Спасти род. Том 2 - Кирилл Сергеевич Довыдовский
— Я и не собирался.
Коротко объяснив план, я дал Бледному минуту, чтобы он занял позицию. После из машины вышли уже мы с девчонкой. Видок, конечно, у нас был еще тот. Все еще немного припорошенные бетонной крошкой, все в царапинах.
Нас, конечно, заметили и, что важно, узнали. Из Коммоторов тут же полезли системники, но почти сразу замерли в нерешительности. Целиться из фиксаторов и системных ружей в наследницу корпорации им явно было не с руки. Я же шел с ней рядом, не держал, не угрожал.
— Госпожа! — наконец, нашелся один из них. — Вы ранены?!
— Все в порядке, — отмахнулась она. — Я заберу машину и поеду к матери.
— По протоколу…
— Я здесь протокол.
Сказано было с такой уверенностью, что «комбинезоны» аж рты позахлопывали. Надо же какая перемена — со мной она себя по-другому вела.
Впрочем, важнее было то, что нас пропустили к Фаэтону и тут… вибрация.
Одновременно дрогнули струны каждого из нас — меня, девчонки, системников. Я успел только сбить ее с ног…
ВЗРЫВ!
Один из Коммоторов взлетел на воздух, двое системников из шестерых погибли на месте — слишком близко стояли. Остальных разбросало в стороны…
ВЗРЫВ!
За первым Коммотором разорвало второй…
Сука!
Я вдруг понял, что должно случиться еще через секунду… и, вызвав Лезвие Структур, ориентируясь по одной лишь Книге вонзил энергетическое острие в борт Фаэтона…
Фух!
Успел!
Третьего взрыва не последовало…
— Ты охерела, дура?!
…зато на меня налетела Птицкер. Сначала попыталась врезать коленом между ног — явно поставленный удар — а после… вообще активировала способность. Из обломков Коммотора со всех ко мне рванули заостренные стальные колья…
…но замерли, не дойдя метра или около того.
Объяснять я ничего не стал, просто смотрел. Да, про машину я понял, насколько она для нее важна. Но если девчонка настолько психованная, что даже выслушать сначала не может, то дел с ней лучше не иметь.
Защиту я подготовил, но говорить ничего не стал. Поглядим.
Несколько мгновений глаза Птицкер еще яростно горели, а после она бросила взгляд на то, что осталось от Коммоторов…
— Там тоже была бомба?
Я кивнул.
— Иначе смысл мне было машину дырявить?
— Но кто…
Я пожал плечами… а после резко рванул с парковки. Перепрыгнул через оградку, перебежал дорогу и, вызвав пару Кос, нырнув рыбкой, вонзил их в багажник резко рванувшего с места Лотоса.
— Все места заняты! — раздалось из-за руля. — Хи!
Я оторвал одну руку, чтобы расхерачить стекло и…
Выстрел!
Сука!
…меня скинуло на дорогу. Вскочив, я обновил Косы и врезал ими по асфальту, но Лотус резко дал вправо и большая часть Осколков ушла мимо. Еще через пару секунд я даже чувствовать сидевшего за рулем Беса (13) перестал.
Ушел.
— Падла, — пробормотал я себе под нос.
И побежал обратно к стояке.
— Кто это был?!
— Мелкий ушлепок, — ответил я девчонке. Бледный тоже уже был там — до нашего плана дело так и не дошло. — Из подвала.
— Эта тварь! — прошипела она. — Нужно догнать его!
— Не успеем, нам нужно к твоей матери.
Она открыла рот — видимо, чтобы возразить — но потом бросила взгляд на Фаэтон. И как-то сразу скуксилась.
— Ладно.
Она еще подошла к оставшимся в живых «комбинезонам» — те уже лечились из своих фиксаторов — потом вернулась к машине.
— Я поведу, — сказала она.
Мы оба подошли к водительской двери.
— Ты не в состоянии, — ответил я.
Чем мгновенно вызвал вспышку.
— Это моя ма…
— Да понял я! Но ты ранена, а дорогу знаю только я. Никто ее у тебя не отбирает…
Гм…
— Или отбирает?
— Не твое дело! — огрызнулась она.
Еще пару секунд постояла, потом все же перешла к пассажирской двери.
Ну хоть так.
Сев за руль, я пару секунд привыкал к ощущениям, прислушивался к тому, что могла рассказать о Фаэтоне Книга. И, кажется, это действительно была не просто машина. По крайней мере, для нее.
Сама Птицкер, сидя рядом, хмурилась.
— Появится хоть одна царапина — ты труп, — предупредила она меня.
— Договорились, — примирительно ответил я. — Включишь двигатель?
Не глядя на меня, она коснулась рулевой панели. Я тут же ощутил растекающуюся вокруг Стихию.
— Поехали
* * *
— Неплохо.
Это было первое слово, которое сказала Птицкер за последние десять минут.
И в голосе, и в выражении ее лица появилась какая-то безмятежность, будто скорость растворила в себе все лишнее.
Даже тон голоса отличался от ее обычного. Появилось в нем что-то… от Лао? Это он всегда так говорил — никакого оценочного восприятия. Только факты.
Тем забавней было, что следующей ее фразой стало:
— Ты умрешь на трассе.
Я бросил на нее взгляд, но девчонка, кажется, даже не заметила.
— Почему?
— Все гонщики так умирают. Рано или поздно.
— Может быть.
Скорость в этот момент приближалась к четырем сотням. Мир вокруг словно застыл, сузив мое восприятие до одной лишь Книги Перемен. Смотреть на дорогу в такой ситуации особого смысла не было — не спасет.
— Мать сказала, что заберет машину, если я не выйду замуж, — сказала Птицкер неожиданно.
Да, непростое у нее время выдалось.
— Он так плох? — уточнил я.
— Я совершенно его не знаю. И я просто не хочу.
Она повернулась к окну, мир за которым замер, превратившись в странное тягучее желе. Так всегда бывает. Чем быстрее движешься ты, тем сильнее начинает запаздывать все, что вокруг.
— Кажется, не только ты этого не хочешь, — заметил я.
Она не ответила, но я чувствовал, что она слушает.
— Помнишь камеры? — продолжил я. — Если бы им удалось, это расстроило бы свадьбу?
В этот раз не сразу, но она все-таки ответила:
— Возможно.
— Почему ты задумалась?
— Мать сказала, что Магнус Филиус хочет этого брака.
Вот это меня удивило. Я еще понимал, что может найтись кто-то, кто пойдет против Птицкеров. Но против Доминиума (7)?
— Тот самый Магнус? — спросил с заднего сидения Бледный.
До этого он сидел тихо и, кажется, даже скорость особо его не волновала. Стальные нервы.
— Да, — ответила девчонка, бросив на него взгляд.
— Ему правда три тысячи лет? — спросил я.
— Бабушка говорила, что да.
После этого снова наступило молчание. Ехать нам оставалось еще минут двадцать. Я пробовал просчитать будущее, но чем ближе мы подъезжали, тем менее удачным мне виделся расклад.
Примерно тогда же Птицкер тоже очнулась от своего транса. Посмотрела на меня раз… другой…
— Что? — спросил я.
— У тебя есть план?
— В процессе, —
