Генерал его величества - Величко Андрей Феликсович
Чтобы Николай не особо много возомнил о себе, на вдовствующую императрицу тоже было совершено покушение, но эсерам такое тонкое дело я не доверил, операцию проводил шестой отдел.
— Вот только попробуйте мне машину попортить, самих заставлю ремонтировать, — напутствовал я агентов, и они вняли. Взрыв грохнул прямо перед капотом бронированной «оки», но, при всей его эффектности, дело обошлось лишь царапинами на краске.
По результатам всех этих событий императрица имела длительную беседу с сыном, после чего сообщила мне, что первый этап созревания клиентуры завершился досрочно. Алиса в депрессии, у нее начали периодически отниматься ноги. Николай растерян, он не знает, на кого опереться, поскольку даже друг детства Сандро оказался предателем. Поэтому Ники решил пригласить Гошу в Питер и, судя по всему, хочет просить его организовать встречу с горным старцем.
Наш образ действий был заранее продуман, и Гоша ответил, что старец не желает лично являться из-за всякой ерунды вроде чьей-то там депрессии, но согласен поговорить по аппаратуре межмировой связи. А так как эта аппаратура находится в Георгиевске и никуда перемещена быть не может, дескать, решайте сами…
Началась подготовка к визиту его величества в пригород провинциального Серпухова, Георгиевск, впятеро превосходящий сам Серпухов по численности населения, в гости к наследнику-цесаревичу.
Эта самая подготовка началась с визита Гоши в мой кабинет.
— Я хотел уточнить, — начал он, — что, хотя безопасность Ники в дороге вроде и не напрямую наше дело, но ты уж, пожалуйста, этим займись. Вдруг какие партизаны рельсы заминируют! И не надо мне здесь объяснять, что такое развитие событий будет весьма к месту…
— Не стану, — согласился я, — ты лучше этот листочек почитай.
Я достал из стола обрывок бумаги, на котором было написано «а вот сейчас придет высочество и скажет…», ну и дальше примерно то, что он только что мне озвучил.
— Видишь, как я тут натренировался во всяком оккультизме, даже в старца не переодевшись, будущее предсказываю на раз. — На самом деле, разумеется, в столе лежал не один, а несколько листочков. — А по делу: даже если вывести из рассмотрения мои высочайшие моральные качества, в которых никто не сомневается…
— А кто усомнится — Гнида того с удовольствием выслушает, — фыркнул Гоша, а я продолжил:
— …То насильственная смерть Ники нам сейчас совершенно ни к чему. Всем ясно, что наибольшую выгоду от этого получишь ты, поэтому, какими бы железными ни были доказательства твоей непричастности, осадок все равно останется, а это совершенно лишнее. Так что не волнуйся, должные меры будут приняты. Пустим вперед царского поезда нашу бронеплатформу, пусть перед отправкой на Ляодунский перешеек в Питер сбегает. Ну и вообще, шестой отдел уже озадачен, так что не волнуйся.
— А как приглашать Николая, с Алисой или без? — поинтересовался Гоша.
— Да ну ее, — сморщился я, — пусть с дочерьми посидит, что ли, авось поможет от мигрени. Старец в конце беседы прикажет мне помочь императрице, вот я и слетаю в Питер, все равно надо с дядей Алексеем повидаться.
— И мне с тобой лететь, портал же будет!
— Не хочешь, не лети. Зачем сразу портал, у Алисы все болезни от нервов, так что я для начала несколько упаковок феназепама и реланиума ей презентую, пусть покушает. Не поможет — тогда действительно придется делать портал…
— И какого ты планируешь визит? — спросил Гоша напоследок.
Я захохотал. Гоша с недоумением смотрел на меня. Наконец, отсмеявшись, я уточнил:
— «Какого» — это имеется в виду числа или хрена?
ГЛАВА 16
Из дневников капитана 2-го ранга РИФ М. Н. Беклемишева
20.03.1903
Осмотр лодок императором, генерал-адмиралом и великим князем Георгием Александровичем, намеченный на 8.03.1903 г., не состоялся. Вероятно, великий князь Георгий Александрович решил не рисковать сбережением тайны нашего существования. Лучше в деле показать, на что лодки способны, нежели перед всем светом выставиться, а потом лицом в грязь… Я же, напротив, никаких сомнений в величайшей полезности подобных кораблей для русского флота более не испытываю. Наши практические повседневные выходы в море на отработку маневрирования, погружений и стрельб привели к должному результату. К сему дню находили мы по морю немногим менее семи тысяч миль. Выявили немало слабых мест в конструкции механизмов, устранили множество неисправностей, большей частью своими силами. Некоторые механизмы были заменены усовершенствованными, так как обнаружили слабину в конструкции.
Особенно много хлопот доставил воздушный компрессор высокого давления. Попил же он нашей кровушки, пока мы с Налетовым и нашими инженерами-механиками, 25-летними «дедами» Красовским и Демченко, не довели его до надежного, работоспособного состояния. Пришлось доработать конструкцию нескольких клапанов в системе погружения. Из-за несвоевременного срабатывания некоторых из них лодка при погружении вдруг стала получать опасный, до 20 градусов, крен на правый борт. То же самое происходило на «Крабе». После замены Налетовым всех клапанов системы погружения на усовершенствованные эта неприятная особенность исчезла.
Рулевые научились наконец сносно удерживать лодку на заданной глубине и прекратили рыскать по курсу. Механики устранили все подтекания масла и солярки на тринклерах, и теперь машинный отсек перестал быть основным поставщиком жирной грязи в остальные. Удалось справиться с протеканием сальников перископов. Никак не можем придумать, что делать с конденсатом, постоянно стекающим по переборкам в трюм, откуда его приходится время от времени откачивать за борт. Требуется какой-то легкий и тонкий теплоизолятор. Если использовать кору пробкового дерева для оклейки бортовых переборок, то обойдется сие весьма недешево, да и горюча пробка изрядно. Только вот не существует в природе материала дешевого, сходного с пробкой теплопроводностью и к тому же негорючего. Однако что-то с этим делать необходимо. Да и в лодках потеплее стало бы. А пока что сыро у нас и холодно. И чего греха таить — грязновато.
Мы наработали изрядный опыт торпедных атак. Определили наиболее выгодные курсы и дистанции торпедной стрельбы. Установленный в ЦП при переоборудовании лодок электрический прибор управления торпедной стрельбой, задающий торпедам угол отклонения от диаметральной плоскости, значительно облегчил нам прицеливание. Поначалу работа с ним показалась нам несколько сложноватой, путались в переключении тумблеров при установке отклонения, но полегоньку освоились и с этим. Благодаря постоянной практике и новому способу наведения торпед стали мы попадать в неподвижную цель чаще, чем мазать. Выпустили по баржам по две боевых торпеды. Попали все четыре. Впечатление от их воздействия на баржи самые необыкновенные. Новые торпеды гораздо мощнее принятых флотом на вооружение. Достаточно сказать, что от взрыва обе баржи просто преломились в середине, выпустив все свое содержимое на волю волн, и быстро затонули.
Произвели изрядное число минных постановок, из надводного и подводного положений. Никаких неисправностей в работе минных элеваторов не случилось. Мины выходили ровно, с положенными интервалами и вставали правильно. В очередной беседе с Налетовым я изложил пришедшую Михаилу Михайловичу Тьедеру идею о плавающих минах и показал нарисованный нами эскиз устройства такой мины. М. П. нашел, что такая мина получается даже проще обычной, якорной. И обещал доложить великому князю об изобретении нашем. Если Георгиевский завод освоит их выпуск, то такая мина натворит немало дел на вражеских коммуникациях и рейдах. Поскольку общепринятыми способами траления ни обнаружить, ни обезвредить подобные мины невозможно. Только при личном контакте с нею…
Вволю настрелялись по баржам-мишеням, от которых нашими стараниями уже мало что осталось. Определились с погодными условиями, при которых артиллерийская стрельба достаточно эффективна. Мало-мальски серьезный шторм делает применение артиллерии лодок невозможным. Наилучшей дистанцией для пушечной стрельбы признали от 5 до 3 кабельтовых. На более дальних дистанциях процент попаданий упадет ниже всякого допустимого уровня, а при нашем боезапасе в 80 снарядов, превращает сие действо в полную бессмыслицу. С четырех же кабельтовых наши комендоры навострились из этой «немки» всаживать в цель не менее 7 снарядов из десятка. Совсем недурно! И скорострельность в шесть выстрелов в минуту позволит пустить среднее судно на дно за весьма непродолжительное время, если целить и попадать под ватерлинию. При штилевой погоде, разумеется.
