Ходок - 12 (СИ) - Тув Александр Львович

Ничего интересного по дороге из центра к порту Денису не встретилось — дома, как дома — двухэтажные, трехэтажные, каменные, деревянные, смешанные — каменный первый этаж, второй — деревянный, люди, как люди — одна голова, две руки, две ноги, одеты разнообразно, но без экзальтации — ни бурнусов, ни мини-юбок — все чистенько и пристойненько, не как на старых рождественских открытках конечно же, но без ужасов продемонстрированных Германом в его экранизации «Трудно быть богом».

В связи с отсутствием внешних раздражителей, мозг старшего помощника, чтобы чем-нибудь себя развлечь и не войти в состояние «остановки мира», в котором можно натворить черте что (кто интересуется может почитать Кастанеду), придумал для себя занятие, а именно: найти логическое обоснование отсутствию единого транспортного узла на водном транспорте.

И, представьте себе, нашел! Скорее всего… ну, по крайней мере именно так представлялось старшему помощнику, перед местными властями стояла проблема аналогичная той, которая была у советской власти в эпоху так называемого развитого социализма. Заключалась она в переизбытке инженеров, да и вообще людей с высшим образованием — будем назвать их для краткости общим термином «интеллигенция». Хотя это и не совсем корректно, но, для удобства.

Так вот, власти этой самой интеллигенцией затыкали любые дыры, где требовались рабочие руки — в основном на овощебазах, но бывало и КамАЗы красили. Так и в Протекторатах с благородными — слишком их много и поэтому минимизировать количество рабочих мест для них, хотя экономически это может быть и выгодно, но на деле себе дороже — могут пойти по кривой дорожке, а так как благородные не инженеры и знают с какой стороны браться за меч, то это особенно нежелательно. В данном конкретном случае политика превалировала над экономикой.

По мере приближения к району порта запахло рыбой, что было, в общем-то ожидаемо, но чего старший помощник совершенно не ждал — появился аромат канализации, которого центре не было. Для расслабившегося Дениса это стало неприятным сюрпризом — к хорошему быстро привыкаешь.

«Здесь вам не тут!» — философически прокомментировал сложившуюся ситуацию внутренний голос и старший помощник был вынужден с ним согласиться.

А порт и прилегающая территория жили своей повседневной жизнью: круглое таскали, плоское катали, десятники надрывались от крика, а грузчики от тяжести — все были при деле, при этом каждый внимательно следил, чтобы не сперли у него и нельзя ли украсть у ближнего… ну, или у дальнего.

Таверна «Серебряный колокол» ничем особенным на фоне портового района не выделялась и была скажем так… — вполне себе органична для данной местности: серое двухэтажное каменное здание, с облупившейся штукатуркой, украшенное большим проржавевшим колоколом, висящим над входом. Принять металл, из которого колокол был изготовлен, за серебро можно было только в приступе белой горячки, ну, или под тяжелыми наркотиками, однако надпись над ним однозначно указывало на то, что старший помощник прибыл к месту назначения.

Как только Денис, с ловкостью леопарда, бросающегося за антилопой, выпрыгнул из седла к нему тут же подбежал один из парней лет шестнадцати — длинный, тощий и прыщавый, околачивавшийся до этого, вместе с юношами аналогичного вида, подле крыльца.

— Многоуважаемый вышестоящий потерявший собирается остановиться в «Серебряном колоколе»? — по всей форме обратился прыщавый к старшему помощнику.

— Собирается, — лаконично сообщил Денис. — Сумки за мной, лошадей на конюшню. И смотри у меня! — строго нахмурился старший помощник.

Он подождал пока переметные сумы будут сняты и проследил, чтобы кони были отведены в конюшню, прилегающую к гостинице, и поставлены в стойла. А то всякое бывает… Читал Денис историю про то, как мужик приехал на новом «Лексусе» на плановый осмотр к официальному дилеру, не успел выйти из машины, как к нему подходит человек в фирменном комбинезоне и с приятной улыбкой говорит: — Вы пока кофе выпейте у нас на втором этаже, а я машинку на мойку отгоню, а потом на подъемник. Когда все сделают, по громкой связи объявят. — Ну, мужик ему ключи отдал и пошел кофе пить…

Разумеется, ни машины, ни человека в комбинезоне потом не нашли. Но, кто предупрежден — тот вооружен. Повторять ошибку бедолаги старший помощник не собирался. Правда, и из конюшни транспортным средствам Дениса могли приделать ноги, фигурально выражаясь, но в таком случае можно будет предъявить претензию администрации.

Кончено, администрация попробует отбрехаться: — Мол, я не я и хата не моя — парнишка, который лошадей принимал, вчера уволился! Но, в том-то и прелесть мира, где действует право сильного, что до продажного суда дело доводить не надо! Вытащил шпагу из ножен и восстановил справедливость, а заодно взыскал все издержки, включая моральный ущерб. Красота! Однако, есть такая русская пословица: пошел по шерсть, а вернулся стриженым. Не исключен и такой вариант. Право сильного, однако…

Публика окопавшаяся в харчевне на первом этаже Денису не понравилась. Встречались такие рожи, на фоне которых старший помощник со своим «лицом со шрамом» выглядел, как бойскаут рядом с колпинской шпаной. Это обескураживало. Только настроился, что ты главный школьный хулиган, а выясняется, что не только в основной состав не проходишь, но и среди запасных есть покруче.

Хозяин заведения полностью соответствовал антуражу гостиницы и постояльцам. Это был мужчина… или же, выражаясь более корректно, в научном смысле этого слова — самец, потому что гарантировать его принадлежность к виду homo sapiens Денис бы поостерегся — иди знай, кто он такой на самом деле, может гном, или вообще — орк, или тролль — лет сорока пяти-пятидесяти, невысокий, а из-за ширины плеч, выглядевший практически квадратным, угрюмый, с буйной нечесаной шевелюрой, такой же бородой, неприветливым взглядом маленьких, узко посаженных глаз и злым выражением лица.

В памяти старшего помощника немедленно всплыла фраза, читанная в детстве у кого-то из великих американских фантастов, вроде бы у Каттнера: «Глаза у него были так близко посажены, что их можно было выдавить одним пальцем» и, не удержавшись, Денис фыркнул, чем вызвал повышение градуса мизантропии у кабатчика. Похоже было на то, что про лозунг «Клиент всегда прав!» трактирщик сроду не слыхивал. С другой стороны, глядя на посетителей «Серебряного колокола», его можно было понять. Старший помощник, чтобы не выделяться на общем фоне куртуазными манерами, навалился на стойку и хрипло процедил через губу:

— Нужна комната с очагом.

— Мерзнешь, — неприятно ухмыльнулся трактирщик. Он подождал ответа, но убедившись, что потенциальный постоялец в разговоры вступать не намерен, объявил стоимость: — Три серебрушки.

Кабатчик нагло врал. Старший помощник это сразу почувствовал, да и кое-что про местные тарифы знал. Много об уровне цен «языки» — четвертый наследник Ульрих ла Тая и потерявший Генрих ла Меда не рассказали, ибо экономистами не были никаким боком и поделились лишь конкретными сведениями, но и этой отрывочной информации, в данном случае, хватало.

Итак, что осталось в голове Дениса после ночной лекции в Лесу: каравай хлеба — шесть капель; копченый окорок — пятнадцать десяток, или ноготь и пять десяток; сапоги — два щита; хорошие краги — щит; кожаные штаны — два щита; колет — два щита; шпага — солнце и два щита; кинжал — два щита; лошадь — от десяти солнц и без верхней границы, как у нас машины — можно за тридцать тысяч рублей купить старые «Жигули», а можно — за семнадцать миллионов евро «Bugatti La Voiture Noire». Сутки постоя в нормальной гостинице со столом и горячей водой в «нумере» — пять десяток. Но, это в среднем, отклонения могут быть в любую сторону в зависимости от количества звезд у заведения, его местоположения, сезона и наплыва постояльцев.

Торговаться благородным было невместно и если их не устраивала цена на товар, или услугу, они, или молча уходили, если чувствовали, что цена справедливая, или молча давали торговцу в морду, если чувствовали, что с них запрашивают лишку. Если торговец продолжал стоять на своем, ему давали в морду еще раз и уходили. Но, обычно, после первой же итерации, объявлялась цена, устраивавшая обе стороны. Ну-у… или, по крайней мере — благородных. Однако, здесь были нюансы — одно дело дать оплеуху зажравшейся базарной торговке, требующей ноготь за пирожок с капустой и другое — проделать то же самое с мутным кренделем, торгующим запрещенными боевыми артефактами — тут можно и кинжал в брюхо схлопотать, если не чего похуже.