Вячеслав Шалыгин - Жесть
Заметив, что проводник пришел в себя, бойцы поднялись и сдали назад, группируясь вокруг Лешего. Следить за местностью они при этом не прекратили. Леший в очередной раз порадовался выучке подчиненных и в очередной же раз мысленно задал себе вопрос: «на кой черт этим «бройлерам» какие-то еще навыки, если они и без меня все умеют?!»
– Молодцы, – пробормотал сталкер и похлопал по ящикам, навьюченным на спину ближайшего воина. – И товар на месте, не приватизировал Узел. Хорошо. Теперь становись, пойдем наверх моей личной тропой.
Леший вновь преувеличивал. Выбранная им тропа использовалась сталкерами редко, но исключительных прав на нее Леший не имел. Все, кто планировал идти в направлении Строгино, выбирались из котлована именно этим маршрутом. Просто в ту сторону мало кто ходил. Вдоль Москвы-реки и Хорошевского спрямления постоянно курсировали серьезные патрули биомехов, да и все мосты там в последнее время находились под контролем чугунков.
Раньше Леший не задумывался, в чем причина такой высокой активности техноса близ Строгинского затона, просто, как и большинство сталкеров, обходил те места стороной. Теперь же он наверняка знал, что источник всех бед скрывается под водной гладью Строгинского затона. Народ давно поговаривал о непонятной деятельности, которую развернули биомехи в акватории. Кое-кто утверждал, что они углубляют фарватер Москвы-реки, а в Троице-Лыковской пойме, она же Строгинский затон, чугунки вообще опустили дно на невообразимую глубину, метров на двести. Для чего, народ не знал. Зато с недавних пор это знал Леший.
Именно из Строгинского затона начинался тоннель, который вел к Московскому водному тамбуру. Не тот, по которому в свое время к тамбуру спускались разведчики вояк: капитан Галимов и сержант Гелашвили. А основной, диаметром метров в пятьдесят, по которому легко могли пройти гидроботы и даже гидромехи размером с тяжелую атомную подлодку. И даже могло протиснуться «изделие 744», его величество Технокракен, император всех гидроботов и аватар Узла в водной стихии. Такую конфигурацию: большой тоннель, который выводит в акваторию плюс запасный выход, технический, на сушу, имели все гроты, в которых располагались водные (и одновременно подземные) части тамбуров.
Вот по этой причине биомехи и оцепили излучину реки, спрямление и затон, выставив серьезные кордоны на Тушинском поле и в Крылатском. А также организовав постоянное патрулирование по берегам. От Строгинского до Живописного моста и от улицы Крылатской до Катукова.
В общем, ходили в те места редко, поэтому насчет «личной» тропы Леший преувеличивал самую малость. Сталкер жестом приказал группе следовать за ним и затейливым зигзагом двинулся вверх по склону. Он пока не решил, как будет обходить заслоны биомехов, но предварительно склонялся к варианту «северный обход», то есть к марш-броску через Тушинское аэрополе.
С точки зрения обычного проводника, вариант рисковый, но Леший рассчитывал на непомерный запас здоровья подопечных и собственное знание местности. Тушинское поле только на карте выглядело чистым полем. В реальности после Катастрофы на нем осталось столько шрамов, что любая пересеченная местность в сравнении с ним выглядела ухоженной парковкой перед супермаркетом. Под прикрытием всевозможных естественных препятствий, по овражкам и тропам между вывороченными пластами земли опытный ходок мог незаметно пройти через Тушинское поле в любом направлении. Лешему же требовалось всего-то обойти с тыла береговые кордоны чугунков.
Первый этап операции прошел успешно. Выбраться из котлована группе удалось без приключений. Леший нырнул в полуподвал ближайшего дома по улице Максимова, дождался, когда подтянутся все бойцы, и уверенно направился по засыпанному мусором помещению к зияющему в противоположной стене пролому. Через эту дыру сталкер рассчитывал попасть в бывший сквер рядом с площадью генерала Жадова. Теперь там раскинули свои «кроны» не деревья, а металлические автоны, но в целом сквер выполнял ту же функцию, что и раньше. Давал тень и укрытие тем, кто хотел спрятаться от любопытных глаз, а также от объективов и сканеров.
Добравшись до пролома, Леший выглянул наружу, быстро оценил обстановку и сдал назад, подальше от дыры. За время отсутствия Лешего в Московской локации кое-что успело серьезно измениться. В первую очередь, распределение «жестянки» по оккупированной техносом территории.
Металлический сквер исчез. На его месте теперь возвышалось довольно серьезное укрепление, напоминающее огромный дот. Только купол этого укрепления был построен не из армированного бетона, а из металлических плит. В остальном же сходство было поразительным. Имелись у дота и амбразуры, и дополнительные купола, меньшего размера и с меньшими амбразурами, вынесенные на первую линию обороны. Все выглядело так, будто было построено людьми. Но Леший ни секунды не сомневался, что укрепление выстроили чугунки. Поверх купола дота сталкер не заметил лоснящегося слоя активного пластика, то есть броня крепости не имела защиты от «коррозии», которую мгновенно организовывали любому металлу вездесущие скорги. А раз дот стоял без защиты от скоргов, значит, сами скорги его и выстроили.
Непонятно только, почему они отказались от своего традиционного сооружения – Городища, внешне напоминающего гигантское птичье гнездо, «сплетенное» из металлических труб, швеллеров и прочих инженерно-технических конструкций. Решили замаскировать свою долговременную огневую точку под человеческий форпост? Но зачем? Устроили ловушку для «чайников»?
Леший ломал голову над новой загадкой всего несколько секунд, затем плюнул и выкинул все лишние вопросы из головы.
Чугунки постоянно менялись и меняли тактику. Ведь в запредельном пространстве Узла, говорят, время текло иначе, и регулярно попадающие туда биомехи проходили многие этапы своей «электронно-механической эволюции» за рекордно короткий по нормальным меркам срок. То есть пока на Земле люди проживали сутки, изделия техноса внутри Узла успевали рассыпаться от старости, но перед этим создать себе на замену новые изделия, более совершенные, лишенные конструктивных недостатков предыдущих поколений и более «разумные».
Возможно, обнаруженная Лешим военная хитрость, имитация человеческих укреплений, являлась не просто новым тактическим приемом, а частью новой стратегии чугунков. Возможно, они, наконец, поняли, что врагу следует отвечать адекватно, что надо воевать более гибко, наносить удары в уязвимые места, хитрить, обманывать, маскироваться, а не тупо переть железной массой, пытаясь закатать противника в землю.
Все возможно. Только это тема для анализа в спокойной обстановке. Не в полевых условиях.
– Ну что, проводник, опять попал в засаду? – вновь вышел на связь Бортник.
– Прорвусь, не переживай, – Леший обернулся и оценил обстановку.
На пятки группе пока никто не наступал, но придумать новый маршрут требовалось как можно скорее. Не то место, чтобы рассиживаться, и не то время, чтобы изобретать оригинальные ходы.
– Опять пойдешь в обход? – в голосе инструктора слышалась насмешка.
– Бортник, отвали!
– Хочу тебя предупредить, Леш…
Связь неожиданно прервалась. Леший попытался восстановить соединение, но м-фон на его попытки не отреагировал.
– Ну и хрен с ней, со связью, – Леший дал отмашку бойцам. – За мной!
Идти в обход не требовалось, Леший помнил точно. Из этого подвала имелся еще один выход. Не настолько удобный, зато наверняка свободный от биомехов и ловушек. Сталкер пробрался в дальний угол подземелья, ухватился за край массивной и тяжеленной с виду бетонной плиты и легко поднял эту импровизированную крышку.
Под пластиковым муляжом плиты обнаружился стандартный колодец. В стены бетонной трубы когда-то были вбиты скобы, но теперь желающим предлагалось спускаться по толстой капроновой веревке с равномерно, через каждые полметра завязанными узлами, как сказали бы моряки – спускаться предлагалось по «концу с мусингами».
Леший без раздумий спустился в колодец и, не тратя времени на осмотр подвала, подергал за веревку, сигнализируя бойцам, что все в порядке, они тоже могут выдвигаться.
Уверенность Лешего объяснялась просто. В этом «подвале под подвалом» когда-то располагался тайный склад, на котором сталкеры хранили самый ходовой товар. В некотором смысле это был «киоск», в котором ходоки могли разжиться патронами, валютой, маркерами или обменять что-то не слишком ходовое на популярный именно в этой локации товар. Чаще всего здесь меняли н-капсулы и «фричи» на маркеры локаций и боекомплект. Обменный курс, понятное дело, здесь был не настолько выгодным, как в Шереметьевских рядах или на другом рынке локации, зато не приходилось напрягаться и топать бог знает куда. Поэтому многих сталкеров местные цены и условия сделок вполне устраивали. А еще сталкеров устраивала система безопасности этого «ларька». Все подземные подступы к нему, пять тоннелей двухметрового диаметра, были тщательно обработаны «фричем». Ближайшие к «ларьку» двадцать метров каждой из пяти труб выглядели как морозильные камеры. На стенах, вымазанных зеленоватой слизью, не задерживались никакие автоны или скорги. Замерзали мгновенно и осыпались на пол.
