Алексей Фомичев - Предел невозможного

Одеты оба одинаково. Брюки военного образца из плотной ткани с тройной материей на коленях, куртки с капюшонами, на головах армейские кепи. На ногах ботинки с высоким берцем. Одежда и обувь как раз для подобных «прогулок».

Сразу видно, не первый раз парни идут на задание. Где же они воевали?..

Петр вылез из машины, пожал мне руку и кивнул на здание управления.

— Голыбин не приходил?

— Не видел.

— Ладно, пойдем. Нечего ждать…

7

Равнина. Широкие поля в ярко-зеленой окраске. Извилистые синие полосы рек. Прямоугольники темно-зеленых лесов и дубрав. Овраги, лощины, холмы — на фоне бесконечного простора они теряются, как заживающая царапина на теле. И только при ближнем рассмотрении можно обнаружить их присутствие. Далеко не редкое в этой полосе.

В нашем мире на этой широте — юг Казахстана, Киргизия. Своя фауна, своя природа. А здесь почти европейский ландшафт. Что-то вроде Евпатории, Сочи, Анапы. Лето с марта по ноябрь, остальное время — осень. Снег — редкость, мороз — еще большая редкость.

… Городской пост охраны мы миновали вместе, а разделились за Ступицино — небольшим поселением к западу от Самака. Некогда здесь был коттеджный городок, около сотни домов, инфраструктура обслуживания (магазины, больница, детсад, школа, технические станции). Теперь Ступицино — брошенное селение. Большая часть домов разрушена или сгорела, электричества нет, воды нет, газа нет, канализационная сеть не работает. Подстанция взорвана, водонапорная башня наполовину снесена. Центральная дорога и две объездные тоже разрушены. Асфальт изрыт воронками, ямами. Железнодорожная ветка скоростного пассажирского сообщения частично разобрана.

— Вообще-то Ступицино входит в план наших работ, — сказал Петр, когда мы добрались до поселка. — Кто будет делать осмотр?

— Начинайте вы, — предложил я. — А я поеду дальше. К Уштоберу. Там был железнодорожный разъезд, узел сообщений. Возможно, там кто-то живет.

— Ты в технике хоть разбираешься?

— Как-нибудь… — дернул я уголком губ. — Не сплошаю…

— Да?

Петр недоверчиво посмотрел на меня, потом глянул в сторону разрушенной будки стрелочника, возле которой стоял большой прямоугольной металлический ящик на стальных опорах. Когда-то ящик был огорожен сеткой, но теперь она частью лежала на земле, частью отсутствовала. Шедшие от соседнего столба провода электропередач лежали в траве.

— Что это — знаешь?

— Трансформаторная будка. Скорее всего понижающая. Питала оборудование этого участка пути, механизм въездной стрелки, давала эпектричество в будку и в соседние строения. Возможно, снабжала и близлежащие дома.

Петр глянул на будку, потом на меня и хмыкнул.

— Из деревни, говоришь?..

— Увидимся в Уштобере, — сказал я. — Если меня там не будет, значит, я поехал дальше, к Илидому.

— Дальше Илидома не уезжай. Встречаемся там в… пятнадцать ноль-ноль.

— Идет.

Развернув мотоцикл, я крутанул рукоятку газа и махнул рукой. «Югор» послушно набрал скорость и понес меня по обочине вдоль разрушенной дороги. Здесь можно было спокойно проехать.

«Лишь бы бензина хватило, — прикидывал я, объезжая рытвины. — В запасной канистре всего пять литров. Если особенно не лихачить, можно уложиться…»

На утренней встрече перед отъездом Голыбин еще раз напомнил, чтобы дальше Илидома мы не лезли. Мол, для первого раза хватит. А дальше видно будет.

Сразу за Ступицино начинались огромные поля. Некогда здесь выращивали зерновые, кукурузу и что-то еще. Лесов нет совсем, только узкие полоски лесозащитных посадок. Водоемов мало, одно небольшое озеро и мелкая речушка, которую даже ребенок легко перейдет вброд в самом широком месте. Правда, в сезон дождей речка превращалась в стремительный полноводный поток. И тогда в нее без страховки лучше не лезть.

Местность для наблюдения отменная — видно далеко, и спрятаться большому отряду людей негде. Впрочем, и сам на виду, но одному все же спрятаться легче, чем группе.

Помня о том, что это не прогулка, я действовал осторожно: внимательно рассматривал местность в бинокль, находил пару подходящих укрытий и ехал к ним. А там опять доставал бинокль…

Война обошла стороной этот район. Никаких разрушений, никаких воронок, никаких следов боевых действий. Даже железнодорожный путь уцелел. Только несколько мачт высоковольтных линий повалены. И на дороге, идущей вдоль путей, пара сгоревших грузовиков без колес.

Я ехал по дороге. Несколько раз сворачивал к «железке», рассматривал пути, проверял наличие «костылей», пинал шпалы и на глазок замерял зазоры между рельсами. Потом оценивал мачты. Большей частью они были деревянными и в принципе уцелели. А вот провода здорово провисли, часть и вовсе отсутствует.

«Железная дорога в норме, — прикидывал я, делая пометки в блокноте. — Ремонт не займет много времени. А вот восстановление автодороги — дело хлопотное. А если еще и линии тянуть… Долго и дорого. Впрочем, это не мое дело. Мое дело маленькое — провести разведку и доложить. И вообще — по фигу эти проблемы, со своими бы разобраться…»

Между Ступицино и Уштобером узкая полоска лесопосадок, идущая вдоль железнодорожного пути. Правее — заросшие бурьяном сотни гектаров пахотных земель, левее — небольшое озеро и пара невысоких холмов, господствующих над местностью.

С них поселок Уштобер должен быть виден как на ладони. Наскоро осмотрев пути, я сделал несколько пометок в блокноте, заодно описав состояние опор линий передач, потом оседлал «югор» и покатил к ближнему холму.

Подъем был пологим, мотоцикл легко преодолел его и взлетел на вершину. Здесь была плоская площадка метров десяти в диаметре, заросшая невысокой травкой. В центре углубление, пара камней, поросших мхом.

Поставив мотоцикл, я вытащил бинокль — армейский образец с двадцатикратным увеличением — и направил его на Уштобер.

Этот поселок — почти полная копия Ступицино. Разница одна — здесь жили не выходцы из города, а коренные, деревенские. И дома больше старого стиля, много подсобных строений, огороды, сады. Поселок выстроен в виде вытянутого прямоугольника. В центре широкая дорога, по бокам — в два ряда дома, участки, огороды, сады…

Уштобер был обитаем. Я насчитал с десяток дворов, где мелькали фигуры людей. Кое-где бегали куры, гуси, важно вышагивал по изгороди петух, прыгали возле забора котята. Ну вот и жители нашлись. Уже хорошо…

Я медленно водил биноклем из стороны в сторону, внимательно рассматривая дома, строения, людей. Людей, кстати, мало. Только в двенадцати заметил мужские и женские фигуры. А всего домов больше восьми десятков. Да и жители… Молодых не видно. Зрелых, в силе, мужиков и женщин тоже нет. Как минимум шестьдесят пять — семьдесят.