Николай Шмелёв - Кронос. Дилогия (СИ)
— Час от часу не легче! — в сердцах воскликнул Пифагор. — Радует одно, что туда, можно и не соваться. Сердцем чувствую — там ловить нечего.
— Да ты, наверное, очком почувствовал! — смеялся Бармалей и притворно держался за живот. — А оно жим-жим.
— И всё же, такие инсинуации — до добра не доведут! — Пифагор не желал принимать юмористическую позицию товарища, руководствуясь здравым смыслом, а не сиюминутными позывами.
Входная дверь лязгнула, на удивление, примитивным засовом.
— Что это за маразм? — удивился Доцент, разглядывая скобяное изделие, относящееся, судя по мастерству исполнения, к началу железного века.
— Что-что! — усмехнулся Дед и, щёлкнув пальцем по железяке, добавил. — Подарок царя Креза.
— Финансирования, как всегда, не хватает, — добавил Бармалей.
— Сразу при выходе будет одна любопытная дверца, ведущая, в не менее любопытный центр паранормальных исследований, обозначенный во всех документах просто N Х. — Вывел тираду Бульдозер и многозначительно посмотрел на товарищей, которые казалось, привыкли уже ко всему, и на нелепые заявления просто не обращали внимания. — Он находится под грифом сверхсекретности, куда доступ большинству персонала, был просто заказан.
— Всё ясно, — лениво зевнул Крон. — Телепатия, телекинез и прочие псевдонаучные изыскания.
— Забыл про ясновидение, парадиагностику и психокинез, — добавил Кащей.
— Психокинез — это общее понятие, включающее телекинез и парамедицину, — намекнул Почтальон. — Короче, такая дурь — ничем не доказана. Премия выросла уже за миллион долларов, и ждёт своих соискателей, которые убедительно и неоднозначно докажут свои способности, но шишь! Ещё никто не смог продемонстрировать ничего лучше, чем сверление трёхметровых стен, под общий хохот экзаменаторов. Вот тебе — ясновидение.
— А зачем стенку то сверлить? — удивился Сутулый.
— Условия по тестированию ясновидения такие были: угадать из замкнутого помещения, что держит в руках другой человек. Ну, и поймали аферистку на том, что сделали стену толщиной три метра, а под потолком установили скрытую камеру. Один из экзаменаторов говорит другому, давясь от смеха: «Смотри — сверлит!»
— Солидные научные журналы уже давно, почти не обращаются к теме разоблачения — надоело! — сказал Крон. — Как думаете, осталась бы такая премия невостребованной? Какой дурак станет такими деньгами разбрасываться! Вывод: если кто и демонстрирует, что-либо подобное, то это относится к области фокусов.
— Как люди славы то жаждут! — подивился Доцент.
— Не то слово, — подтвердил Крон.
— Но ведь творят, некоторые, сверхъестественные вещи, — робко заметил Бульдозер.
— Это не их способности! — сердито отрезал Комбат. — Это нечистые духи управляют ситуацией и творят знамения.
— Значит и здесь, всё под их эгидой? — уныло протянул Кащей, явно не радуясь такому положению вещей.
— Догадался, — скептически усмехнулся Крон. — Только, по моему, брать надо выше. Здесь, скорее всего, влияние самого прародителя зла.
— Да, — задумчиво буркнул Пифагор. — Залезли мы с вами, не в свои сани.
— Может ещё пронесёт? — с надеждой в голосе, спросил Кащей.
— В не всякого сомнения, — обнадёжил его Крон.
Выйдя из караулки, сталкеры с опаской, стараясь не шуметь, подошли к треклятой двери, ведущей в бездны подсознания.
— Будем надеяться, что наши специалисты оказались не очень расторопными, — с неуверенностью в голосе произнёс Комбат, прекрасно зная непредсказуемость русских людей.
— А может быть, они вовсе и не наши? — с надеждой, неизвестно во что, предположил Доцент.
— Инопланетный след? — усмехнулся Дед, и тут же возразил. — Не верю я в зелёных человечков!
Во-первых: слишком много фундаментальных законов надо нарушить, чтобы сюда добраться. Во-вторых: если бы они были способны, так запросто здесь появиться то, какого рожна устраивать такие сложные процедуры, с лабораторными опытами? Они должны владеть такими познаниями, по сравнению с которыми, наши современная наука выглядела бы пособием, по изготовлению каменных топоров. Чтобы превысить скорость света, не нарушая закон, по которому масса объекта возрастает до бесконечности, необходимо в абсолюте владеть антигравитацией. Путешествия во времени бред, ставящий под угрозу пространственно-временную связь; постоянную, поддерживающую порядок и гармонию во вселенной. Такую силу имеет только Бог, иначе бы всё пошло кувырком.
— Тогда, какого лешего творится здесь? — недоумённо пожал плечами Почтальон, ничего уже не понимая.
— Здесь половина происходящего напоминает сновидение — галлюциногенный бред, грамотно срежиссированный и организованный, — выдвинул свою точку зрения Крон, — другое дело, что непонятно — зачем?
— Ладно — пошли дальше! — прервал его Комбат. — Всё равно, чтобы мы не решили, истина от этого не всплывёт.
Сразу по проходу направо, находилось первое необследованное помещение. Обшарпанная бледно-зеленая дверь, как в амбулаторной палате, открылась, на удивление легко и, скрипнув тоненьким голоском, распахнула свои гостеприимные объятия. Вошедшим ударил в нос странный запах, не поддающийся идентификации: он хоть и не обладал приятным амбре, но и не заставлял зажимать, те же носы.
— Вероятно, все замки были повреждены с выходом из строя охранного генератора, — предположил Бульдозер. — Это только облегчит нашу задачу.
— И всё равно — ничего у них не получилось! — проснулся Кащей, влезая со своей запоздалой фразой, как медведь после зимней спячки.
— Ладно, проехали, — промычал Пифагор, осторожно заглядывая внутрь лаборатории. Посередине помещения стоял огромный стол, на котором, под белоснежным покрывалом лежало нечто, по форме напоминающее человеческое тело, но невероятно больших размеров. Простынь аккуратно повторяла контуры фигуры, облегая чистым материалом каждый бугорок, и каждая складка подчёркивала могучую стать, так как это нечто, имело рост не менее четырёх метров.
— Ничего себе! — воскликнул Комбат, а Доцент, от удивления, открыл рот.
— Кто снимет пелену завесы? — вынес Дед вопрос на голосование, но никто не решался подходить ближе.
— А может быть, вообще не надо снимать простынь? — жалобно простонал Почтальон.
Дед нахмурился и вынес свой вердикт:
— Я не хочу в тылу оставлять, неизвестно что!
— Погодите! — решительно вмешался Бармалей. — Кажется, не стоит принимать поспешных решений — задней точкой чувствую.
Он поискал в комнате подходящий случаю инструмент, и вернулся со шваброй в руках. Отломав щётку, чтобы не мешалась, копьеносец ткнул палкой в простынь, которая легко поддалась и, черенок погрузился на полметра, в почти не сопротивляющуюся субстанцию. Бармалей вернул швабру назад, в исходное состояние и, покрывало медленно, но уверенно приняло первоначальную позицию, как будто под ним лежала резиновая кукла. Эта мысль объединила перетружденные умы, завладев сознанием, и заставила всех засмеяться.
— Извращенцы! — держался за живот Сутулый. — Зачем им такой размер?
— От жадности, — уточнил Кащей. — Как известно, нашему человеку — всё мало.
Бармалею ясно осознал неординарность происходящего, в отличие от остальных, которые казалось, предпочитали ничего не замечать. Он осторожно приподнял край накидки, в результате чего обнажилась пустота. Откинув материю дальше, он замер в изумлении, а остальные перестали смеяться. Там, где простынь осталась нетронутой, картина не изменилась и, всё ещё просматривались контуры фигуры, а вот другая часть отсутствовала. Пустота! Когда злосчастная тряпка вернулась на место, то и остальное, также встало на свои места — она повторила очертания громадных ног.
— Заканчивай уже — экспериментатор! — притормозил Бармалея Крон, явно нервничая, и пристально всматриваясь в непонятное образование, которое не с чем было идентифицировать.
— Сейчас — последний рывок! — с этими словами естествоиспытатель откинул покрывало, и погрузил в пустоту швабру, почти наполовину.
Все молча наблюдали, как он несколько изменился в лице. Вынув палку обратно и, на всякий случай, вернув всё в исходное состояние, Бармалей прислонил швабру к стене и задумчиво сказал:
— Какая-то странная вибрация ощущается.
— Так и не суй туда — больше ничего! — на всякий случай посоветовал Доцент. — Без экспериментов видно, что не всё ладно, а в целом, появилось назойливое желание мотать отсюда.
В этом помещении больше ничего не было, и совет пришёлся, как нельзя кстати. Товарищи направились к выходу и, уже почти покинув отсек, услышали за спиной странный шум, напоминающий упавший деревянный предмет. Компаньоны молниеносно обернулись, ожидая чего угодно, но картина оставалась по-прежнему неизменной. Перекаченный Геракл лежал на своём месте, внушая размерами трепетный ужас.
