Под защитой волков - Владимир Георгиевич Босин
Из минусов такого массового перемещения — это заметность и невысокая скорость. След от собачьей упряжки быстро заметается порошей. А вот двое саней оставляют след, как трактор. Трудно не заметить. Но имеется и положительный момент — с меня сняли все проблемы с готовкой и бытом.
На следующий день в обед мы вышли к Катуни. Это стало понятно только по отсутствию растительности на реке. Развернулись и пошли по руслу на юг. Так легче ехать, с ровной поверхности ветер сдувает снег и меньше снега. Я только надел собакам специальные чулочки на лапы. Наст здесь более плотный и собаки могут травмироваться. Они неохотно, но смирились. Даже Лорд дался. К вечеру мы выбрались на левый берег и нашли место для ночёвки. Мясо у нас осталось, поэтому сразу развели костёр и начали готовить ужин. Днём перекусывали сухарями. Я сразу занимался собаками, проверкой лап. Надо подогреть еду, растопить снег и напоить. На сей раз мы смогли организовать собачкам полноценное питание. Взяли каждой по миске, я разваривал крупу, добавлял мясо. Еда на морозе быстро остывает, собаки нюхают воздух и возбуждённо поскуливают, видимо, ускоряя этим остывание.
Теперь нам предстоит добираться до реки Бия. Учитывая, что мы сторожимся и будем огибать населённые пункты это более 150 километров. В день нам удавалось делать около 45 километров. Приходилось останавливаться и давать лошадям роздых. Иногда замечали небольшие деревушки или людей, тогда разворачивались и делали круг. Через 6 дней нашего путешествия вышли к Бие. Прикинув по карте направление, проехали 10 километров по реке вверх и выехали на левый берег в удобном месте с пологим спуском.
На ночёвку встали рано, не понятно — куда двигаться. А с утра мы с Серёгой выехали на поиски нашей цели. Почти полдня проплутали, пока не нашли ориентир — высокую гору с характерным пиком. Серёга сходил налегке, проверить найденное здание.
— Нормально, Макс. Только следы животных, человеческих в округе нет.
А к обеду следующего дня мы уже устраивались на ночёвку в стылом здании. Костёр жгли на улице, иначе бы задохнулись от дыма.
Выставили караульного, народ распределился по обязанностям. Кто-то побежал нарубить еловых лап для ночёвки. Потихоньку начали перетаскивать содержимое склада. Назад тронулись через день. С вечера загрузили сани, стараясь равномерно их загрузить. Наиболее ценное поделили, если вдруг что-то случится с одними санями, часть останется в других. Выгребли всё, даже подгулявшие макароны. Собачкам пойдёт, заартачатся — хрюшкам скормим. На упряжку вышло килограмм по 850 плюс несколько человек. Возчики прикинули, — должны потянуть, лошадки у нас крепкие. Если что, солдатики пусть рядом идут
Так и сделали, в трудных местах ребята соскакивали и помогали нашим лошадям. Обратная дорога вышла дольше. Нам потребовалось 10 дней добраться домой. Правда мы уже не скрывались. Выехали на наезженный тракт, ребята ощетинились оружием и встречные торопились побыстрее разминуться. Ночевали по-прежнему в лесу. Дежурили теперь по двое. На всякий случай, народ сейчас жадный и глазастый.
Зато днём с триумфом въезжали в Ясное. Сани сноровисто разгрузили, саватеевские уехали на следующий день со своей долей груза и под охраной двоих наших. Нам же по такому поводу устроили поздний обед. А ближе к вечеру — баня.
Это просто праздник души какой-то. После женщин пошла мужская часть. Отмыли походную грязь, посидели в парилке. Я сделал три захода. После парилки окунуться в снег, потом посидеть в предбаннике. Опять согреться и по новой. Зато потом ощущение невесомости и праздника.
Мы сидим у Петровича. Кроме его женщин, Чапай с Соней и наш комендант. Под фирменную 50-градусную хозяйскую наливку закусываем вяленным мясом и сыром. Я неторопливо рассказываю все перипетии нашего путешествия.
— А в здании мы прибрались, по возможности замели следы. Ну, антураж, будто охотники переночевали несколько дней. Вход вниз заделали, если специально не будут искать — нипочём не найдут.
Разошлись часов в девять. В комнате тепло, за стенкой слышу Женькины протестующие вопли, не хочет укладываться.
Я разделся и решил почитать под светом керосинки. Спать пока не хочется.
Через несколько минут раздался тихий стук в дверь. Не дожидаясь ответа, дверь начала открываться. Я сразу сунул правую руку к стулу, где на спинке висит пистолет в кобуре.
Ольга, собственной персоной. Закрыла плотно дверь и стоит, вопросительно глядя на меня. Пауза затянулась, девушка раскраснелась с мороза. Щечки горят, красивая же она какая. Вместо привычных тёплых штанов на ней шерстяная юбка и колготки, подчёркивающие стройные ножки.
— Привет, — наконец разродилась она первой.
— А я вот, — и она подняла узелок с чем-то круглым. — Мы с мамой сварили вареники с луком. Я и решила тебя покормить.
Я слушал её голос и никак не мог определиться. Ну не похожа она на гулящую, сегодня с одним, завтра с другим. А главное, когда она рядом, я теряю самообладание и попадаю под её чары.
Видя мой ступор, девушка скинула фуфайку и оказалась в белоснежном пушистом свитерке. Она решительно убрала мои вещи со стола. На освободившееся место водрузила узелок. В нём оказалась маленькая кастрюлька и термос.
— Так, что сидишь, садись за стол. А то остынет.
А я боролся с двумя чувствами. С одной стороны хотелось показать, что тоже себя не на мусорке нашёл. С другой нереально было отпустить её от себя. Поэтому выбрал третий путь — встал и сел к столу.
Девушка сноровисто положила мне в тарелку дымящиеся пузатые вареники, политые маслом и жареным луком. Я сразу почувствовал голод, обедал то давно, а на ужин была только закуска. Поэтому глянул на Олю и взяв в руки вилку, начал планомерное уничтожение своего любимого блюда. Мама часто делала вареники по моей просьбе. Интересно случайно это блюдо сегодня на столе или подсказал кто.
Девушка села напротив меня, положив подбородок на раскрытые ладони наблюдает как я ем. Поначалу я смотрел всё больше в тарелку, а когда осталось всего несколько штук спросил, — а ты? Давай со мной.
— Не, я дома поела. Это для тебя.
Потом она встала налить мне горячий взвар из термоса. Девушка встала рядом и её грудь при этом касается моего плеча. Пахучую жидкость пили вместе. Смотрели друг на друга не отрываясь.
Наши глаза говорили вместо нас, мне нестерпимо захотелось поцеловать Олю. Поэтому встал и поднял её
