По ту сторону границы - Виктор Климов
Отравление? Да это вполне могло быть отравление местной едой, которой Вадим вчера вечером угощался с большим удовольствием. Можно было бы винить себя за такую неосмотрительность, но голод, как известно, не тётка и к вечеру вчерашнего дня хотелось не то что есть, а по-настоящему жрать. И тут ты либо ешь то, что тебе предлагают, либо продолжаешь слушать становящиеся всё громче желудочные трели и готовиться к худшему.
Правду сказать, когда он вчера пробовал местное мясо (это ведь было мясо?), поджаренное на углях и какие-то неизвестные фрукты, он запивал их вином не большого желания, хотя он и было по-настоящему превосходным. Вадим надеялся, что алкоголь хоть как-то нейтрализует местную микрофлору, которая могла попасть в его желудочно-кишечный тракт.
Но, видимо, выпитого было мало. Или местный алкоголь вызвал у него аллергию? или ещё какое отравление. Плохо было так, что он готов был лезть на стену, если бы ему удалось найти таковую поблизости.
Сначала ему показалось, когда он проснулся, что в шатре было необычно жарко, как будто его хозяйка решила замутить хорошую такую сауну, но потом понял, что жарко не вокруг, а внутри него. Пот буквально катился с него градом, и он уже лежал в абсолютно мокрой одежде на таких же мокрых подушках.
А потом пришёл первый спазм. А потом ещё один. И ещё. Голова кружилась, и организм постоянно делал вид, что его вот-вот вырвет, но в последний момент он передумывал это делать, от чего становилось только хуже, ведь это сильно выматывало.
Последний раз Вадим так травился во время поездки во Вьетнам, когда поддался на уговоры и решился попробовать блюдо местной кухни, купленное в уличной забегаловке.
«Да ты успокойся, я тыщу раз тут ел!» - говорил ему его знакомый, и правда живущий в Ханое уже не первый год и промышляющий экскурсиями для русскоязычных туристов. Правда потом он дико извинялся за то, что перепутал ларёк, чему в свою очередь послужило изрядное количество выпитого спиртного.
Перепутал, не перепутал, не имеет значения. Вадим тогда два дня пролежал в номере и уже был готов набрать номер местной скорой помощи, когда его вдруг реально отпустило. Наверное, бацилла, всласть порезвившись в его организме, решила, что пора и честь знать и покинула его тело вместе со всеми теми жидкостями, которые всё это время выливались из всех естественных отверстий, которыми Бог наделил человека при сотворении.
Ещё несколько дней он потом ходил, боясь притронуться к чему-то сложнее куска хлеба и обычной воды, да чихать приходилось с крайней осторожностью.
По возвращению он тогда сдал множество анализов, которые, к его удивлению, так ничего и не выявили. Так себе, в общем съездил.
Сейчас же было ничуть не лучше, чем тогда во вьетнамском отеле, а то и хуже. Ситуация усугублялась осознанием того, что желудок и вообще организм могли не принять местные белки и углеводы, вызвав отторжение, а возможно и отказ некоторых органов.
«Ну, что Вадик, вот так ты и сд@хнешь, в говне и блев@тине, но на чужой планете, да?» - сверкнула между приступами боли мысль, и руки сами схватились за живот.
Всё это явно не внушало оптимизма, и уж точно вызвало озабоченность у Айюнар, а начальник безопасности, этот вездесущий Даут, несколько раз припомнил своей нанимательнице, что визитёра стоило бросить в пустыне, и пусть бы он там вялился на солнышке, постепенно превращаясь в мумию. А уж потом, если бы его госпоже было бы не побороть своё любопытство, то они бы принесли ей, то, что от него осталось для препарирования и изучения.
Нет, Вадим, понятное дело, не понимал, о чём наёмник вычитывает своей нанимательнице, но судя по тону, который на фоне диких спазмов смог уловить Вадим, говорил он именно что-то в этом роде.
Наверняка, предложил выделить нескольких своих человек, чтобы те оттащили скрюченного Вадима подальше в пустыню и там бы потихоньку прикопали песочком, возможно даже заживо. А зачем собственно ждать? Видно же, что не жилец.
«Сук@ ты, Даут! Сук@ и гнид@»
Прибежал какой-то мужичок, видимо, здешний лекарь, смотрел на Вадима, щупал его везде, не забыв нацепить по виду резиновые перчатки, маску и защитные очки, а то вдруг надавит неосторожно, а Вадим-то и брызнет во все стороны.
Качал головой. Что-то балакал на своём. Опять качал головой. Потом ушёл, пришёл и заставил Вадима проглотить что-то до невозможности кисло-горькое, из-за чего больной на какой-то момент даже забыл о своей болезни, настолько сильно у него свело скулы.
Кто-то ещё приходил и проводил над ним какие-то манипуляции, но ему было это уже полностью безразлично, в какой-то момент он перестал отличать реальность от сна.
Потом его оставили отлёживаться, обложив вокруг пакетами со льдом. И где они только его берут при такой-то жаре вокруг. Лёд быстро растаял, но вода осталась внутри пакетов, и не растеклась.
Однако, почти одновременно с тем, как лёд превратился в воду, Вадиму серьёзно полегчало. Очень, очень сильно полегчало. Можно даже сказать, что он испытал настоящую эйфорию, от чего даже забылся блаженным сном.
Когда он открыл глаза и присел, он ощутил некоторое головокружение, но тошноты и болей в животе уже не было. Не хотелось сглазить, но судя по всему, он шёл на поправку. Или организм сам справился, или свою роль сыграло жуткое на вкус зелье, которое его заставил выпить «шаман».
Осмотрев себя, Вадим обнаружил, что полностью раздет и был прикрыт лишь легким одеялом. Когда его успели разоблачить, он абсолютно не помнил, скорее всего, когда был без сознания.
- Твою одежду почистят и постирают, потом вернут тебе, - это была Айюнар, которая находилось на своём обычном месте, но была скрыта от Вадима свисающими сверху полупрозрачными занавесками. - Думаю, тебе лучше переодеться, особенно после твоей болезни.
- Я так страшно выгляжу? – Вадим осмотрел себя.
- Видела и пострашнее, – бросила Айюнар и отхлебнула из бокала. – Мы скоро отправляемся в путь, и лишнее внимание к тебе по пути не желательно.
- Долго я был без сознания? – Вадим потёр грудь, хотелось сильно пить. Под руку попался крестик на цепочке.
Не сказать, чтобы он был сильно религиозным, скорее наоборот, крест носил больше по традиции и по настоянию матери, но сейчас он даже мысленно помолился Богу.
- Четыре дня. Я уж думала ты, как это у вас говорят, коньки отбросишь, - она
