Рубеж-Британия - Игорь Павлов

Глубина оказалась не более полутора метра, но погружение в прохладную водицу в одежде я ощутил сполна. И даже не подумал сразу выныривать. А в плотном спокойствии дошёл и коснулся дна, наслаждаясь частичной невесомостью и взглядом Анны.

Сестра тоже погрузилась до конца и всё это время смотрела под водой на меня. Сквозь рассеивающиеся пузырьки воздуха её светло–карие глаза красиво отблёскивали золотом в воде. А волосы, неестественно поднятые, с медленной безмятежностью чарующе колыхались. Завораживающее зрелище, на которое я бы смотрел вечность, если бы не отсутствие возможности дышать.

Не выныривая, Анна прямо под водой метнулась ко мне и снова заключила в объятия, оказавшись сверху. Её взгляд стал диким. В нём отразился вызов, который я попытался принять, не сопротивляясь. И вскоре понял, что она намного дольше может держаться под водой, чем я.

Мой первый спазм. И вода схлынула, расходясь и образуя стены с кислородным пространством. А мы оказались на мягких подушках.

— Тебе здесь даже утопиться не дадут, — рассмеялась Анна и поднялась с меня.

А затем, врезавшись в стену, снова прошла в воду.

Не успел опомниться, вода вновь стала сочиться подо мной, и меня вытолкнуло на поверхность. Встал на ноги у края, без особого труда. Одежда тут же полегчала и отлипла от тела, став вновь сухой. Волосы тоже зашевелились на ветру.

— Чудеса, — пробубнил себе под нос.

Анна, продолжающая плескаться, усмехнулась, а следом выпалила:

— Так! Пора избавиться от этого тряпья.

Зря я посмотрел в этот момент на неё. Одежда с тела попросту растворилась прямо в воде, обнажая мою бесстыжую сестру!

Отвернулся запоздало, а она ржёт, как лошадь.

Всё, барышня созрела. Никакого воспитания. Своенравная и вульгарная. Воспитывай, братец. Поле непаханое.

Вылезла из воды голышом и пошлёпала по лестнице в беседку.

— Сейчас платьишко сотворим и тебе костюмчик новый, — заявляет.

— Ты серьёзно? — Развожу руками. — Спасибо, что мой не растворился.

— Это можно легко исправить! — Воскликнула хищно.

— Не вздумай! — Спохватился.

— Эх, Андрей, братец мой ненаглядный, — запела мечтательно. — Богатства этого мира — не рубли, не всякие, другие бумажки. Истинные сокровища — это элементы, минералы, ископаемые. Байкал полон ими, ровно, как и вся Земля. Всё это наше.

— Корабль создаёт желаемое, черпая ресурсы с планеты, — соглашаюсь я, продолжая стоять деликатно под беседкой.

— Теперь ты понимаешь, как мы богаты?

— Главное оставаться человеком, Ань. И не перегибать палку, — пытаюсь наставлять.

— Я и так держусь изо всех сил. Особенно когда потеряла своего Друга и перестала чувствовать себя в безопасности вне Корабля.

— Теперь с тобой я.

— Ты ведь не пропадёшь снова? — Спрашивает с надеждой и волнением.

— Нет, но у меня есть обязанности, — говорю ей честно. — Поэтому я не смогу быть всегда рядом.

— Перед кем обязанности? — фыркнула. — Слышал бы тебя Отец.

— Ань, я не буду ставить себя выше.

— А зря. Я выйду замуж за наследного принца Александра, ты заберёшь Софию, она от тебя без ума. Дед будет только рад такому союзу и легко согласится. Так мы избавим их от терзаний. Будем властвовать легитимно и для аборигенов. Хороший план?

— Всё продумала?

— Только что в голову пришло, — раздалось сверху: — ну что будем лепить нам костюмы? Как на счёт привнести моду с нашей родины?

— Ты оделась?

— Я в халате, поднимайся, братик.

Не поверил сразу, неуверенно стал подниматься. В белом махровом халате — такая уютная сидит. Напротив призрачный экран поблёскивает, куда она смотрит с интересом и пальцем наряды изображённые перелистывает.

— Уже давно не пользуюсь услугами портных, — комментирует. — Криворукие неумехи.

Вскоре буквально из пола стали вырастать, а скорее даже выплёвываться всякие платья, которые Анна начала спешно прикладывать и требовать от меня оценки. Так же выросло и зеркало во весь рост. Когда принялась примерять, не стесняясь меня, я затребовал ширму.

Полчаса возни, покидав всё в бассейн, сестра нахмурилась.

— Оно всё разное только на вид, на самом же деле одинаковое! — Закапризничала. — Какой наряд ни мерю, сразу напоминаю какую–нибудь тётку с бала.

— Так Интеллект читает твою память, — предположил я, развалившись на кресле с бокалом прохладного вина. — Какие–то наряды полностью копирует, другие соединяет из разных.

— Надоела эта безвкусица, — фыркнула и снова обратилась к панели. — Ну–ка, как на родине у нас там одеваются.

Тут–то глазища у Анны загорелись. Да и я раскрыл рот, чуть вином не поперхнувшись!

Экстравагантные наряды со стойкими лепестками ткани, торчащими куда ни попадя. Или с украшениями в виде длинных игл. Много вульгарного, открытого, разрезы до пупа на декольте, открытый зад, вуаль вместо ткани местами, где просвечивается всё.

Сестра от смеха закатывается. А у меня щёки горят.

— Ты это не наденешь! — Протестую, когда она переходит к примерке, хватая самое развратное.

Подлетаю сам уже к панели и выбираю что–нибудь поприличнее.

— Нет! Занудство! Скукота! — Бракует сестра один за другим мои варианты.

— Тогда надевай что–нибудь из местного, — заявляю, быстро теряя терпение.

— Нет! Решение уже не изменю. Надо появиться в том, что обескуражит всех. Если приму твой выбор, тогда и себе выбирай из этого.

— Ань, — прорычал.

— Мы должны придерживаться одного стиля, раз мы пара. Мы ведь пара, братик? Взаимная поддержка на балу, это как самый настоящий бой, где солдаты прикрывают друг друга. Или ты не согласен?

— Тебе битв было мало?

— Женщины пострашнее всяких оргалидов, Андрей, — высказала. — И битвы у нас кровавее. Поддержи меня, или я обижусь.

— Хорошо, — отвечаю на выдохе. — Вот только не пойму, с кем ты собралась соперничать. Да и за чьё сердце?

— Хочу дать им всем возможность осознать простую истину, — начала загадочно.

— Какую такую истину, Ань? — Усмехнулся.

— Что они — серые мыши, — выпалила и хищно улыбнулась, напомнив: — Ты уже согласился. Обратной дороги нет, Андрюша. Выбирай новомодный костюм…

И началось наше познание родины со шмотья.

Внеземная фантазия, выраженная в крое и цветах — это полбеды, сами ткани — вот с чем страшно стало иметь дело. Одни пересыпаются из угла в другой, другие переливаются разными цветами или вовсе меняют его прямо на теле. Третьи шевелятся, загибаясь, колышутся, будто в