Последний Паладин. Том 8 - Роман Саваровский
— Ой, да не заливай, Маркус! Я прекрасно знаю, как дохрена от нее поступает информации, и как много из этого «дохрена» ты игнорируешь!
— Но-Но! — возмутился я, — Не игнорирую, а концентрирую внимание только на важном! — деловым тоном поправил я и вышел из машины.
— На важном он концентрируется, ага, — донеслось позади сонное ворчание, и краем глаза я заметил, как в момент, когда я отвернулся, Макс спешно отправил кому-то через коммуникатор сообщение и вышел наружу следом.
Кристально чистый прохладный воздух обдул нас приятной волной, и я с наслаждением вдохнул его полной грудью.
— Ладно, допустим, я понимаю, почему ты не повез меня в столичный стриптиз-бар, — осматриваясь, протянул Макс, но почему именно сюда? Чтобы Диана точно нас не нашла?
— Что б ты знал, друг мой, эгоцентричный, не все в этом мире крутится вокруг тебя и твоей невесты.
— А-а-а, я понял! — щелкнул пальцами Макс, — это ты решил мне так отомстить за то, что я пригласил тебя на нашу свадьбу последним?
— Хм, так я был последним? — поднял я бровь.
— Бл… — тут же поперхнулся Макс и отвел взгляд, сделав вид, что ему очень интересно разглядывать выцветшую деревянную ограду, перед которой мы стояли, — слушай, Маркус, а где мы вообще?
— Много вопросов, дружище, — хлопнул я озадаченного и напряженного Макса по плечу, — просто вдохни полной грудью, расслабься и получай удовольствие, — дал я ценный совет и постучал в дверь металлическим кольцом.
* * *
Ильретеевка встретила нас радушно.
Нас приняли так, как умеют принимать только в деревнях имперской глубинки, которые столичные неучи с презрением называют «глушь». Пф, что бы они понимали.
На самом деле было чертовски приятно осознавать, что даже спустя семь сотен лет традиционное гостеприимство в имперских деревнях совершенно не изменилось.
Впрочем, как и их внешний вид.
Ильретеевка выглядела практически полной копией тех деревень, которые мне довелось посещать в «мое» время.
Словно для мирной глубинки в империи время застыло навечно.
Вышагнувший из дома грузный шахтер Петр узнал нас и тут же потащил в дом.
Простой, но довольно уютный и просторный дом. Как выяснилось, шахтер Петя, по возвращении в родную деревню из переделки в поезде живым и при деньгах, довольно быстро стал местным старостой.
Понравилось ему, видать, управлять. Ну или помогать людям.
В любом случае молодец, нашел свое призвание.
В одном большом доме со старостой жила и та беременная женщина из поезда по имени Нина. Поездку она в итоге пережила благополучно и сейчас с округлым животиком хлопотала перед самоваром, пока Петя спешно носился по двору.
Подметал беседку, выносил мусор, рубил дрова.
И, видимо, делал это так громко, что на шум пришли соседи, а потом соседи соседей, и вот уже по двору старосты сновали десятки людей.
Выносили на улицу столы и лавочки, помогали с дровами, топили печи около беседки и разжигали костер.
Поначалу столы пустовали, но уже к обеду они буквально ломились от еды и выпивки.
Один сосед принес соленья, другой — свежую морковь с грядки, третий — мясо барана, и понеслось…
Ворота были открыты настежь, и стихийным образом двор старосты превратился в масштабную гулянку, на которой собралась вся деревня.
Мужики травили байки, пили и играли кто на гитаре, кто на баяне. Женщины подпевали и приглашали суровых бородатых мужиков на танец, дети резвились и с любопытством поглядывали на необычных гостей.
В воздухе витал запах праздника, шашлыка и простой человеческой радости.
К нам с Максом помимо Петра и Нины местные подходить боялись, но вот Глеб с диковинным боевым Кайманом стал местной звездой.
Танцевал с милыми девицами, пел под гитару, позволял местной детворе порулить за боевой машиной и отрывался от души.
Стихийный праздник разгорелся со скоростью лесного пожара, а когда Петр вдруг выкатил из погреба покрытую пылью старинную деревянную бочку с вином своего прадеда, расходиться передумали даже интроверты.
День в итоге пролетел незаметно, и в итоге закат мы с Максом встречали сидя на причале у озера, окунув ноги в холодную воду после горячей баньки.
В руках у нас были стеклянные бутылки пенного без этикеток, а на закуску рядом лежала корзина сушеной на печи озерной рыбы.
— Хорошо-о-о-о-о, — откинув голову, протянул Макс.
— Ага, — кивнул я, наблюдая красное как пламя, зарево заката.
— Признавайся, Маркус, — ткнул парнишка меня в бок, — сколько ты им за это все заплатил?
— Ни импа не заплатил.
— В каком смысле? — опешил и удивленно захлопал голубыми глазами Макс, — хочешь сказать, они добровольно всей деревней отдали свои месячные запасы еды? Прямо перед зимой⁈ Тут же граница желтой зоны совсем рядом. Фермерство в таких местах, дело рискованное, да и с охоты особенно не разживешься… вполне возможно, что на столе оказалось буквально все, что у них было!
— Знаю, поэтому завтра им поступит весьма щедрое анонимное пожертвование, — хмыкнул я.
— Но они ведь о нем не знают и все равно, отдавая последнее и самое ценное, что у них есть на общак, выглядели такими счастливыми… улыбались… — задумчиво произнес Макс и озадаченно почесал затылок.
— Представил на их месте столичных аристократов? — усмехнулся я.
— Попытался, но не получилось, — засмеялся Макс и поднял взгляд к небу.
Солнце уже закатилось за горизонт, и на постепенно темнеющем небосводе начали проклевываться первые звезды.
— Хорошее место, спокойное, — констатировал Макс, — никогда не думал, что где-то в мире бывает так тихо и безмятежно. Спасибо, что привез меня именно сюда. После всего дерьма, что произошло на границе, мне это было нужно.
— Пожалуйста, — улыбнулся я и отсалютовал бутылкой.
— А темный сорт здесь огонь, — отпив пиво, со знающим видом заявил Макс, — лучше девяносто девяти процентов бурды, что подают в заведениях столицы! Пожалуй, тоже сделаю пожертвование. С особой пометкой на развитие пивоварения! Это должны попробовать все, а то такой талант пропадает!
Открыв в честь неизвестного гениального пивовара еще по бутылочке, мы просто сидели в тишине последующие полчаса.
Небо совсем потемнело, украсившись бесчисленной россыпью звезд, о деревянные балки пирса мерно плескалась вода, а где-то далеко позади доносились едва различимые звуки гитары.
— Ты ведь не только в баньке попариться меня сюда привез? — вдруг нарушил молчание Макс.
— Не только,
