Екатерина Белецкая - Лунное стекло
– Так далеко я не забирался, – Илья движением руки поднял флаерлайт выше. – Невеселые дела тут творились.
– Да не то слово, – подтвердил Скрипач.
– Это ты прав, что невеселые, – кивнул Ит. – Мы почти пришли. Еще метров триста прямо, и мы на месте.
Этот участок леса ничем не отличался и не выделялся. Сосны, осины, березы; все та же земля, те же листья и лужи под ногами, кочки, поросшие брусникой и вереском… Разбрелись в разные стороны, осматриваясь, потом Илья запустил в воздух сканер – такие были только у медиков. Крошечный прибор размером с копеечную монетку повис перед ним в воздухе, а затем поплыл вперед, отображая под собой схему того, что «видел».
– Хм, действительно, тела, – констатировал Илья, входя внутрь схемы и оглядываясь. – Люди. А вы как догадались, что там что-то есть?
– Запах, – поморщился Скрипач. – Разложением тут пахнет. Сильно. Ну, для нас пахнет. Люди на таком расстоянии не ощущают обычно ничего.
– Я не чувствую, – признался Илья. – Немного странно лежат, не кажется?
– Кажется, – кивнул Ит. – Позы разные, но общее расположение… вообще, это тоже может быть. Мы читали – тут недавно нашли госпиталь времен Второй мировой, так вот там примерно так же лежали. Может быть, это еще один госпиталь.
– Зверье, – скривился Илья. – Раненых добивать… это какой мразью надо быть. Полтыщи лет живу, а привыкнуть не могу. И не смогу.
– А зачем привыкать? – удивился Ит. – Не надо. Привыкнуть – это стать такой же мразью, считай. Принимать это все как данность, – он кивнул на схему, – то же самое, что сказать себе «ну, в жизни так бывает, значит, так и должно быть». Не должно. Это надо исправлять, хоть как-то.
– Прав, – кивнул Илья. – Это ты прав… гм, странноватое место все-таки. Не пойму никак, что неправильно. Но что-то неправильно, точно.
Скрипач с удивлением посмотрел на главного врача.
– Ты о чем? – поинтересовался он.
– Ммм… рыжий, понимаешь, вот мы общую картинку видим, да? Лес, болото, деревья, окопы… трупы… а у меня подсознание сечет, что в картинке что-то неправильно, а что – сознание не понимает. Вы сами не видите чего-то, что не так?
Ит задумался. Тоже вошел в схему, начал рассматривать. Потом вышел, прошелся взад-вперед, присел на корточки. Развел полегшую осеннюю траву, поднял горсть земли, понюхал. Ополоснул руки в луже, вытер о комбез. Недоуменно пожал плечами.
– Не знаю, – сказал он растерянно. – Илья, можешь конкретнее?
– Не могу, – покачал головой тот. Выключил биосканер, положил его в кармашек на рукаве. – Ит, хоть режь – не могу. Неправильно что-то. Слушайте, сходите после смены, но чтобы день был, посмотрите еще раз. И мужиков возьмите, может, они чего углядят.
Возвращались молча, каждый думал о своем, говорить не хотелось. Уже в «Вереске» Илья сначала выдал им по еще одной дозе стимуляторов, а затем совершенно неожиданно вдруг произнес:
– Я рад, что я вас взял.
– Спасибо, Илюш, – Ит улыбнулся. – Но почему?
– Стержень у вас внутри верный. Учиться, конечно, еще черти сколько придется, но стержень верный. Ладно, идите, отдохните немного. До сирены два часа осталось.
Илья развернулся и пошел по коридору прочь. Ит и Скрипач почти минуту стояли, растерявшись, а потом Скрипач в пространство спросил:
– Он что, нас похвалил, что ли?..
– Похоже на то, – пожал плечами Ит. – Надо будет Фэбу с Киром рассказать.
– Два года, и одна похвала, – хмыкнул Скрипач. – Впрочем, для Илюхи это много. Пошли, поваляемся. Неизвестно, чего дальше будет.
* * *Месяц после этой маленькой экспедиции выдался горячим, и стало не до вылазок. Ни о каких походах в лес не могло быть и речи: обе воюющие стороны гнали в портал отряд за отрядом, раненые шли сплошным потоком, проспать за сутки два часа было волшебным подарком, перехватить что-то съестное на бегу – чуть ли не чудом. Ри мотался, как челнок, туда и сюда, когда они встречались на погрузках, то видели – пилот и Мотыльки измотаны ничуть не меньше, чем врачи.
Ко всему прочему еще и погода резко ухудшилась. Зарядили на несколько дней подряд затяжные осенние дожди, мир словно выцвел, все вокруг сделалось серым и унылым настолько, что хоть вешайся. Стоя в шлюзе и ожидая очередную «стрелу», Ит смотрел на озеро, по воде которого колотил ледяной дождь, и думал, что, наверное, отвратительно умирать в такую погоду… хотя черт его знает, может, наоборот, не так обидно уходить из такого серого и опустевшего мира куда-то еще, туда, где хотя бы этого дождя не будет.
Несмотря на большой поток раненых, смертей в «Вереске» не было уже почти месяц: научная группа «сфинксов» разобралась, наконец, в механизме термического поражения (именно эта травма была по смертям лидером последние полтора года), и теперь с ним справлялись запросто. Впрочем, «термиков» или «шашлыков», как их прозвали врачи, вскоре стало меньше, зато больше пошло рауф с анафилактическими шоками: официалка вновь принялась за старое, и в портал снова пошло биологическое оружие, предназначенное исключительно для уничтожения рауф. Еще через несколько дней началось очередное нашествие «лад», после которого слова «чистильщики в портале на двое суток» прозвучали для врачей, как райская музыка.
Первые сутки весь госпиталь, как водится, дружно спал. Во время этого спанья сумел отличиться Скрипач, который с совершенно непонятной целью ночью начал вдруг что-то говорить, причем довольно громко, а потом со всей дури вцепился Киру, лежащему с одной стороны, в руку, а Иту, лежащему с другой, – в волосы. Растолкать его сумел Фэб, потому что Ит и Кир, к вящему удивлению Фэба, от хватаний за волосы и за руки не проснулись.
– Тебе чего, приснилось что-то? – с тревогой спросил Фэб, когда Скрипач, наконец, соизволил открыть глаза.
– Не помню, – рыжий потряс головой. – А что?..
– А то, что давай-ка я тебя выключу, пока ты дел не натворил. И вообще, родной, прости меня, пожалуйста.
– За что? – опешил Скрипач. Сел, поправил одеяло.
– За то, что втравил вас в это все, – Фэб опустил взгляд. – Я подумать не мог, что мы так быстро окажемся… на такой работе. У тебя после прежнего срыва слишком мало времени прошло, а тут такая нагрузка.
– Ой, ладно, – поморщился Скрипач. Лег, зевнул. – Фигня, прорвемся. Выключи меня, действительно. Спать хочется, сил нет.
* * *В «странное место» сумели выбраться только в самом конце ноября, по первым морозам. Лес облетел уже полностью, и сейчас к прояснившемуся небу тянулись черные ветви, лишенные листьев, да виднелись кое-где зеленые кроны сосен. Земля местами подмерзла, но снег пока что не ложился. Хотя, если судить по приметам, зима в этом году обещала быть ранней и суровой.
За день до вылазки Скрипач сумел встретиться с Бертой, которую попросил купить пару лопат и точильный камень. Берта, знавшая об их «занятиях» упрямиться не стала, лопаты и камень привезла, но снова попросила быть осторожнее: мало ли что там лежит, под землей? Да, теперь они могли видеться чаще, но тревога не оставляла ее, напротив, только усилилась. Ит, впрочем, чувствовал примерно то же самое, но остальным пока не признавался. Стоит сказать, как сразу начнется – и «у тебя паранойя», и «ты задрал каркать», и «и так настроение ни к черту, а ты еще добавляешь», и «пойди, поспи, авось отпустит». Всем сейчас было нелегко, все устали и замучились; нагрузка увеличилась, а конца войны в портале можно было не ждать, практически равные силы грызли друг друга, не зная ни отдыха, ни срока.
– Еще пара лет, и придется им ставить сменный госпиталь, – сказал как-то Илья. – Ну, может, оно и к лучшему. Полегче станет.
– Полегче? Пара лет? – Кир, который случайно услышал его слова, слегка обалдел.
– Ну да. Полегче и пара лет. А ты думал, в сказку попал?
…Смотреть захоронение в этот раз отправились вчетвером. С собой взяли по максимуму – и биосканер Илья одолжил, и лопаты прихватили, и даже по рациону-разогрейке. Раскопки грозили растянуться на весь день: поди, прокопайся на четыре метра вглубь в такую землю!
– Жалко, что нечем откачивать воду, – вслух размышлял Скрипач. – Там сто процентов пойдет вода, если рыть начнем. Ох, боюсь, зря мы сейчас затеваемся.
– Совсем не факт, что зря, – возразил Ит. – Может быть, не будет никакой воды. А может, ее будет мало. Ведро же у нас есть?
– Ну, есть, – пожал плечами рыжий. – Но если ливанет, то толку от него будет нуль.
– На месте разберемся, – остановил их Кир. – Вы давайте лучше смотрите, откуда начинать будем. Можно с той стороны, которая сейчас ближе к нам…
– Она к озеру ближе, – возразил практичный Фэб. – Может, стоит отойти от воды подальше? Давайте хотя бы общую границу определим сначала и только потом будем рыть. Заодно прикинем, много ли там… ну, вы меня поняли.
С час бродили по лесу – биосканер был один, и пришлось переносить его с места на место. Вообще, конечно, сканер был вещью полезной, но предназначался он совсем для другой задачи: с помощью такого прибора врач, находясь «в поле», мог в искореженном месиве из техники и обломков найти биоматериал. В любом состоянии. От живого бойца до оторванного пальца. Чувствительность у сканера была потрясающая, он перенастраивался под множество задач, конечно, поисковых. Также сканер хорошо отличал живое от неживого, «в поле», где люди не люди охотно обманывали технику, он был более чем полезен. Такие узкоспециализированные приборы Санкт-Рена выпускала исключительно для своих программ, причем каждая партия делалась под какую-то конкретную операцию – например, нынешний вариант сканера был сделан только для Земли-n и выглядел действительно как монетка.
