Хорошие убийцы 2. Западный Дарфур - Дмитрий Леонидович
Я пожал плечами. Надо, значит надо. Начальству виднее.
– Тогда давайте я людей соберу, вы нам вводную информацию дадите.
***
Собрались. Расселись. Поздоровались. Начали.
– Объект «Лагерь», – Координатор показал на спутниковой карте его границы. – Состоит из двух частей. Кампус, построенный когда-то для миротворцев, там маленькие сборные и кирпичные домики. И жилой район, состоящий из семи кварталов, – показал указкой ровные квадраты застройки.
Каждый квартал застроен четырнадцатью квадратами из двух «П»-образных домов, внутри которых есть небольшие дворики. Каждый такой двор представляет собой неплохое укрепление. Проезды во дворы – узкие. Входы в дома – из дворов. Между дворами – узкие проходы, метра два шириной. Дворы расположены группами по четыре, между группами – улицы. Между кварталами – широкие промежутки. В общем, сами все видите на снимке.
– Сколько там всего домов получается? – уточнил Пинок. – Почти сотня дворов, две сотни домов. В каждом может сидеть десяток боевиков. Плюс кампус, плюс вспомогательные строения. Вы не переоцениваете наши возможности?
– Не переоцениваю. Я в вас верю. Вы уже не кучка любителей, вы профессионалы. Значит, можете выполнить задачу. Так или иначе. Альтернатива – завезти крупнокалиберные минометы и превратить весь район в развалины. Проблема в том, что боевики занимают этот район много лет, у многих там семьи. Почти в каждом доме несколько женщин и десяток детей.
– Я тоже верю в наши возможности, – Пинок не успокаивался. – Но в любом случае зачищать больше трех-четырех дворов в день мы физически не сможем. Мы будем возиться с этим районом месяц, а окружающие боевики будут смотреть и бездействовать?
Координатор задумался.
Я поинтересовался:
– Координатор, простите за вопрос, а что, кроме нас и батальона поддержки в армии Русского сектора больше совсем-совсем никого нет? Вы обучали группы бойцов для работы в механических телах. Почему бы их сюда не прислать?
– У вас больше практики и она более адекватна ситуации. Механические тела только начали поступать в войска, до сих пор только в виртуале учились ими пользоваться.
– А давайте мы пойдем на острие атаки, разберемся, как проводить зачистки, сделаем несколько дворов, а остальное другие группы будут дальше отрабатывать по нашему образцу? Вот и будет им практика.
Александр Борисович задумался, потом кивнул: – Это разумно, можно попробовать.
– А крупнокалиберных минометов парочку вы всё же привезите. Не помешают.
Будда: – Мусульманские боевики часто используют бункеры и тоннели. Что с ними делать?
– Здесь разведка такого не нашла, но если возникнет необходимость, что-нибудь придумаем. В крайнем случае, неопознанная подводная лодка из Красного моря ракету запустит, или самолет неизвестной страны сбросит специальную бомбу.
Координатор кивнул своим мыслям, выдержал паузу, потом продолжил:
– Если по крупным вопросам определились, тогда давайте к конкретике. Этот район занимает группа «Песчаные львы». Численность группировки – более трех тысяч человек. Половина из них размещаются небольшими гарнизонами на территории штата. Они контролируют большую часть деревень – обеспечивают послушание населения, собирают налоги, иногда проводят акции устрашения. На объекте «Лагерь» у них сосредоточено командование, больница, учебный центр, склады, тут же проживают боевики, из которых при необходимости формируются ударные группы.
Будда: – Что они из себя, как военная сила, представляют?
– Тяжелого вооружения у них нет. Большое количество, больше сотни, тачанок с пулеметами, минометами, станками для запуска ракет. Часть машин уже уничтожена, часть стоит около домов и будет уничтожена перед началом штурма. Боевики по своему качеству неоднородны. Много мусульманских фанатиков, из-за чего группировка прославилась особой жестокостью. Есть ядро профессиональных солдат. Основная масса – обычные бойцы, неплохо обученные, но не имеющие опыта войны с современной армией.
Будда: – То есть нам противостоит сотня профи, сотня фанатиков, остальная масса – что-то вроде полицейских частей без техники?
– Примерно так. Не столько полицейских, сколько карателей. Разведка несколько месяцев отслеживала их, распознавала лица. Большинство распознала. Перед операцией в систему будут загружены данные их лиц, как только они появятся в поле зрения – будут автоматически помечены, как противники. Если кто-то окажется непомеченным, мужчин можно убивать, женщин и подростков – только если с оружием.
Будда: – Пока мы будем по очереди штурмовать дома, они сообразят, что дело плохо и начнут сдаваться или разбегаться.
– Лучше обойтись без пленных. И без тех, кто убежит. Считайте, что все они приговорены к смертной казни за преступления против человечества. Заодно они станут наглядным примером того, что произойдет с плохими парнями. С другими группировками, более вменяемыми, мы потом будем вести переговоры, попытаемся привлечь их на нашу сторону.
Мы задали еще какие-то вопросы, потом попрощались, пообещав до вечера определиться, как будем проводить штурм, и какое снаряжение нам требуется доставить.
***
После ухода Координатора я выложил группе в общий доступ отчеты разведки. Но разбежались по комнатам, чтобы их прочитать и обдумать, мы не сразу.
– Мне не нравится, что нас пытаются превратить в мясорубку, которая будет день за днем перемалывать полторы тысячи боевиков, – произнесла Малышка. – Должны быть пределы, мы живых людей убиваем, а не картошку выращиваем. Тем более, при зачистке это придется делать лицом к лицу.
– Ты можешь не участвовать, тебе и с больными в Конго дел хватает, – предложил я. – Лечение там местных и их поддержка для нас не менее важны, чем боевые операции.
– Мне в принципе не нравится эта тенденция. А участвовать я буду. Хотя бы вначале, а потом вернусь к больным, когда опробуем тактику и появится уверенность, что и без моего участия группа справляется без проблем.
Я вздохнул.
– Мне это задание тоже не нравится. Поэтому я и предложил, чтобы мы отработали начало, а потом подключились армейские бойцы.
Будда заинтересовался:
– Санта, а ты не боишься, что другие группы получат опыт и нас отстранят от дел, как менее лояльных?
– Нет, не боюсь. Я вообще готов уйти с суданских объектов. В Конго от нас что-то зависит, в Судане мы всегда будем простыми исполнителями, подрядчиками.
– Все мы кому-то подчиняемся. Почему тебе не нравится быть исполнителем? И не простым, а очень даже важным. Смотри, сколько нам наградных знаков уже дали.
Я задумался: почему? И мне взгрустнулось. Будда, Пинок и Суслик привыкли к армии, привыкли исполнять приказы. А мне это некомфортно. Я попытался объяснить свое отношение:
– Еще недавно я работал в небольшой фирме. Знал ее директора, регулярно с ним общался и представлял, чего от него можно ожидать. Потом фирму купила крупная корпорация. Над директором появилось свое начальство, у которого свои приоритеты. У этого начальства
