Джек Бергман - Олеся Шеллина
Переведя взгляд на мужчину, вышедшего к нам из тумана одним из последних, я принялся его пристально рассматривать, определяя в этом типе главного.
На нем был надет такой же балахон, как и на остальных, но он не выглядел сумасшедшим фанатиком, да и держался более собранно и уверено, не делая ни попыток приблизиться к нам, ни заговорить. Он молча осмотрел нашу небольшую группу, и остался стоять на своем месте, практически прячась за спиной одного из тех, кто пытался взять нас в кольцо, только накинул на голову глубокий капюшон, который практически полностью скрыл его лицо.
Первый, выбежавший на поляну мужик, снова привлек к себе мое внимание. Он сделал неуверенный шаг вперед, и, видимо, не увидев больше угрозы с нашей стороны, вытянул вперед руку, оглянулся и что-то крикнул тем, кто находился позади него, на непонятном мне языке. Было еще одно, на что я обратил внимание: вид у него стал более осмысленный, чем в тот момент, когда я увидел его впервые, что лично меня не слишком радовало. Хотя, это еще с какой стороны посмотреть, с кем проще иметь дело: с простым фанатиком или с думающей его разновидностью.
Подчиняясь приказу, все вышедшие на поляну сектанты медленно начали двигаться в нашу сторону, на ходу скидывая с себя серые мешки, в которые были закутаны, оставшись в обычных удобных походных костюмах единого кроя и цвета. Костюмах, изготовленных в Сити, между прочим, для туристов, любящих экстремальный отдых на лоне природы непосредственно за стеной. Я этих экстремалов никогда не понимал, но костюмчик даже однажды примерил, очень уж он мне удобным тогда показался. Единственным чужеродным элементом на данном костюме смотрелись ножны, прикрепленные к левому бедру. А подобное украшение присутствовало на всех участниках этого явно не санкционированного никем слета сектантов. Очень медленно и очень синхронно, словно полжизни тренировались, они достали короткие мечи из тех самых неожиданных ножен. Взяв нас в кольцо, они почему-то остановились где-то в паре метров от нас, естественно не убирая мечей, словно ждали очередного приказа.
— Ну, и что будем делать? — обратился ко мне Нарамакил. Он что издевается? Это он тут недавно был экстремальным любителем стрельбы из боевого эльфийского лука, а мы с Гайером сугубо городские жители.
— Думаю, что полюбовно тут договориться явно не получится, поэтому нужно постараться элементарно выжить, — сквозь зубы процедил я.
А что еще оставалось делать? Только защищаться, если эта воинственно настроенная толпа двинет на нас. Кто же знал, что в каких-то паре сотен метров за стеной свихнувшиеся сектанты не послушаются представителя закона и порядка. Дикие нравы, что с них взять. Адвокаты здесь, наверняка без дела сидят, если вообще востребованы.
Наверное, я мог бы их элементарно перестрелять, но меня останавливало время на перезарядку, которое составляло порядка десяти секунд. Оказывается, десять секунд это довольно много, особенно когда на тебя плотоядно смотрят десять вооруженных и не совсем вменяемых человек, да к тому же находящихся вне твоей юрисдикции.
Молчание затягивалось. Я в который раз поймал взглядом главаря, и уже не сводил с него глаз. Главарь все так же стоял поодаль от остальной компании, наполовину закрытый их спинами, не снимая капюшона и держа руки на груди, словно показывая, что он просто обычный наблюдатель и никакого отношения ко всему происходившему не имеет. Краем глаза я отметил, что вокруг нашего спонтанного сборища туман практически развеялся, и теперь не приходилось напрягаться, чтобы разглядеть хотя бы количество готовых напасть на нас сектантов. А вот что творилось за спиной у главного, теперь не было видно совсем, даже едва различимые раньше тени, теперь поглотила эта молочная завеса, ставшая в той стороне особенно плотной.
— В последний раз предлагаю сложить оружие и не двигаться. Малейшее движение будет расценено, как нападение на сотрудника правоохранительных органов Сити, и федерального агента при исполнении, — я все же попытался воззвать к голосу разума у стоящих передо мной людей, проще говоря — договориться.
Неожиданно тот самый мужик, который выскочил на нас первым, усмехнулся, видимо моя пламенная речь все же возымела некий эффект, но совсем не тот, на который я рассчитывал, потому что вместо того, чтобы сложить оружие, он громко и отрывисто что-то крикнул, явно отдавая приказ своим головорезам, взять нас тепленькими.
Уже окончательно понимая, что миром мы разойтись не сможем, я направил пистолет на главного и выстрелил. Позиция была крайне удачная: он стоял чуть поодаль от остальных, да и к тому же весьма неосторожно вышел из-за спин окруживших нас сектантов, и сейчас не был никем прикрыт, так что промахнуться я не мог при всем желании, все же не в первый раз взял в руки пистолет. Раздался оглушительный выстрел и пуля, которая должна было тотчас поразить противника, неожиданно встретилась с каким-то препятствием прямо перед целью и, вместо того, чтобы войти мужику в грудь, окатила его лишь небольшим количеством искр. Я огорошено посмотрел на пистолет, все еще зажатый в руке, и неизвестно, что бы со мной произошло, если бы не Нарамакил, который быстрым, резким движением ударил меня по запястью, заставляя выпустить оружие, которое, еще не долетев до земли, превратилось в небольшой кусок оплавленного металла. Стало предельно ясно, что пуля никуда не исчезла, а вернулась обратно в ствол, по непонятным мне причинам. Секундой спустя нерастраченная мана, необходимая для активации заклинаний воздуха и огня из техно-магического артефакта, не найдя больше привязки и ограничителя, ринулась наружу. Рядом со мной, в том месте, куда упали останки некогда боевого артефакта, раздался странно приглушенный хлопок, и нашу честную компанию вместе с попятившимися противниками, неслабой взрывной волной разбросало по разные стороны тропы, где мы все еще находились. Последнее, что я как сквозь вату услышал, это удаляющееся ржание наших коней, испугавшихся ненаправленных магических всплесков, после чего наступила абсолютная темнота и тишина.
Не знаю, сколько времени я провел в отключке, но сознание возвращалось не слишком охотно. Более того, я, по понятным причинам, не слишком настаивал на его возвращении. Но первым вернулся слух, и я расслышал вполне отчетливую речь, которая ранее слышалась вдалеке. Что меня действительно удивило — речь была довольно понятной, а как же тогда относиться к приказам, которые отдавались на незнакомом мне языке?
— Практически закончено, — приглушенный голос взорвался резкой болью
