Денис Пронин - Почти библейский исход

Блин, дискомфортно как-то… Тихо и неуютно. Периодически какие-то особи под дверью тихарятся. Вчера кто-то в дверь толокся — я уж необдуманно высказывать всё начала — размечталась спросонья, что приехал кормилец. Пока к двери неслась — намечтала, как оботру, обмурлыкаю… Шлёндра чёртов! Разбежалась! Не он! Закадыка его с пятого этажа. Только пахнет как-то… Несвеже! И тоже красит, что ли? Или из-за него всё провоняло? Куда дом катится??? Не-е-е, приедет — упрошу на дачу съездить, а там пусть ловит! И хрена я ещё поведусь на разнежиться — пускай пару дней половит — глядишь, эти офигевшие в ремонте тяп-ляп-маляры докрасят и проветрят! Фу, что-то разнервничалась, пойду-ка поем. А потом в тазу с водой в ванне игрушки погоняю! Не лягушки, но тоже увлекательно!

«Ночь коротка, спят облака…», «Спят медведи и слоны, дяди спят и тёти…» Что же мне-то не спится, а? Прямо вялотекущая чумка какая-то, наваливается такая бессонница и хоть мешки таскай — не спится и всё! И вдобавок мысли роятся, мозг разрывают. Одно утешает — часов в восемь утра эта тягостная бредь заканчивается, и я остаюсь с миром один на один — невыспавшийся и агрессивно-нетолерантный. Злой и всем недовольный, попросту говоря. Хорошо, нашёл лет пять назад средство от бросания на всех и вся. Проснулся вот так, пинком — займись чем-нибудь монотонным и нудным. Если удачно занятие нашёл — часа через полтора потихоньку, не торопясь подкрадётся на мягких плюшевых лапах фея сна и брызнет в глаза сладким сонным молочком. Так что выбрался из койки и принялся за чистку профилактическую семейного арсенала, вдумчиво, не торопясь, с чувством, с толком и расстановкой. И, знаете ли, помогло! Если «калаши» — и свой, и жёнин — бодренько так почистились, то над тщательным приведением SPAS-а в порядок я уже боролся с желанием сгрести всё в сторону до утра и самому сгрестись в койку до него же. Так что закончил чисто на «морально-волевых», отмывался уже проигрывая дрёме и в сон провалился, похоже, как только принял горизонтальное положение.

Наверное, от морских путешествий и сухопутных приключений какие-то жизненные, доселе привычные и постоянные, циклы всё же сбились. Мысли, взявшие тайм-аут на время возни с оружейными кишочками, дождались своего часа и накинулись на неготового к отпору спящего меня. В принципе, на фоне этих приключений утешало одно — звуков трубы первого всадника Апокалипсиса я лично не слышал! А, по идее, протрубить он обязан был так, что должен был услышать! Значит, ни фига не конец! Пусть и слабое, но всё-таки утешение. А вот распорядок дня на всю оставшуюся жизнь — вот с этим, мягко говоря, проблемы. Если с кем жить была полная ясность, то где и как — засада. Блин! Даже картошечки с тушняком намять — с животноводством пролетаю сразу, а картошка… Ну, был в детстве такой обряд — по весне дед с бабкой при нашем с отцом физическом участии хоронили мешок крупной картошки, потом окучивали уже без нас, а ближе к осени «эксгумировали» практически тот же мешок, только мелкой… Ну, год-два на насталкеренных трофеях протянем, а дальше? И где жить-то? У меня в квартире — точно не вариант, летом жарко, зимой прохладно… Значит, за город перебираться, а куда? Ко мне на дачу? Тоже отпадает, собственной конструкции каркасный двухкомнатный дом-сарай для лета хорош, но только в «мирное» время. Не добравшийся до наших с Тотти тушек зомби-культурист моё дачное творение разберёт, как Карелин[35] — черепашку-ниндзя. Ой-вэй…

Утро, точнее день белый, настроения не подняло. Нет, присутствие рядом бодрой красивой любимой женщины хмарь мыслей разогнало и счастья ощутимо прибавило, но всё же на поиски чего пожрать я вышел не с лучшим душевным настроем.

Нахмуренное чело молодожёна не осталось обойдённым вниманием всех, включая Иваныча. И если новые, так сказать, члены экипажа пережили мою насупленность, то «старики» и особенно «старухи» всласть погуляли по свежим просторам для обсуждений. С гиканьем и посвистом, пугая хохотом чаек. Эти вышучивания неожиданно припавшее на передние копыта настроение подняли, и объяснял я своё недовольство свежесемейной жизнью уже с улыбкой. Ага! Уже сами посерьёзнели и призадумались, а у Саши на лице проступило выражение той девочки из анекдота про детсад[36].

Вот с эдакой лютой ненавистью пролетарской Саша меня взглядом и пыталась воспламенить… А я что, виноват? Ну хорошо, мог бы и попозже наболевшее «излить посильно», только когда??? Всем кагалом завалившись ко мне? Или отвезя вас четверых в ваше Коньково-Горбунково? И вообще, почему я с её точки зрения всегда крайний? Я, что ли, завертел всю эту шнягу зомбоэпическую? Чего ко мне-то с претензиями? Вон, Тотти завлекла-влюбила в себя — вот ему мозг и выноси!

Как ни странно, но телепнуть ответным недобрым взглядом мне удалось. А пока мы с ней буравили друг друга взорами, вокруг развернулась эдакая баталия на тему «Как и Где». Ну как «баталия» — за грудки никто никого не хватал, стаканы с соком никому никуда не летели, и даже мат, если и вырывался у кого, то в строго дозированных формах и строго по делу, безо всяких «неопределённо-связующих артиклей». Под шумок выдернул Сашу из-под Тоттиного присмотра и вытащил её «попить кофе на свежем воздухе».

— Саш! В чём дело, а?

— Ты о чём?

— Мать, я достаточно пожил и кучу времени убил на выращивание толстой шкуры. Но сейчас — увы, не то время и обстоятельства. И сейчас взгляды твои и недоговорённости… Особенно взгляды! В чём причина-то? Чем не угодил?

Мне действительно было непонятно! За жопу втихаря не хватал, гадостей вроде не говорил, за спиной не шушукался. Ну, пошучивал изредка, ну так и скунсы — милые и очаровательные! Правда, если вырвется у них…

Из Саши как стержень вытащили. Прорвало! Я оказался виновен во всём — от испорченного отпуска и до нынешнего «промеждубулочного» состояния и их с сестрой, и человечества в целом!

— А ещё негр твой вдобавок!

— ??? Мой???

— Да-а-а!

Опаньки! Саша плакать умеет… На моём плече… Стоя…

Видимо что-то почуяв, к скульптуре «Рабочий и колхозница v.3» (v.1 — на ВДНХ, v.2 — под условным названием «Смычка города с деревней» — по нравственным соображениям Мухиной сваять не дали, хотя ИВСу она очень понравилась) подошли Юля с Тотти. Окатив меня слабым подобием Сашиного взгляда, Юля оторвала старшую подругу от меня и оттащила метров на пять в сторону. Остался я со «своим» негром, очень заинтересованным в получении ответов на логичные в такой ситуации вопросы. Правда, задать я ему не дал.

— Тоттинька, сына! Что у тебя с товарищем капитаном?

— С Иванычем???

— Мозгового мне не сношай! С Сашей!

Минуты три меня поливали розовым сиропом — ах, она такая, сякая, «лублу»… Ромео-Отелло, блин! Чувствую — сам растекаюсь! Реально любовь заразна! Убив в себе желание наговорить Юле массу приятственных возвышенных слов, я потащил этого цветущего от любви носорога к девушкам.

— Саш! Вот тебе Тотти, я очень жалею, что не ты выслушивала то, что он мне говорил. Вкратце — он хочет от тебя внуков!

Блин, переборщил! Как в сауне не шептуна подпустил, а громко и обильно пожаловался на несвежую уху.

— В смысле, Тамирыча или Тамировну от тебя — а дальше как пойдёт! Тотти, я прав?

Тотти кивал сизой от смущения башкой, при этом умудряясь обожающе смотреть на Сашу.

— Вот! С одним справились! Теперь дальше! Не я придумал эту засаду с зомбями! И у меня приятное времяпровождение пошло по женской линии! Нет, плюс-то есть, но — один-единственный! И что, мне тоже теперь на вас с Алёной ядом капать постоянно? Да, я не подарок, ну прости меня!

В общем, все собравшиеся расставили точки, высказали наболевшее, потом Сёма с Алёной подтянулись на звук… Похоже, сколачивается община эдакая. Правда, без жилья пока — но придумаем что-нибудь! Очень хочется в это верить.

Только, ради бога, не подумайте, что я такой весь из себя организатор и инициатор со священным «Я ЗНАЮ КАК НАДО» в мозгу, глазах и прочих частях тела. Нафиг ответственность, не моё это. Скорее всего из-за того, что ленив и пофигистичен. И если случается, то взятые на себя обязательства выполняю даже в ущерб себе. Поэтому и обещаю что-либо — очень редко. Таким уж воспитали родители и жизнь. Дома вбивали, что «давши слово — держись», а жизнь — «слово вылетело — отоспятся на тебе по-любасу». Вот такая диалектика, вот такой плюрализьм, мать иху.

Но это всё лирика, не до неё сейчас. Свежеиспечённых «колхозников» встречали радостные Иваныч и Михалыч — наши Врунгель с Будённым, довольные — чуть не подпрыгивали. Поражаюсь и преклоняю голову перед гешефтмахерами! В двух словах — корабль сменяли. Как Михалычу удалась эта афера — не говорит. Гордым коммунистом на допросе эдаким сидит — Иогансон кисти ломает. Послезавтра в окрестностях каких-то Семибалок состоится обмен — один корабль на две единицы бронетехники. Откуда партнёры наших бравых флотских коммерсантов взяли лишние БТРы-«восьмидесятки» и зачем понадобился именно наш престарелый «десантник» — секрет. Правда, царапнуло слегка, с какой лёгкостью чужое, в общем-то, имущество сменяли на «таперича своё», ну да ладно — зато по месту, ещё неопределённому, жительства будут стоять два «Фахда», а не один.