Юрий Иванович - Жертва
– Может, – с отеческой заботой советовал Зидан, – вначале повозку до конца соберете и на тот край плоскогорья забросите?
– Опасаюсь, что тот живчик может вернуться и штуковину уволочь, а так моя защита как-нибудь пяток минут поиска выдержит. Да и рыцарей рассредоточу дальше по сторонам. Оставляю возле тумблона дежурного. Если заметишь нечто странное, кричи ему, а он уже мне сообщит.
– Понял. Удачи!
Приблизившись к туче, Семен попытался отправить демонессу в главный лагерь, хотя заранее предвидел ее ответ:
– У меня еще в запасе есть полчаса. И в любом случае все это время пользы от меня будет больше именно здесь.
В самом деле, сражайся Загребной сам, при всей его «великости и силище» в сражении с шаманами он потерпел бы поражение. Возможно.
Спорить он не стал. Зато спешно, при помощи рыцарей и кожаных ремней, стал сооружать из четырех больших железных копий и десятка деревянных держателей для алебард этакий каркас для отвода в землю бьющих с неба молний. Еще и на нижние концы импровизированных пятиметровых громоотводов накрепко заклинили стальные цепи с моргенштернами, рыцарскими булавами со стальной ручкой. Получилось несколько излишне тяжеловатое, но вполне себе передвигаемое устройство. Человек становился вовнутрь и, приподнимая, резким рывком передвигал конструкцию на полшага вперед. Молнии со всей дури били в копья, проносясь в почву, тогда как сам носитель, тем более такой шабен, как Загребной, легко избегал ударов по собственному телу и даже без больших усилий отталкивал магией роящиеся вокруг него шаровые молнии.
Мало того, он все-таки надел прямо поверх общей одежды обе трофейные перевязи из пластинок горного хрусталя таким же образом крест-накрест, как носил гензырский шаман. Хотя впоследствии выяснилось, что сие действо никакой пользы не приносило, перевязи, видимо, нуждались в какой-то определенной магической настройке.
Первые два, а то и три метра в глубь тучи иномирцу помогли продвинуться одним рывком шабены из числа рыцарей. После чего им пришлось спешно ретироваться наружу: долина словно взбесилась, набросившись на не слишком-то и прочную конструкцию.
Но свою задачу она выполнила. Все молнии проскальзывали в почву, не причиняя вреда исследователю. И он медленно, но уверенно двинулся дальше. Пройдя нужное расстояние, обследовал почерневшую, влажную почву, собрал все утерянные крюки и обрывки веревок, отыскал даже несколько клочков обугленного плаща шамана и даже с довольным видом засунул себе за пазуху собравшийся в единое целое бумеранг, умертвивший шамана. А вот такого желанного и таинственного артефакта, как странное оружие, не отыскал. Его, как говорится, и след простыл. Видимо, все-таки подельник возвращался только по этой причине. И от осознания, что, возможно, ускользнул самый важный трофей, Семен жутко разозлился. А может, и переизбыток бодрящего озона сказался. Вместо того чтобы благоразумно возвращаться, он решил продвинуться в глубь тучи еще на десяток метров.
Тем более что у него неожиданно появилось неуверенное ощущение своей вечной межи, повешенной на беглеца. Тот не рядом ошивался, а вроде как метрах в ста впереди, может, и в ста пятидесяти. Точней определить казалось невозможным. Риск имелся, и немалый, но вроде оговоренного времени для возвращения оставалось минут десять, а этого хватало для рывка вперед и возвращения назад. Только при его возвращении Люссия обещала сразу отправиться в главный лагерь.
В глубь тучи продвинулся довольно резко: две минуты – двадцать метров. И оказался вознагражден видом с трехметрового расстояния Столба Свияти. Впечатления от краткого осмотра совсем не совпадали с теми редкими описаниями этих недоступных людям и демонам артефактов. Ученые, редкие свидетели, историки как только не описывали колоннообразные постройки Святой долины, но все они оказались далеки от истины. Ни золота с серебром, ни горного хрусталя или блоков драгоценных камней при возведении Столба неизвестные строители не примерили. Вместо этих желанных для каждого искателя сокровищ материалов землянину представилось нечто в виде древнего, частями искрошенного и осыпавшегося неровностями бетонного покрытия. Колонна диаметром метров в пять уходила вверх и там терялась на высоте метров в восемь. Дальше рассмотреть в багровом, искрящемся тумане даже с помощью немалых умений шабена не получалось. Ни окон, ни дверей со стороны наблюдателя не виделось. Только странно поблескивали оголившиеся куски внутренней арматуры. Кажется, она состояла из нержавеющей стали, потому что в такой насыщенной электричеством атмосфере любое обычное железо превратилось бы в ржавую труху за год.
Минута на беглый осмотр, и мозг Загребного принимает решение обойти Столб сбоку и осмотреть его с другой стороны. Взгляд на руки, рывок, передвижение конструкции в нужном направлении и… Какая-то нереальная по силе и по яркости молния разорвалась над головой! Пришлось даже взглянуть на вершину того копья, которое послужило громоотводом. И… руки так и не сделали следующий рывок: половина наконечника копья словно испарилась, а само место среза было накалено добела и сыпало искорками.
«Лихо! Никак здесь и молнии-монстры бывают? – подумал Семен и чуть не ослеп от второй молнии, которая укоротила копье еще на пять сантиметров. – Э-э! Я так не договаривался!»
Он резко развернулся в центре рамки и с максимальной интенсивностью стал двигаться из тучи наружу. Через три своих «шага» и пять очередных нереальных вспышек за спиной Загребной оглянулся и увидел, что у несчастного копья уже не хватает целого метра. При следующем рывке вполне логично подставил под гигантский разряд иной громоотвод. Но с того первым же ударом оторвало не пять сантиметров, а все пятнадцать. То ли мощность молний резко увеличилась, то ли точность попадания стала на порядок выше. В голове инопланетянина мелькнула мысль бросить несуразную конструкцию и с максимальным ускорением, задействовав по максимуму магическую защиту, просто проскочить оставшиеся тридцать метров в спринтерском рывке. Но очередная молния со стороны Столба Свияти укоротила копье в тылу сразу на метр! Кто-то слишком уж могучий поставил перед собой задачу истребить зарвавшегося, посягнувшего без разрешения на святое человечишку.
Так что следовало использовать каркас из тяжеленных рыцарских копий до самого последнего шанса. Рывок вперед, с очередной прокруткой защитной конструкции. Удар! Вспышка! Сшибающий с ног грохот! Очередной рывок и шаг. Взгляд начинает замечать, что, несмотря на мокрую взвесь и туман, деревянный внутренний каркас начинает резко тлеть, использованные для связок ремни, магически обработанные против гнили да горения, опасно дымиться, а тяжеленные моргенштерны, мешающие движению, странно раскаляться багровым светом.
На отметке нахождения смерти вражеского шамана одно из копий сократилось до двух метров в длину. Но зато остальные, при всем умении высчитывать расстояния, вполне позволяли сравнительно безопасно проскочить опасную зону.
Но на полпути случилась неприятность: одна из булав на цепи прочно заклинилась в выемке между двумя камнями. Ни устранять помеху, ни искать выход из положения времени не было. Прикрыв себя всеми возможными щитами и подбросив раму с громоотводами как можно выше с угла перед собой, Семен нырнул под ней, а далее, словно с низкого старта, с ревом бросился к манящему дневным светом пятну.
Кажется, рыцари тоже не бездействовали и проявили разум ну к) инициативу. Ожидая командира, они использовали еще несколько цельно-железных копий, составив их попарно клиньями, уперев в землю и приготовившись резко наклонить в тучу. Рядом с таким громоотводом, рыча уже не от азарта, а от боли, и проскочил землянин, вываливаясь в безопасную зону и корчась от полученных все-таки ожогов. Как-никак две огромные молнии умудрились достать до его тела, никакая защита не помогла. Сравнительно достали, конечно, ведь иного шабена с меньшими силами изжарило бы как шашлык в раскаленной духовке.
Вывалился. С минуту покатался по земле, стараясь подставиться телом под льющуюся из нескольких фляг воду. Затем, кряхтя, уселся на грунте. Посмотрел на небо и сердито поинтересовался:
– Ты еще здесь? Не забудь сразу отправить сюда двух гранколо с бойцами!
Трияса безмолвно понеслась на комаре в сторону основного лагеря, но тот взгляд, которым она одарила Загребного, обещал очень много неприятных минут при следующем разговоре наедине. Даже рыцари это поняли, потому что сочувственно вздохнули, перед тем как приступить к расспросам:
– Ваше сиятельство, может, мази наложить на ожоги?
– И чего там в той туче творится?
Семен мотнул головой и содрогнулся всем телом, словно от омерзения:
– Ничего там нет хорошего, клянусь светлыми демонами. А вот от мази не откажусь.
