Оксана Демченко - Прими свою тень
Рой негромко вздохнул-зарычал, гораздо ниже доступного людям уровня восприятия звуков. Подтвердил полноту приятия и завершил взаимную отстройку. Рой-Йялл зашагали к мобилям, спокойно и буднично. Рой-Йялл сели каждый в свой салон в качестве пассажиров.
– Ведомство природопользования, – тихо распорядились оба. – Вызвать курсантов и обеспечить отсутствие перемещения персонала с этажа на этаж. Мы готовы начать.
Йялл, не включенная в общность малая часть сознания, уловил ноющий, испуганный вздох пилота. Пот, пробивший его мгновенно, и страх, столь же стремительно вырвавшийся наружу с этим стоном. Почему люди боятся неведомого? Не все, но многие. Частично по причине действия древнейших инстинктов, требующих стремиться к самосохранению. Частично из-за своей массовости, допускающей несамостоятельность суждений и перекладывание ответственности на чужие плечи… Так дети боятся темного угла или страшной тени в коридоре. Только одни находят в себе силы проверить реальность угрозы, то есть идут ей навстречу, а другие прячутся от ужаса под одеялом.
Пилот сжал зубы и резко выдохнул. Он прятался от неведомого минуты две. «Совсем недолго», – благосклонно прикинул Йялл, щурясь и рассматривая набережную внизу.
– Вы сейчас знаете, о чем я думаю? – Голос у парня еще немного дрожал.
– Знаем, что пульс у тебя сто восемь ударов в минуту, причем за последнюю минуту снизился со ста шестидесяти семи, что уже неплохо, – улыбнулся Йялл. – Еще знаем, что ты успешно борешься с атавистическим страхом. И что к нам не испытываешь ни особой любви, ни критической неприязни.
– А подробности? – почти расстроился пилот, направляя мобиль к парковке у входа в ведомство. – Про внеплановый отпуск, скажем?
– Мы не читаем мысли, – заверил Йялл. Чуть насмешливо прищурился и добавил от себя лично: – Как ее зовут, я не могу сказать. Но уверенно ловлю несерьезность намерений. Если вы хотите решить сомнения во время отпуска, не советую. Слишком мало теплоты внутри. Лето, солнце и море не помогут согреть душу.
Пилот несколько напоказ рассмеялся, пожал плечами и небрежно уронил мобиль на свободное место, даже обшивка застонала при касании, спружинив.
– Мысли не читаете, – задумчиво подтвердил он, открывая все люки. – Зато ловите то, о чем я не рискую думать. Значит, не стоит спешить с отпуском.
Йялл кивнул, спрыгнул в траву и пошел к парадному крыльцу с белыми мраморными колоннами, не оглядываясь на мобиль, доставивший Роя. Люди не умеют строить общность. Однако двоих волвеков вполне достаточно, чтобы включить их в структуру, пусть и неполно. Сейчас Йялл-Рой прекрасно чувствуют всю группу, ловят ее настроение и немного, совсем чуть-чуть – формируют и настраивают. Только в рамках дозволенного: на внимательность и вежливость, на хладнокровие и ровность отношения, на взаимопонимание и взаимодействие.
– Первый этаж, приемные, канцелярия и служба протокола, – сообщил Ларх, пристраиваясь у левого плеча Йялла, на свое обычное место напарника. Толкнул локтем и тихо добавил: – Здесь дивные девушки работают. Давай познакомлю.
Фраза повторялась в неизменной, невесть когда выработанной форме, год за годом. Десять лет вместе! У Ларха уже старшему сыну четырнадцать, и он со свойственной людям поспешностью судит о напарнике и его затянувшемся одиночестве. В шестьдесят три пора уже внуков растить.
– Сегодня девушки даже тебе не будут рады, – усмехнулся Йялл. – Кто любит допросы и гроллье рычание?
Ларх тяжело вздохнул и замолчал. Однако – Йялл отметил привычно и с долей настороженности – своих коварных намерений не оставил. Зря. Сегодня требуется предельное внимание. Только это, ничего иного.
Волвеки скользили по коридору беззвучно и стремительно. Рой заглядывал в двери слева, Йялл обшаривал взглядом и чутьем помещения справа. Люди оборачивались, охали, роняли вещи – и запоздало изучали уже закрывшуюся дверь. Шепотом ругали желтоглазых зверюг, явившихся на миг призраками и сгинувших, укравших покой и оставивших в душе неприятный холодный след пристального и неделикатного внимания. Даже, пожалуй, спешного и грубого обыска…
Общность утомляет. Особенно если строится она с незнакомым, непривычным и неопытным сознанием. Хорошо хоть Рой принял настройку мягко и полно, работает на совесть и прижился в общности как родной, давний и близкий знакомый. И все же от предельной обостренности чувств ломит виски. В ногах возникает непривычная тяжесть и даже слабость. День кажется бесконечным. Да что там день! Этот коридор – нескончаем. Воздух тяжелый и плотный, приходится с силой прорываться сквозь заросли чужих эмоций. Недружественных, темных, мрачных. За каждой открытой дверью сперва вспыхивает испуг или удивление, затем растет обида. За закрытой и оставшейся позади – взрываются презрение и возмущение, они гремят обвалами нелепых домыслов и обвинений. Темным затхлым ручейком струится едва ощутимый, странный стыд. Люди боятся отдать свои мысли на рассмотрение даже на краткий миг. Словно это и ужасно, и больно, и позорно…
Йялл стер пот со лба. Очень утомительно. Если бы люди знали, как неприятно их читать, они бы и на это обиделись. Второй этаж. «Хорошо хоть, – отметил Йялл, шагая по лестнице, – современные ведомства компактны». Говорят, сто лет назад одна структура природопользования занимала три небоскреба и еще квартал вспомогательных высоток. Неразбериха была огромная, как и само ведомство. Хитрые людишки и ловкие айри потирали руки, загребая непомерные деньги в общей нестройной сутолоке. Тормозили решения, перенаправляли приказы и тасовали людей на постах… Тогда документация у людей еще имела бумажный вид и проблемы копились действительно тоннами. Сейчас стало гораздо лучше. Значит, Тимрэ прав: мир развивается, только это трудно рассмотреть вблизи, при малом количестве прожитых лет и узком кругозоре должности шеф-инспектора. Он-то имеет дело с худшими представителями Релата. Почти всегда – именно с ними.
– Этого на беседу, – коротко бросил Рой, бесцеремонно указывая пальцем на человека за дальним столом.
– Да как вы… – начал вполне предсказуемую речь уличенный.
Но его не слушали. Дверь уже закрылась. Прочее – дело сопровождения. Ознакомить с правилами, доставить в зал, заранее подготовленный для шеф-инспектора с необычными полномочиями, охранять и не отпускать впредь до новых распоряжений, собрать немедленно хотя бы краткое досье, пообщаться с коллегами и друзьями.
Еще один этаж. Йялл почесал за ухом. Есть хотелось зверски – это у него на лице написано сейчас крупно и отчетливо. Лорри, добрая душа, давно бы обозвала звериком и выдала порцию томатного сока. Только в ведомстве, вопреки обещанию Ларха, нет милых девушек. Есть красивые – глянцево-кукольные, опрятно-милые, соблазнительно-хищные и просто интересные. Люди так много внимания уделяют внешности – знали бы, как они смотрятся для читающего!
– Тут у нас сам куратор и его помощники, – бодро предупредил Ларх, первым выглядывая в коридор верхнего этажа. – Йялл, я отлучусь на пару минут. Проверю зал, все же вы сгребли десяток перепуганных людей, их надо привести в чувство, убедить в выгодности сотрудничества и успокоить.
– Лети, идеал инспектора, – рыкнул Йялл.
Ларх усмехнулся и побежал вниз по лестнице. Он всегда любил быть «хорошим» в паре. Любил и умел. Без него трудно вести разговор, мало похожий на допрос. Ларх белокур, ясноглаз и по виду наивен, он ставит закон выше даже приказа координатора. Он на стороне подозреваемых и готов ко всяческим компромиссам, презирает своего грубого напарника и вынужденно его терпит… Йялл прищурился от внутреннего смеха. Люди – удивительные существа. Они умеют играть. Порой это плохо, но иногда – очень и очень полезно. Как-то он сказал Ларху, что тот, при всей своей безупречной внешности, во время допроса – по сути, пиявка. Напарник обиделся и потребовал повышения до более зловредного насекомого. Хотя бы слепня, умеющего пить кровь и впрыскивать яд, оставляя внушительные шишки на месте укусов.
На лестницу попытался пройти невысокий человек средних лет. Брезгливо обогнул Йялла – и замер под его тяжелой рукой.
– С вами я тоже желаю пообщаться, – высказал свое намерение шеф-инспектор.
– Нет времени! У меня срочный вызов, я первый помощник, и я должен…
– Тогда вам не придется долго ждать. – Улыбка волвека стала ласковой. – Вас проводят.
Получасом позже Йялл отдыхал в салоне мобиля. Пил томатный сок, щурясь от удовольствия и благодарно вздыхая. Пилот оказался не просто толковым – замечательным. Само собой, про сок ему сказал Ларх. Но парнишка успел и найти, и запасти, и охладить.
– Ведомство промышленной интеграции. – Пилот сам назвал адрес и покосился на странного пассажира: – Там уже одного уволили вчера. С позором. С такого высокого поста, что сказать страшно.
– Я вонючий гролл, – поморщился Йялл, вспоминая любимую дразнилку Лорри и заодно соображая, сильно ли он вспотел. – Мне все равно, кого грызть.
