чистоты эльфийской крови были всегда. И в золотом веке, и позже. Считается, что именно с них начался закат гармоничного развития двух рас, и цивилизация пришла к тому, что мы видим сейчас. Почти полное неприятие друг друга и общение только по необходимости (мы снова не говорим и не берем здесь Странных эльфов – это тоже особый разговор).
И борьба за чистоту крови развернулась нешуточная!
Как уже было сказано, несмотря на все запреты, табу и регламенты, связь между двумя расами сохранилась. Да и куда она могла деться, если люди расплодились и расселились по всему Каракрасу, и их уже не выгнать и не раздавить.
Я повторяюсь, но результатом этой связи были, конечно же, дети.
Вот дети и испугали ревнителей чистоты эльфийской крови. Точнее, полукровки – эльвы (ребенок от связи человека
