Михаил Ахманов - Дальше самых далеких звезд
– Ты задержался, – заметил капитан, – ты и наш святой братец. И вы оба словно бы помяты… Или мне показалось?
– Не показалось.
– Хмм… Выясняли отношения?
– Не без того. – Калеб усмехнулся. – Теперь я знаю, что способен выполнить контракт. Оба контракта, и с вами, и с Архивами.
Капитан снова хмыкнул.
– Отрадно слышать! А что случилось?
– У нас на Земле есть старинная поговорка: кто сел обедать с дьяволом, должен запастись длинной ложкой, – сказал Калеб. – У меня ложка нашлась, а у него – нет.
Ковальский уставился на Охотника.
– Ложка, говоришь? А как насчет стакана? По-моему, тебе не помешает выпить.
– Это точно.
Они поднялись на верхний ярус. Доктор Кхан стояла у прохода в оранжерею: лицо белее снега, руки стиснуты на груди. Калеб улыбнулся ей.
* * *Вернулся! Он вернулся!
Страх, терзавший Дайану, растаял. За несколько минут до этого она увидела священника – мрачно глядя в пол, брат Хакко проскользнул по коридору и исчез за дверью каюты. Она не знала, что подумать: возможно, монах расправился с Калебом, изувечил или убил его, и теперь, затворившись в своем отсеке, будет замаливать грехи – или что там делают адепты-убийцы, прикончив человека. С другой стороны, выглядел священник отнюдь не победителем – скорее был похож на пса, которого выдрал хозяин. Но почему? Боялся ответить за смерть Охотника? Это не исключалось; рядом – база Патруля, и капитан мог передать убийцу служителям закона.
Перебирая варианты, Дайана пряталась за жасминовым кустом, кусала губы, стискивала кулачки, забыв, что может обратиться к Людвигу. Он, разумеется, знал все, но почему-то эта мысль не приходила в голову, как и другая, связанная с причинами тревоги. Что ей до жизни и смерти Охотника?.. В конце концов, он был чужаком, даже не авалонцем; всего лишь попутчик, наемный боец, такой же временами страшный, как адепт с Полярной. Но губы Дайаны хранили память о его губах, кожа – о его прикосновениях, и она понимала – не разумом, но чувством, – что судьбы их связаны. Связь была крепкой: если он погиб, то и она умрет.
Но он вернулся! Он выглядел усталым, но шел, как всегда, быстрой легкой походкой, и Дайана подумала, что он торопится к ней. Покинув свое убежище за кустом, она поймала его взгляд, его улыбку. Конечно, он улыбался не капитану-бородачу, он смотрел на нее, и в этот миг лицо его изменилось – стала мягче линия губ, дрогнули ноздри, лучики морщин разбежались от краешков глаз. Он снова был таким, как в минуты, когда обнимал ее, – там, в трюме, у бронированной кабины краулера.
Дверь капитанского отсека сдвинулась, и они исчезли. Дайана, прижав ладони к груди, стояла под кустом, усыпанным белыми цветами. Ощущение силы и свободы, прежде незнакомое, переполняло ее; внезапно она поняла, что ничем не обязана Аригато Оэ и его умершей супруге, что она – не копия женщины, обитавшей когда-то в ее авалонском доме, не дубль, а самостоятельная личность. И она не испытывала больше страха перед адептом. Что бы он ни сделал с ней, чего бы ни желал добиться, все повернулось в лучшую сторону. Ей казалось, что она спала всю свою недолгую жизнь, но сон вдруг развеялся, явив миру и ей самой нечто новое и неожиданное. Что же?..
– Дайана Кхан… Д ‘ Анат ‘ кхани, Дар Южного Ветра, человек, – произнесла она. Сказала тихо, но Людвиг услышал.
– Ты повзрослела, Дайана Кхан. Знаешь, в былые годы я повидал многих людей – большей частью из Научного Дивизиона Архивов. Биологи, физики, археологи, лингвисты, исследователи того и этого… не очень эмоциональный народ, однако разное случалось на борту… И я понял: люди меняются, когда испытывают сильные чувства.
– Ты прав, – согласилась Дайана. – Осталось выяснить, какое чувство я испытываю.
– Не догадываешься?
Она не ответила. Села на скамью, вытащила гребешок, найденный Охотником, и принялась расчесывать волосы. Потом сказала:
– Доктор Аригато хочет, чтобы я согласилась на импринтинг.
– Импринтинг… – повторил Людвиг. – Какую же личность он желает запечатлеть в тебе?
– Другой Дайаны Кхан, прежней его жены. Внешностью и телом мы точные копии, но в остальном я не очень похожу на нее. Аригато считает, что если я соглашусь, то стану совсем как она… И тогда он будет счастлив.
– Почему ты заговорила об этом?
Дайана отложила гребешок.
– Импринтинг уже произошел… импринтинг или что-то подобное… Я будто проснулась… Возможно, мне надо не гневаться на монаха, а благодарить его. – Она на мгновение задумалась. – Нет, благодарить не буду! Насилие есть насилие!
– Это случилось так быстро, – произнес Людвиг виноватым тоном. – Один взгляд… Я ничего не заметил.
– Взгляд может многое значить, – сказала Дайана, поднимаясь. – Особенно если это взгляд адепта или…
Или Калеба, закончила она про себя.
С этой мыслью доктор Кхан покинула оранжерею. В ее каюте, как и всегда, неторопливо плыли в вышине облака, сверкал под ярким солнцем безбрежный океан и метались над волнами белые птицы с длинными, изогнутыми на концах крыльями. Она вдохнула пахнущий морем воздух, вызвала зеркало и минуту или две смотрелась в него. Она была антропологом и потому не испытала удивления, заметив перемены: более четкие очертания губ, решительный блеск в глазах, сдвинутые брови, что придавало ее чертам строгое, даже суровое выражение.
Она спросила, где Аригато, и Людвиг ответил, что сьон доктор сейчас в лаборатории. Момент был удачный, и она прошла через спальный отсек в его каюту. В шкафу хранился металлический контейнер с оружием; Дайана откинула крышку, достала крохотный игломет, помещавшийся в ладони, и синюю обойму с парализующими иглами. Задумалась на секунду и вытащила еще одну обойму, красную. Эти иглы были заряжены смертельным ядом.
Глава 8
В Провале
Они встретились за утренней трапезой, перед очередным прыжком. На этот раз капитан не опоздал к столу, явился вовремя, расправил бороду и сел на свое место между Калебом и братом Хакко. Напротив, как обычно, устроились три авалонца: Дайана, поглядывая то на Охотника, то на священника, с решительным видом ела фруктовый салат, доктор Аригато – тосты с джемом, а Десмонд, умяв две порции омлета, устремил взоры на мясной пирог. Калеб едва успел отхватить половину – после встряски, вызванной зельем, его организм нуждался в питании. Каша, омлет, масло, тосты, пирог, сладкое печенье… Пожалуй, он съел не меньше Десмонда. Что до брата Хакко, тот угрюмо ковырял офирскую капусту с маринованной свеклой. На шее адепта, под нижней челюстью, расплылся синяк, но о его происхождении никто не спрашивал.
В центре стола раскрылась щель, всплыл кофейный агрегат, похожий на старинную ракету, зашипел, забулькал, выдвинул поднос с рюмкой рома и полной чашкой.
– Кофе для капитана! – торжественно провозгласил Людвиг. – Есть еще желающие?
– Сюда, пожалуйста. – Доктор Кхан помахала рукой. – Тоже с ромом.
– Но, дорогая… – Аригато Оэ чуть не подавился тостами и изумленно взглянул на супругу. – Ром довольно крепкий… Ты не пьешь такой кофе!
– Теперь пью, – отрезала Дайана.
– Грмм… – произнес капитан, вылил ром в чашку и отхлебнул. – Грмм… Прошу внимания, сьоны. Хочу сообщить вам кое-что о нашем дальнейшем маршруте.
– Да, капитан. Мы слушаем.
Дуайен с усилием отвел взгляд от лица жены. Доктор Кхан, по примеру капитана, тоже добавила рома, пригубила кофе, подула на него и выпила залпом. Калеб усмехнулся и одобрительно кивнул.
– Примерно через семь часов мы выйдем в позицию для очередного прыжка, – промолвил Ковальский. – Прыгнем и погрузимся в темноту провала, где до нас побывали немногие… четверо, если мне не изменяет память, и трое из них мертвы, а тот, кто выжил, лишился разума. Мы полетим по их маршруту, делая прыжок за прыжком в холоде и мраке… полетим туда…
По знаку капитана под сводами оранжереи возник экран. Окно, распахнутое в пустоту, заливала тьма; ни света звезд, ни сияния газовых туманностей, ни размытых контуров галактик, ни единой искры на черном покрывале, за которым таилась другая Вселенная. Но была ли она вообще?.. Возможно, ее существование – миф либо случайная ошибка навигаторов?.. И если даже поверить в ее реальность, была ли она достижима?.. Здесь, у границы Распада, эти вопросы звучали совсем по-иному, чем на Земле, Шамбале, Авалоне или Полярной, чем на любом из тысяч обитаемых миров. Корабль с приводом Берроуза мог пересечь Вселенную за несколько месяцев, и это создавало ощущение могущества разума, его власти, которой дозволено все, экспансия в космос, переустройство планет, трансгалактические полеты и даже прыжок через Великую Пустоту к другому Мирозданию. Но «все дозволено» не означает, будто ничто не запрещено.
– Вы хотите нас напугать, капитан? – вздрогнув, сказала Дайана.
