Кодекс Крови. Книга ХV - М. Борзых
— Я ещё по твоему взгляду поняла, что перегнула палку… а после разговора с отцом и вовсе… Я понимаю, почему ты отстранился. Этот ребёнок… тебе не нужен.
Я позволил себе тяжёлый вздох и напомнил себе, что женщины и так существа неизведанные, а уж в положении — и подавно. Сжав Свету в объятиях, чтобы никуда не вырвалась и, наконец, оттаяла, принялся объяснять:
— Дорогая моя Снежная Королева, во-первых, я не против детей, и уж тем более своих. Я рад, что у нас будет ребёнок. Хоть и предчувствую наступление весёлых деньков после пополнения уже существующей банды оболтусов. Во-вторых, как-то в идеальной картине мира я хотел поступить правильно в соответствии с твоим статусом и воспитанием. Ну, знаешь, этакая милая банальная последовательность: ухаживания, помолвка, брак, дети… Почему-то я считал, что для тебя это было бы важным. Ошибся, впредь буду уточнять. В-третьих, я не отстранился. Дела, к сожалению, никуда не делись. Пусть они и не имеют божественного масштаба, но решать их всё же приходится. Я же стараюсь подходить к вовлечению вас к родовым делам рационально, а не таскать вас за собой паровозиком. Поэтому бросай хандрить и заниматься самоуничижением. Сегодня вечером у нас будет тихий семейный ужин. Соберёмся вместе, обсудим предстоящий обряд, Кирана с Ксандром вернутся от османов, Тиль с Эоном будут, Райо обещался захватить Агафью. Выше нос, графиня и будущая императрица! — я повернул невесту к себе и заметил, как у неё катятся слёзы по щекам.
— Прекращай сырость разводить! Всё же хорошо!
Пришлось потратить ещё минут десять на успокаивание будущей жены, которые внезапно растянулись на все полчаса и перетекли в неимоверно приятное времяпрепровождение.
Чуть позже, восстановив дыхание и завернувшись в мою рубашку, Света задумчиво разглядывала меня.
— Что? — не выдержал я её препарирующего взгляда. Ей богу, будто лягушку на лабораторном столе рассматривала.
— Да думаю, оказывается, для превращения карьеристки в настоящую женщины нужны не запреты и какие-то обстоятельства, а настоящий мужчина, дающий свободу выбора. Мне повезло с тобой неимоверно. Знала бы я об этом, когда кто-то ввалился ко мне в душ…
— И чтобы ты сделала? — улыбнулся я, вспоминая открывшееся в душе зрелище лекарки в мыльной пене.
— Не стала бы так быстро прогонять, — показала она мне язык. — Так-с, а мальчишник и девичник у нас будут?
— Твой брат ещё после первого не отошёл, — рассмеялся я. — Да и повторного десантирования мальчиков-зайчиков кровники не переживут!
— Мы придумаем что-нибудь еще! — с энтузиазмом отозвалась Света. От её хандры не осталось и следа.
— В этом я не сомневаюсь.
* * *
Личные покои Президента Французской Республики,
Версаль
Лиллиан Гиббон обдумывал информацию, полученную от Луизы-Антуанетты, максимально отделяя личные эмоции от здравых размышлений. Для простоты анализа он выписал на листе бумаги аргументы, оценивающие вероятность исполнения угроз графом Комариным.
На столе у него лежал доклад по графу, где были обозначены и весьма любопытные факты, как-то перекупка заказов на свою голову за десятки миллионов золотом. То-то наверное он посмеялся, когда узнал цену в пять миллионов, объявленную Талейраном.
Кстати, о нём.
В дверь постучали, и, получив разрешение войти, Гийом де Талейран-Перигор бодрой походкой вошёл в кабинет Президента Французской Республики с папкой в руках.
— Ты вовремя, — голосом обозначил общее недовольство Лиллиан, но соратник на это никак не отреагировал.
— У меня свежие сводки из Османской империи, — папка с документами легла на президентский стол. — Тебе они не понравятся.
— Да у нас и из Российской новости хуже некуда, — не удержался Гиббон и принялся читать краткую информационную сводку.
Минут пять ничего не происходило, а после мраморные плиты облицовки камина начали покрываться сетью трещин и с тихим шелестом осыпаться на пол. При этом президент сидел с задумчивым выражением лица, не сводя взгляда с исписанного листа бумаги перед собой.
Когда трещины пошли по плитам пола, Гийом обратился к хозяину кабинета:
— Лиллиан…
Тот пришёл в себя и с удивлением обнаружил причинённые разрушения. Затем деловито добавил несколько надписей в лист, причём лишь в одну из колонок.
— Итак, тщательно спланированная операция по смене будущего правителя османов на более лояльного нам провалилась, и всё благодаря неучтённому фактору в лице княгини Виноградовой и шахзаде Кёпеклери, — постукивая карандашом по столешнице, размышлял Гиббон. — Формально, действующую старшую линию крови поддержал сам божественный покровитель, указав всем остальным их место. А неформально?
— А неформально Кёпеклери причислили к ещё одной старшей ветви с возможностью притязаний на трон, если речь будет идти о потомках союза шахзаде Искандера Кёпеклери и княгини Кираны Виноградовой.
— Итого, мы получаем в активе три империи и минимум трёх лояльных богов, а это нехорошо…
— Ты о чём?
— Я о встрече Луизы-Антуанетты с графом Комариным, прошедшей на удивление продуктивно, но не в нашу пользу.
Лиллиан без прикрас передал информацию от русского агента, добавляя пищу для размышлений соратнику.
Тому потребовалось минут пять на осмысление, после чего он выдал своё мнение по вопросу:
— Велика вероятность, что он не блефует и сможет выполнить угрозу.
— Ты про заказ на мою голову или слив информации богам? — настороженно уточнил бывший герцог де Сен-Гиббон.
— Обе угрозы. У него сейчас нереальный кредит доверия у минимум двух покровителей: Комара и Винограда. Оба они оказывают всяческое содействие графу, а Виноград ещё и наградил родовым даром, несмотря на то, что формально Комарин не имеет отношения к Виноградовым. Оттуда же божественный артефакт для прямой связи, на который указал граф Луизе.
— Он поклоняется сразу двум тотемам? — заинтересовался открывающимися возможностями Гиббон.
— Поговаривают, что он вступил с Виноградом в сделку и отыскал претендента на роль главы старшей ветви княжеского рода Виноградовых. За это его и наградили.
Лиллиан рассмеялся, легко и заливисто. Гийому даже стало не по себе. Настолько неуместным было проявление эмоций президентом.
— Вот же плут! Это же надо было умудриться ещё и родной сестре княжеский венец подарить! Да ещё и бога этой кандидатурой удовлетворить! Гийом, мне кажется, ты отыскал себе достойного соперника, — президент откинулся в кресле и рассматривал лепнину на лазурном потолке, имитирующем небо и пушистые облака.
— Мы с ним работаем в разных сферах. Граф мне не конкурент, — Талейран как всегда ревностно относился к собственной стезе, считая
