Василий Головачев - Война HAАRP
– Нет, – ответил центр.
– В таком случае у нас не больше трёх часов на барражирование.
Костя, прислушивающийся к переговорам, поднял два пальца.
– Может быть, ещё меньше, часа два, – добавил Афанасий. – Нам ещё возвращаться часа три до Благовещенска.
Костя снова поднял два пальца, но Афанасий не стал поправляться.
– Вопрос понятен?
– Дополнительных распоряжений не поступало, – ответил оператор.
– Вас понял. – Афанасий вернулся к группе. – Скажите что-нибудь хорошее.
– Наши врубили третий «Король» – в Бийске, – доложил Олег.
– Полковник утверждал, что он ещё не достроен.
– Значит, уже можно запускать в пробных режимах. Давление в ПНД растёт, скоро этот купол, вокруг которого мы крутимся, начнёт оседать.
– Нам летать осталось всего два часа.
– За это время процесс станет необратимым, так что не переживай, наше присутствие здесь будет необязательным. Дождь над Кайфэном прекратится часов через пять-шесть, а потом и ундуляция рассосётся.
– Несмотря на поддержку пузыря американцами?
– Это как проколотый воздушный шар: не заклеишь дырку – спустится весь. А тут дырка посложней, ни один «Зевс» починить её будет не в состоянии.
– За это и по глоточку можно, – радостно оживился Дохлый.
– Я тебе дам глоточек! – посмотрел на сержанта Афанасий. – Не расслабляться!
– Да я ж не потребляю алкоголь, – поспешил оправдаться Сеня Марин, – про кофеёк подумал.
– Кофе пей.
Афанасий сел и, вопреки своим же словам, расслабился.
Дело было сделано, они справились с заданием легко и просто, и только эта лёгкость и будоражила душу, так как спецназовский опыт подсказывал, что неожиданные форс-мажоры и случаются как раз тогда, когда начинаешь готовиться к отдыху.
Два часа пролетели в томительном ожидании окончания «банкета».
Китайские самолёты послушно несли дежурство, меняясь каждый час, но к дождливой, вспыхивающей зарницами «медузе» не приближались.
В девять часов вечера по местному времени Афанасий доложил в центр, что они поворачивают к границе России, и полковник Семёнов (первый-третий), всё это время поддерживающий связь с самолётом, дал добро на возвращение.
– Поднимись повыше, – попросил Костю Афанасий. – Снимем эту «медузу» сверху.
– Мы её всё время снимаем, – сказал Костя. – Запись ведётся с момента подлёта.
«Ил-96» пошёл вверх, попал в лучи заходящего на северо-западе солнца.
Туманный купол ундуляции ПНД, пронизанный неяркими молниями, отдалился, превращаясь в самую настоящую опухоль. Но было видно, что края этой опухоли пустили во все стороны «побеги», растворявшиеся в верхних слоях облаков, а если присмотреться, можно увидеть, как опухоль расплывается и оседает.
– Где китайцы?
– Остался один, – доложил штурман. – Копия нашего «МиГа». Второй куда-то испарился.
– Зовите, если что.
Афанасий сел на своё место, снял шлем, вытер вспотевший лоб платком. Стало легче.
– Что там у них, командир? – спросил Дохлый.
– Всё нормально, летим домой.
– Это хорошо, надоело ничего не делать. Скучная работа, ей-богу, не бей лежачего, да, Петро?
– Мне так не кажется, – деликатно ответил сержант.
Тихое гудение моторов успокаивало, захотелось спать.
Афанасий закрыл глаза, прислушиваясь к самому себе, причин не спать не нашёл и уснул.
Однако проспал всего полтора часа, когда второй пилот коснулся его плеча ладонью.
– Товарищ полковник…
Афанасий проснулся, увидел в глазах Витюши тревожный блеск и, ни слова не говоря, проследовал в пилотскую кабину, надевая на голову шлем.
– Нас преследует какой-то самолёт, – заявил Костя.
– Давно?
– Полчаса назад появился.
– Почему сразу не сообщили?
– Думали, следует своим курсом.
– А он прячется под облаками и держится всего в пяти километрах от нас, – добавил Витюша.
– Может, это самолёт сопровождения?
– Тот отвалил недавно, ни слова не говоря.
– Преследователь на вызовы не отвечает?
– Нет.
– Сколько осталось до границы?
– Минут сорок.
Афанасий задумался. Китайцы обещали безопасный перелёт до Кайфэна и обратно, однако им-то как раз веры не было. Помнились случаи взаимодействия российского спецназа и китайского по линии захвата террористов, в которых китайцы не раз подставляли коллег, ничем не объясняя свои поступки. Как понимал сам Афанасий, срабатывала «высшая воля генсека, или Великого Кормчего», как его называли сами исполнители, а его логику понять подчас было абсолютно невозможно.
– Центр, я «сто седьмой». За нами крадётся неопознанный борт, в контакт не вступает.
– Возможно, это самолёт сопровождения? – поинтересовался оператор.
– Первого-третьего на ухо!
– Ждите.
Семёнов откликнулся через полминуты:
– Что случилось, «сто седьмой»?
– Прошу поднять по тревоге «четырёхсотый» под Благовещенском. Ну, или где они там стоят, на границе.
«Четырёхсотым» ракетчики называли зенитно-ракетный комплекс «С-400», способный поражать цели на дальности до пятисот километров.
– Причина?
– Интуиция.
– Это не причина.
– Вы хотите потерять изделие? – бесстрастно осведомился Афанасий. – Или чтобы его захватили китайцы? Или кто-нибудь посерьёзнее? С кого спросят?
Наступило недолгое молчание: Семёнов умел быстро принимать решения.
– Полковник, мы оба отвечаем за ситуацию. Не дай бог – ошибёшься!
– Не ошибусь.
– Ладно, жди сообщений.
– Добавь скорости, – сказал Афанасий, обращаясь к пилоту.
– И так идём на пределе, – хмуро отозвался Костя.
Китайский самолёт дал о себе знать буквально через пару минут, внезапно вынырнув из-под облаков слева от «Ила».
– Штурмовик Q-5, – определил второй пилот, – переработка нашего «МиГа-19». Посмотрите на подвески – он вооружён до зубов, как для воздушного боя!
Китаец приблизился, под прозрачным стеклом кабины стал виден лётчик, похожий на киборга в своём костюме и шлеме. Он поднял руку, сжал пальцы в кулак, опустил оттопыренный большой палец и ткнул им вниз, что означало: «садитесь!»
Афанасий снова пожалел, что у них нет пушки.
– Покажи ему ответ.
Витюша встал почти в полный рост, сделал ещё более понятный жест: правая рука, сжатая в кулак, вверх, левая – на бицепс правой.
Китайский пилот снова ткнул большим пальцем в землю.
Витюша повторил жест.
Китаец наконец понял.
Штурмовик сделал горку, петлю и понёсся слева на идущий прежним курсом «Ил». В носу штурмовика засверкало, перед носом российского самолёта пронеслась очередь трассирующих снарядов.
– Б…ь! – энергично выговорил Костя, беря штурвал на себя.
– Отставить смену курса, – хладнокровно приказал Афанасий, – не суетись, капитан.
– Он нас собьёт!
– Хотел бы сбить – уже атаковал бы. Нас хотят посадить, что намного хуже.
Штурмовик появился справа, выпустил ещё одну очередь трассирующих снарядов в опасной близости от «Ила».
– Центр, я «сто седьмой», нас принуждают совершить посадку!
– Понял, «сто седьмой», секунду.
Короткая тишина, голос Семёнова:
– Мы подняли в воздух звено «тридцать седьмых» «сушек». «С-400» готов к работе.
– Время подлёта ракеты?
– Посчитайте сами, наша сороковая[5] летит со скоростью до трёх километров в секунду.
– До границы триста сорок км, – сказал Костя, – это примерно две минуты.
– Понял, ждите команды.
– Может, попробуем его сбить нашими «стрелами»? – предложил второй пилот.
– Он слишком близко, если заметит пуск ракет, им ещё надо будет развернуться на цель – откроет огонь, и нам не спастись. Наши ракеты его собьют, но нам от этого легче не станет. Тепловых ракет-ловушек на борту нет?
– Не ставили.
– То есть мы даже ложные цели не сможем запустить. Костя, иди вверх до потолка.
– Есть!
«Ил» полез в небо, темнеющее с каждой секундой.
Китайский, а может быть, и вовсе не китайский штурмовик последовал за ним, выпуская очереди то слева, то справа, то перед носом «Ила».
– Ещё один! – воскликнул остроглазый Витюша.
Действительно, с другой стороны от «Ила» появился точно такой же «Q-5», серый, с бортовым номером 111. Оба китайца стали сближаться, зажимая российский самолёт в тиски.
– Центр, у вас две цели, штурмовики «Q-5» начинают угрожать.
– Понял, «сто седьмой», у нас прошла команда «пуск».
– Не промахнитесь!
– Обижаете, «сто седьмой», – ответил уже оператор центра, а не полковник Семёнов.
– Считаем. – Витюша нервно потёр ладонь о ладонь.
В кабину влез Дохлый.
– Что у вас тут за война?
– Китайцы решили нас посадить, – ответил второй пилот.
– А мы что?
Словно в ответ на вопрос, левый штурмовик, шедший всего в двухстах метрах от «Ила», вдруг взорвался, превращаясь в язык пламени и обломков, мгновенно отставший от «Ила», нёсшегося со скоростью более девятисот километров в час.
