Сергей Вольнов - Зона Посещения. Калибр памяти

– Класс!

– Теперь ты полноправный боец! – получил я поздравление.

– Ага. До самой смерти!

– Сплюнь! – громкий окрик хлестнул меня. – Через левое плечо три раза. Кто ж так шутит!

Я поспешно сплюнул трижды. Даже поворачивать голову не пришлось, лицо и без того было направлено на завершённую только что татуировку.

…Он протяжно вздохнул, сказал:

– Эх-хе-хе-е… Ну и ладно, Крайт так Крайт.

– Вспомнил ещё что-нибудь? – опять поинтересовалась Рута.

Пока он был не против делиться, ей необходимо узнать о нём как можно больше, для того чтобы убедить саму себя окончательно. В том, что перед ней именно тот, кого она искала и за кем следовала. О том, что сталось с напарницей по заданию, оставленной по ту сторону портала, Рута запретила себе думать…

Дверь распахнулась, и в комнату вошли двое дикарей. Один с наполненными водой вёдрами, второй с одеждой в руках.

– Переговоры подходят к концу, – объявил он. – Приводите себя в порядок.

– Время! – резко вскинулся Крайт. – Сколько сейчас времени?!

Вопрос был подкреплён соответствующим жестом – он похлопал себя по запястью. Вряд ли этот жест городского обитателя что-то сказал зонному дикарю, но чистый язык некоторые ублюдки всё-таки кое-как понимали, хотя в их среде считалось, что западло на нём говорить.

– На кой оно тебе, – недовольно буркнул дикарь с охапкой одежды; но просветил – на зонном, конечно: – До заката часа полтора.

Передние решётки клеток распахнулись, открывая товару путь к вёдрам и одежде. В виде исключения мужчине и женщине позволили выйти из клеток и разгуливать по комнате.

– Что он сказал? – спросил Крайт, когда пленники вновь остались в комнате одни.

– Что переговоры подходят к концу и что время примерно седьмой час, – ответила Рута.

– Утра или вечера?

– Вечера, конечно же.

– Когда стемнеет?

– Через час-полтора.

– Сколько мы тут ещё пробудем?

– Если переговоры скоро завершатся, то… – Рута сделала паузу, прикидывая. – Ну, в общем, часок у нас есть. Что ты задумал?

– Пока сам не понял до конца, но попробовать стоит, – уклончиво ответил Крайт. – Давай помоемся, только быстро.

Рута обеспокоенно подумала, что для страдающего амнезией этот человек действует на удивление собранно. Уж не обманывал ли он её с самого начала? Прикидываясь бедным-несчастным, потерянным и несведущим…

Времени оставалось немного, и Рута в процессе водных процедур не теряла его. Она между делом вела разговор обо всём и ни о чём. Торопилась убедиться во что бы то ни стало, что её товарищ по плену – не случайный «залётный попадун», а тот самый, объект. Втягивая в диалог, поджидала фатальной оговорки, которая послужит окончательным, гарантированным подтверждением.

– Тебя скорее всего заберут те грязные мужики со Стадиона, – просвещала Рута. – Ты им понравился.

– Думаешь? – спросил он, не оборачиваясь. Крайт обмывался, стоя к ней спиной. Трясти перед ней мужским хозяйством не желал, будто позабыв или не придав значения, что женщинам вид голого мужчины с тыла даже более приятен, позволяет им любоваться ягодицами.

Или он просто не хочет видеть её обнажённую, опасаясь повторения бурной реакции гениталий, уже имевшей место быть?..

– Уверена. – Девушка отжимала губку, намачивала снова и проводила раз за разом по животу, бёдрам, бокам, груди, отмывая мерзость, которая налипла на неё с момента пленения в ночном лесу. Кстати, странно, что среди тюремщиков и конвоиров не видно тех, кто захватил её. Разделение функций в клане? Одни охотятся и захватывают, другие сторожат и продают…

– Ох-хо-хо, да я произвёл впечатление. – По тону было непонятно, что Крайт вложил в комментарий – гордость или досаду.

– Куда больше их поразило, когда ты не скис после атаки в грудь… Как тебе удалось выдержать?

– Что именно? – не понял Крайт.

– Зомбак ударил тебя со всей дури, а тебе хоть бы хны… – После небольшой паузы Рута спросила в лоб: – Кто ты такой?

– Говорю же, сам не знаю. Было больно, но не до такой степени, чтобы перестать соображать. У меня и сейчас грудь болит. Наверное, сломаны рёбра.

– Вряд ли. – Девушка со знанием темы покачала головой. – При переломе рёбер ты бы так резво не двигал корпусом.

Именно это обстоятельство смущало её и не позволяло вынести окончательное суждение, идентифицировав Крайта как свою цель. Только мутант мог бы в подобной ситуации легко отделаться от последствий. Уж слишком браво этот мужчина переносил побои. Он ловок, вынослив, силён… И не имплантированный модер. При этом ни разу не мутант. Он вообще не имеет отношения к Зонам Посещения.

В том-то и дело. Он какой-то совершенно иной, неожиданный… Хм, будто не от мира сего, если скаламбурить.

– На мутанта ведь не тянешь… ой! – Рута спохватилась, что произнесла это вслух. Крайняя степень измотанности организма довела, и самоконтроль дал сбой.

– Кого?

– Мутанта, – неохотно повторила девушка.

– Люди Икс? – спросил он и пояснил: – При слове «мутант» в моей голове возникла именно эта ассоциация.

– Что за люди такие?

– Мне тоже интересно. Просто вспомнил. Люди Икс. А что за люди, без понятия.

– Ну а ещё что-то вспомнил? Имя, место рождения, маму, папу, коллег, друзей? – Рута вдруг поняла, что задаёт вопросы чуть ли не строгим тоном стража правопорядка из Большого мира. Нужно срочно менять интонацию. Самоконтроль ни к чёрту!

– Нет. Вспомню что новое, скажу.

Рута промолчала. Сейчас она предпочитала ему верить. Хотя уже имелся факт утаивания. У него в памяти явно что-то просверкнуло, когда он дёрнулся и моргал.

Отмывшись и переодевшись, получившая заряд энергии Рута сообщила Крайту, что он вполне может повернуться.

– Я ещё не вымылся, – буркнул он, присел на корточки над ведром и вдруг спросил: – А ты сама кто?

– Я человек, – без запинки ответила она.

– Просто человек?

– Да.

– А вот и нет, – возразил Крайт. – Ты же сама говорила, что ошейник надевают с целью блокирования экстрасенсорных способностей.

Рута мысленно чертыхнулась. Внимательный, чёрт! Впрочем, ничего удивительного. Ведь это – он.

Он? Пока что решительно убрать знак вопроса она не могла.

– На тебе тоже ошейник, – парировала она адекватно. – Но разве ты не человек?

– Понятия не имею, кто я. Но страстно хочу выяснить.

Вода в ведре бурно заплескалась, когда Крайт раздражённо заболтал в нём тряпкой.

– Кто ты такая на самом деле? – напористо спросил Крайт. – Признавайся!

– Даже если я скажу правду, ответ тебе ничего не даст. Потому что ты здесь чужой.

– Не заговаривай мне зубы, – теперь в его голосе сквозанула явная угроза.

Ого, показывает клыки! Неужели вспомнил о себе нечто такое важное, что рискнул пойти на конфронтацию с единственной в этом аду союзницей?

– Даже не пытаюсь… Я внимательно наблюдала за тем, как ты вёл себя там. На площадке… Сарки, зомбак, покупатели… Ты всех увидел впервые, – медленно, делая паузы между предложениями, вещала Рута. – Будешь спорить? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – По твоему восприятию окружающего только безголовый не догадается, что сейчас ты здесь впервые… И это я ещё скромно промолчала насчёт непонимания местного языка.

Крайту нечего было ей возразить. Он действительно всё здесь видел впервые в жизни. Амнезия амнезией, но если ты забыл адрес, то при виде дома скорей всего поймёшь, что живёшь в нём. В случае же Крайта все реалии были новыми, ранее ему незнакомыми. И что-то в них было такое, неуловимое… Оно не давало Крайту покоя, бередило его.

– Если мы выберемся, обещаю помочь тебе найти путь домой, – сказала Рута, смотря в глаза мужчине. – Верь мне.

– С чего бы вдруг? – Агрессия Крайта стухла, сейчас он скорей выглядел усталым, растерянным путником в незнакомой местности.

– У тебя есть другие варианты? – Девушка невесело усмехнулась. – Можешь, конечно, довериться тому мужику с гайкой на шее…

– Это тот, что говорил на русском?

«Русском». Опять он использует устаревшее название!

– Да, он, – кивнула Рута. – Но не переоценивай фактор, чистый при желании используют здесь все. Только желание далеко не у всех…

– Как это? – удивился Крайт. – С чего вдруг? Мы что, не в России?

– Строго говоря, именно так, мы ни черта не в России. – Рута улыбнулась ещё раз, неожиданно для себя – весело; наивный вопросец поднял настроение, и она добавила: – Хотя Россия вокруг и везде, куда от неё денешься-то. – И тем самым окончательно запутала Крайта.

Неудивительно, что у Крайта вырвалась фраза на матерном, короткая, но весьма энергичная.

– В Троте всё не как у людей. Вот и российский… э-э-э… мутировал. Что-то подобное в своё время произошло в процессе виртуального общения, и появился искажённый новояз компьютерных сетей. Но в нашем случае перекорёжило весь лексикон, полностью, как будто Зоной была поставлена цель не оставить камня на камне от устоявшихся норм литературного языка… – терпеливо просвещала Рута малознающее, зато великовозрастное дитятко. – Вообще так было не всегда. Но Круговое Вторжение многое поставило с ног на голову, и наоборот, стоявшее на голове перевернуло ногами вниз. Особенно когда «окна» перехода начали возникать где ни попадя, и потекли ручейки перемещенцев. Местные и пришлые пытались общаться на российском как на всеобщем, но потом, когда набралось прилично иностранцев, да не только современников, но ещё из разных эпох истории, и вдобавок… м-м-м… в «окна» начали проходить разумные нелюди, разномастные, образчик за образчиком… короче, языки смешивались, человеческие с нечеловеческими, и…