Артём Каменистый - Сердце мира

– Ты смотри, – усмехнулся Робин, – с каждым разом у них это получается лучше и лучше! Чучела проиграли с разгромным счётом!

– Хороших бойцов здесь мало, – буркнул Хонда. – В основном обычное пушечное мясо. С храмовой стражей их не сравнить, эти волчары служат десятилетиями, наши крестьяне для них что жареные семечки.

– Согласен, один на один наши бойцы им, конечно, проигрывают, если не считать самых лучших. Но учти и другое: храмовая стража привыкла сражаться в основном верхом, против лёгкой пехоты городов Побережья и неорганизованных мятежников, а наш плотный строй неуязвим для их суфимов. Слабые быки не переносят даже небольших ран и не имеют другой защиты, кроме кожаных попон; несколько удачных залпов лучников, и врагам придётся спешиться, идти в рукопашную на своих двоих. А тут у нас все козыри.

– Ты это всё нурам объясни, особенно про наши козыри.

– С этими монстрами разговор отдельный. Но стражникам при столкновении с нашими бойцами ничего не светит. При тренировках основной упор делается на взаимодействие солдат в строю. Тяжёлая пехота действует как единый организм; даже если рассечь линию мощной атакой, враг просто получит против себя два отряда, бойцы приловчились быстро перестраиваться, наш манипулярный строй для этого и предназначен.

– Робин, у нас сейчас около шести тысяч жителей, мы можем выставить немногим более пятисот более-менее обученных бойцов, из них чуть ли не большинство легковооружённые велиты, годные только для метания дротиков и камней, в серьёзную рубку их пускать нельзя. Даже если спешить всех всадников, у нас выйдет немногим более трёхсот сильных кнехтов. Это не слишком великое войско, чтобы выставлять его против огромных нуров. Наши латники для них не более чем вкусное мясо в консервной банке.

– Я понимаю, но пойми меня и ты. Наша сила растёт с каждым днём; ты знаешь, сколько вчера пришло крестьян?

– Нет.

– Семьдесят девять человек, а позавчера шестьдесят два.

– Из них большинство обычные женщины и дети, а среди остальных хватает засланных шпионов атонов.

– Ничего с этим не поделаешь. Но мы всё растём, с каждым днём становимся сильнее. Представь, что нынешнее войско было бы у нас во время зимней осады; мы бы никогда не пустили врага на стены города.

– Да я с тобой полностью согласен, однако такими темпами мы будем расти очень долго. Представь, что на нас пустят все силы, и сюда заявится тысяч десять стражников со своими дополнительными отрядами и нурами.

– Этого не будет, – уверенно заявил Робин. – Они плотно завязли в войне с городами Побережья, большие силы им взять сейчас негде, разве что бросить всё завоёванное и переключиться исключительно на нас.

– А ты не боишься, что так и будет?

– Города сильны и многолюдны, они страшно злы на атонов, что не удивительно. Стоит атонам оттуда уйти, как все армии Побережья двинутся в горы, ведь их золотая мечта – захватить Заоблачный храм с его уникальными оловянными рудниками, тогда они станут монополистами в производстве бронзы.

– Всё равно, если жрецы перейдут там к обычной обороне, то у них высвободится немало солдат. Нам придётся очень туго.

– Ты прав, скорее всего, так и случиться рано или поздно, но к этому моменту мы будем ещё сильнее. Нам ли с тобой бояться доброй драки? Ты смотри на этих героев! Всё вышло, как я тебе и говорил, от манекенов остались одни жалкие лохмотья, пленных нет!

По вытоптанному полю, собирая дротики и стрелы, бродили успокоившиеся бойцы. Сзади послышался стук копыт, друзья обернулись. К ним подскакал всадник на единороге и поспешно обратился к вождю:

– Дозор на скале заметил хафидов! Их много, очень много!

– Понял. Слезай, мне нужен твой единорог.

Вскочив в седло, Робин обернулся к Хонде:

– Поднимай тревогу, сдаётся мне, намечается неплохая драка!

Хафидов действительно было очень много, такое количество не укладывалось в голове. По озёрной глади двигалась сплошная тёмная масса; в бинокль было хорошо видно, что она состоит из множества отдельных лодок. Робин попытался хотя бы грубо прикинуть их количество; выходило что-то около четырёх сотен посудин. Это было настоящее нашествие, дикарей было не менее двух тысяч, а скорее, даже ближе к трём. Новая стена Ноттингема ещё не была закончена, город совершенно не готов к осаде, а ведь есть ещё и Локсли, где укрепления так же не доведены до конца. Нет никакой возможности укрыть всё население в надёжных крепостях.

Бой придётся давать в открытом поле. Робин нисколько не боялся поражения, он уже сталкивался с хафидами, знал, что они собой представляют, и не сомневался в победе. Однако дикари отличались редкостной воинственностью и почти полным презрением к смерти. Несмотря на слабое вооружение, они способны нанести в схватке немалые потери. Это вождю совершенно не нравилось; он перебирал в голове разные варианты тактики войны, желая нанести противнику максимальный урон, сохранив при этом свои силы в целости.

Лодки дружно повернули к большому острову. Посмотрев на солнце, Робин понял, что хафиды устраиваются на ночлег; до темноты им никак не успеть добраться до устья Стайры, ведь придётся грести против речного течения. Ну что ж, в таком случае ночью их будет ждать неплохой сюрприз. Отдав бинокль дозорному, он скомандовал:

– Глаз с них не спускайте ни на минуту, если что, немедленно высылайте гонца.

– Они вроде ночевать собираются?

– Да. Но мало ли что, смотрите внимательно, от этих диких индейцев запросто можно ждать чего угодно.

Развернув единорога, вождь галопом направил его к Ноттингему: до темноты надо было успеть сделать многое.

Берег большого острова ярко освещали сотни больших костров: дикари явно собирались уничтожить здесь всю растительность. Несмотря на довольно поздний час, враги и не думали спать. По воде звуки доносились очень далеко, Робин слышал хохот и крики, отголоски каких-то гортанных, явно воинственных песен. В отблесках огромных костров было хорошо видно, что на песчаном пляже не осталось ни одного свободного места, лодки стояли в несколько рядов, борт к борту, сгрудившись сплошной тёмной массой.

Галера шла очень медленно, работали всего несколько пар вёсел, остальные замерли в поднятом положении, как крылья невиданной птицы. Вряд ли приближение корабля услышат за шумом лагеря, но Робин опасался не этого. Озеро здесь изобиловало коварными песчаными мелями, не хотелось намертво засадить туда киль. Впереди шла маленькая лодка, с неё без конца бросали лот, временами следовал предупредительный свист, вёсла сдавали назад, галера поворачивала, выискивая более безопасный путь.