Мария Симонова - Одержимые бессмертием
Подозвал Ежа и, проинструктировав, отправил вперед метров на пятьдесят. Если что, он нам просемафорит. Двигаться наказал быстрым шагом, почти бегом.
* * *За полчаса мы протопали с километр, хоть и старались двигаться как можно быстрее. Но моя балластная команда, непривычная ходить по чему-либо, кроме идеального купольного асфальта, никак не могла приноровиться к тому, что ноги постоянно разъезжаются в жирной грязи, а в слабом лучике фонаря не разглядишь, куда ступаешь. Так что даже двигаться тихо не вышло – то Катя, то Грабер, то Наплеков по очереди вскрикивали, оскальзываясь и плюхаясь почем зря в месиво из пыли, влаги и остатков нефтепродуктов, доходившее иногда почти до колен. Я и сам начерпал в ботинки вонючей жижи и тихонько бормотал про себя проклятия, слыша, как хлюпает она в «гадах». Вот Васе было хорошо в своих вездеходах из двойной собачьей шкуры с амортизатором и пропиткой. Не чета жалким поделкам Купола. О Грабере говорить не приходится – по-моему, ему уже легче было бы совсем разуться, чем ежеминутно клясть на весь тоннель расквасившиеся лаборантские «шлепанцы», скотские условия, грязь, холод, а заодно министра и прочих неуклюжих попутчиков.
Из всей инвалидной команды лишь ветеран держался достойно, только рот разевал, как рыба на берегу. Иногда я оборачивался, проверяя, как он там. А то ведь не дойдет бедняга до своего корабля, чтоб наконец совершить не учебный, а настоящий вылет в реальный космос.
Пока я старался не забивать себе голову скорбным вопросом, – а действительно ли этот пресловутый старсшип находится в нормальном состоянии или это только фантазии старого маразматика?.. Судя по плачевному уровню местной техники, это вполне может оказаться древняя списанная посудина, ходовые качества которой отсутствуют напрочь. Тогда все. Амба. Придется искать левый портал Гильдии. А куда можно через него скакнуть? Вот то-то. Уж проще сразу застрелиться… Хотя о чем это я? Какой там «застрелиться»!!! На себе же проверил, что даже прямой выстрел в голову не помогает…
Помогает? Да от чего?! Что-то ты, приятель, заговариваться начинаешь. Вернее, задумываться. Хотя думать-то ты никогда и не прекращал, можно даже сказать – это твое основное занятие. Думать. Вот и сейчас вот…
Черт!!!
Я остановился и потряс головой. За спиной замерли остальные. Что это со мной такое? Какая-то путаница в голове. Или это так Третьяк действует? А может, этот Токарев оказался куда как умнее – уже успел спуститься и распылил здесь СиЭс-5 – эффект воздействия примерно такой же…
Чувствую, что не могу остановиться. Мысли крутятся, как шарики в барабане микст-лотто, и такая чепуха в голову лезет, словно и впрямь обкурился. Я обернулся было к Наплекову спросить – что это может быть, но вовремя остановился. Еще неизвестно, что понесет мой язык, когда открою рот. Но явно, что здесь не все чисто. Третьяк воздействует? Возможно.
Мысли мои прервало появление Ежа. Кореш детства при свете фонарика выглядел настороженно и хмуро, а уж грязен-то, мама дорогая!
– Дик, там впереди какой-то завал. Я подполз было, – Еж старался говорить правильно и всегда очень гордился тем, что после Маджика это у него получается лучше всех в клане. Он всегда мечтал завербоваться в наймиты. – Вроде бы такие самодвижущиеся штуки навалены. Наподобие, как там их, черт… А, вагоны! Все покореженные. Вроде авария была. Давно. Все уже плесенью заросло. А за ними вроде движение какое-то намечается. Толком я не рассмотрел. Может, солдаты? А может, и не солдаты. Может, это бродяги… я слышал, что бродят по Третьяку такие вот бродяги, но их никто вроде и не видел. Но вроде, говорят, опасные они. Каннибалы вроде…
И так это «вроде» к нему прилепилось. Он даже головой мотнул пару раз, словно отгонял надоедливого упырика. И мне от этого сразу полегчало. Когда кто-то рядом попадает в такую же ловушку собственных мыслей, не так по-дурацки себя чувствуешь. Значит, и на Еже сказывается это непонятное воздействие. А тут еще за спиной от нашептываний ветерана девица захихикала. Ей бы сейчас всхлипывать и домой проситься, а она хихикает… Нет, явно что-то неладно в атмосфере…
Кого же мне этот пират одноглазый напоминает? Яйцеголового хрыча Рунге? Похоже. Только тот лысый был, а этот одноглазый. Вот и все различия. А так очень даже похожи. И если эта подруга – его любовница, так и совсем понятно. Оба, значит, на малолеток западают. Выходит, оба они…
Так!
Хватит.
– Всем заткнуться и надеть газовые фильтры. У кого они есть, – приказал я. Если это, конечно, газ, а не какая-то пси-атака.
Мои бойцы сбились в кружок, я оглядел всех, поводя лучем фонаря. Ну до чего рожи уморительные! Особенно с этими прищепками на носах. Ладно, потом посмеемся. А сейчас надо бы посмотреть – что там за движение Ежик углядел? Неужели и вправду засада?
– Фонари погасить. Полное внимание. Мы с Андреем пройдем вперед, посмотрим, что там. Хирург, я на тебя надеюсь. – Махнув рукой Ежу, я осторожно двинулся вперед.
Вот и завал – прямо по курсу метрах в тридцати. И впрямь похоже на последствия крушения подземной электрички. Я повертел головой, стараясь разглядеть, что там скрывается за этой грудой искореженного металла – над ней на потолке сохранилась довольно большая полоса люминофора, но света все равно не хватало. Слишком рассеянный. Ни хрена не разглядеть. Разве что поближе подобраться.
Я с отвращением опустился на четвереньки, одной рукой придерживая лучевик, чтоб не запачкать. Левая рука ушла в жижу выше кисти, коленки сразу промокли. Я выпрямился и, чтобы развеять глупую в таких условиях брезгливость, зачерпнул эту кашицу и щедро намазал лицо. Кроме того, в целях маскировки. Вонючая!.. Опять оперся на руку, и мы поползли к преграде.
Еж чуть правее.
Ползем. Обзор сразу сильно сузился, а завал как будто и не приближается. Медленно так ползем. Осторожно. Ничего толком не видно – сплошные тени и призраки.
Метров через десять я шепнул чуть слышно, но Еж уловил и понял. Замерли. Надо прислушаться, что там сигналит мой внутренний локатор? А чтобы легче было, я осторожно – что-то грязища уж больно рассуропилась – подогнул руку и оперся на локоть. Та-ак…
Не все чисто с этой преградой. То ли тени вдруг на потолке задвигались?.. То ли еще что, да только я привык своему инстинкту доверять. Словно в такие минуты в дичь превращаюсь, затаившуюся в кустах, когда вокруг охотники рыщут. Инстинкт. Тут самый обычный шорох о мно-о-гом говорит. Что-то звериное, словом…
Шепнул я по второму разу, и мы с Ежом назад поползли. Отползли на безопасное расстояние, чтоб можно было подняться в рост, и отправились к нашим. Но не успели подойти, как впереди, где наша группа залегла, – пш-ш-ххх, вспышка, словно молния в этой темноте – выстрел лучевика и вскрик. Еле слышный. Мы – бегом.
«Напали, – думаю, – пока мы тут с Ежом грязь шлифовали брюхами. Вылезли-таки, суки, из своего Управления и ударили в спину».
Бежим, уже метров десять до места, вижу – навстречу фигура поднимается. Силуэт неопределенный, но по косвенным признакам опознаю своего хейворка.
– Вася! – шепчу так, громко. – Свои, не стреляй!
Подлетели, я фонарь только собрался включить, а тут сзади от завала тоже шум какой-то…
– Шухер!!! – говорит Хирург и падает как подкошенный мне под ноги, я через него кувырком.
П-шшш-ххх, п-ш-хх… За вагонами движение, и над головой разряды хлещут. Стреляют, сволочи, значит, не нечисть это. А самая что ни на есть солдатня. Засада!
– Лежать!!! – ору я уже в голос. А чего скрываться, если уже заметили. И Хирург рядом скупо постреливает, заряды бережет. Перекатывается, чтобы не задели. И Еж подключился, и еще один. Старик, конечно, – больше ни у кого из балласта лучевика нет. Шум, гам, искры во все стороны. Грязь шипит, паром исходит.
Перекатываюсь, уже не думая про жижу, про вонь, про Жен. Только одно в голове – нарвались, отстреляться, уйти бы. Не успел разобраться, где кто, как кто-то орет мне прямо над ухом:
– Да ты грохнуть меня хотел, паскуда!!! – И надо мною, словно каменный гость, воздвигается некто. «Грабер спятил», – понимаю я и резко бью его под колени, чтоб не отсвечивал. И вовремя – над нами стрижет щедрая очередь из лучевика. Ай да космонавт! Это он моих орлов огнем поддержал!
Закатились мы за тумбы эти электромагнитные. А что – единственное здесь укрытие. Через пару минут стрельба затихла. И тут же громкий, не иначе как в мегафон, голос:
– Наплеков, сдавайся. Вы окружены! Если сложите оружие, гарантирую жизнь. Даю три минуты тебе и твоим наймитам. – И снова тихо. Я прополз пару метров туда, где по отчетливо-злой ругани угадывается местоположение нашего министра. Спрашиваю у него:
– Кто это выступает? – хотя по голосу уже догадываюсь.
– Да Токарев, зар-р-раза! Все как ты и говорил. Теперь меня объявили ренегатом, и живым никто брать не будет. Если ты, Край, надеялся на меня как на заложника…
