Император (СИ) - Усов Серг

— Олег, ты разрешишь мне поискать у тебя в столице музыкантов, которые согласятся переехать ко мне в королевство? — спросила Иргония, — А то у Клемении уже есть и музыканты, и певцы нового направления.

— А если бы у Клео не было, то и тебе бы не нужно было, — улыбнулся Олег, но когда королева собралась с жаром опровергать его слова, то он её остановил, накрыв своей ладонью её, — Я не возражаю. Только учти, стоить это тебе будет очень дорого, моя мельпомена избалована.

— Ах, что мне теперь деньги, Олег, — засмеялась Иргония, — У меня их станет много. Я же твоя вассал.

— Формально ещё нет, — напомнил император, — вот перед началом Совета принесёшь мне клятву, займёшь в нём своё место, тогда да.

Как и с бала, с обеда Олег тоже улизнул пораньше. Не то, чтобы ему не хотелось послушать исполнителей песен и музыки — как раз теперь, когда он создал нормальный звукоряд, его перестало корёжить от искусства, а совсем наоборот, только радовало — но ему ещё надо было подписывать очередную кипу документов, которые ему исправно поставлял Клейн. Сестра ушла с обеда сразу же вслед за ним.

Уля совершила героический поступок — отказалась от поездки на аттракционы. Олегу объяснила, что накануне она там уже была, и Псков завтра покидать не собирается. Так что, успеет ещё и на каруселях накататься, и на качелях покачаться, и по лабиринтам побегать, и прочие радости испытать.

— Я уже прочитала доклад разведки, — сообщила она Олегу, — Хорошо ребята поработали. Считай, всё вывернули наизнанку. Даже умудрились долги короля разузнать.

— Ну, это не сложно было, — усмехнулся он, — Банки между собой информацией о клиентах-должниках делятся исправно. А мы контролируем уже три крупных финансовых учреждения, действующих, в том числе, и во Фларгии.

Посол короля Дейрима был скользким, как налим, что впрочем говорило о его хороших дипломатических качествах.

В императорском кабинете они находились втроём — Олег, Уля и фларгийский граф.

Весьма пожилой дипломат, судя по всему, был хорошо осведомлён о положении, которое занимала королева Саарона при императорском дворе, поэтому глупых вопросов, касаемых того, зачем она присутствует при разговоре, не было. К тому же, король Дейрима рассчитывал и на её магическую мощь.

Начальная позиция, обозначенная графом в переговорах, сводилась к простому — Фларгия хотела получить от Псковской империи всю возможную военную помощь и ещё очень много денег, а взамен предоставить братскую любовь и искреннюю признательность, то есть по-сути ничего.

Подобная наглость Олега совершенно не возмутила. Он знал немало примеров, когда когда почти целый континент жил на таких условиях целых пол-века.

— Предложение интересное, граф, — с серьёзным видом сказал Олег, заметив краем глаза, что Уля даже вздрогнула при этих словах. Правда, быстро успокоилась, видимо, вспомнив, что её братишка таких ушлых графов може десятками за завтраком съедать, — но, к сожалению, не своевременное. Народы и владетели нашей молодой империи ещё только начинают познавать радость объединения в процветающее государство счастья и гармонии. Растин наш враг. Республика много зла причинила на наших землях. И мы разделяем стремление моего брата Дейрима покарать и поставить на место распустившихся торгашей. Мы понимаем озабоченность и тревогу Фларгии, вызванную появлением на её границах наших общих исконных врагов с Валании, мы глубоко возмущены науськиванием растинцами пиратов Архипелага Бурь на добрых торговцев Фларгии. Наш гнев, конечно же, вызывает и та компания клеветы, которую ведут против вас, обвиняя в жестокости и кровожадности при обращении с туземцами с материка Игласия. Но. Но, дорогой граф, к сожалению, моя помощь вам может быть только моральной. Воевать сейчас я ни с кем не хочу — мне нужно заниматься обустройством своей империи. А с деньгами….У нас денег нет, но вы держитесь.

Понятно, что Олег сейчас врал безбожно — Растин уже был им намечен в дертвы. Но помогать Дейриму за просто так, что называется, за красивые глазки, он не собирался. Империи нужны были все порты, какие будут на её побережье. И вообще, делиться доходами от внешней торговли с кем-либо из владетелей Олег не собирался. Это будет сфера интересов исключительно центральной имперской власти. Поэтому, от Фларгии, которую он наметил к включению в состав своего государства, Олег хотел получить под своё непосредстаенное управление не герцогства или провинции, а все её морские порты. Даже самые крошечные, рыбацкие.

— Но, простите, как же…

Растерявшийся от слов императора граф оторопел. Это и понятно — все его источники, как платные, так и добровольные, убеждали его в гарантированной поддержке обращения короля Дейрима императором, а тут вдруг облом.

— Я понимаю тебя, мой друг, — лицемерно вздохнул и развёл руками Олег, — наглость ваших соседей переходит все нормы приличия. Но это ваши соседи, и король должен сам решить свои проблемы. Впрочем, если у него вдруг найдётся, что ещё мне предложить, то я всегда готов выслушать….и, может быть, я переменю своё нынешнее мнение.

Глава 15

Фларгийцев, ставших жертвой не только военного разгрома, который им устроили растинцы десятилетие назад, не только постоянных преследований со стороны пиратов Архипелага Бурь, но и дезинформационно-очернительной компании, Олегу было немного жалко.

Он прекрасно помнил, как в его родном мире такой массивный наезд приводил к крушениям и более мощных государств, да ещё и делал их виновными в глазах потомков во всех смертных грехах. Сам зачитывался «Одиссеей капитана Блада», восхищался мужеством и отвагой английских пиратов и возмущался жестокостью и кровожадностью испанцев.

Став постарше, Олег обратил внимание, что во всех испанских колониях оказалось огромное количество потомков от смешанных браков, да и само индейское население увеличилось, многие индейцы и их потомки вошли в элитные группы испаноговорящих государств, даже президенты из настоящих индейцев были.

А вот «добренькие» англо-саксы многочисленные племена индейцев стравили, поочерёдно объявляя то одних, то других исчадиями ада, и почти полностью уничтожили, если не считать жалкие ошмётки былых героев, влачащих жалкое существование в резервациях. Но много ли людей об этом задумывалось? Искусство слова способно формировать взгляды.

Вряд ли среди растинцев имелись специалисты в области информационных войн, но они, как и их земные коллеги, научились нагло врать интуитивно. Вот только Олег, в отличие от этих средневековых талантов, обладал значительно более продвинутым опытом пиара из технологичного мира. Так что, кое-кому и на этом направлении предстоит поиметь неприятные сюрпризы.

Его ежедекадная газета, хоть пока и выпускалась в небольших количествах и распространялась только в пределах городских стен Пскова, играла ещё и роль своеобразной школы для его будущих акул, а точнее — шакалов, пера.

И тиражи этого ежедекадника император планировал увеличить, а через какое-то время начать дополнительно выпуск газет и журналов, которые будут распространяться по всей его империи. То, что его печатная продукция обязательно двинется и дальше — завоёвывать иноземные рынки, Олег нисколько не сомневался.

Но его сочувствие к фларгийцам вовсе не означало, что он будет им помогать безвозмездно, то есть даром.

Разговор с фларгийским графом продлился почти две склянки времени. Все попытки посланника короля Дейрима соблазнить юного и неопытного императора и его сестру, королеву Саарона, радужными перспективами предстоящей дружбы на века, полностью провалились.

Знал Олег и про дружбу, и про века. У его империи будет только два друга и союзника. Один из них уже есть в наличии, хоть и находится сейчас на стадии серьёзного реформирования. Это его славная армия, в боях познавшая радость побед. А второй союзник пока только в планах, это его флот, но ему быть. Он сказал.

Уговаривать особо фларгийцев Олег не собирался. Свои условия, с помощью намёков и иносказаний, приведением в качестве примеров королевств Винор, Тарк, Глатор и Саарон, император довёл до сведения посланника. А дальше, пусть думают и решают.