Таинственный амулет - Егор Дмитриевич Чекрыгин
— Но ведь там есть не только литругцы, — счел должным заметить Ренки.
— Те, кто соизволил взять каперский патент, смогут войти в долю, коли проявят умеренность и разумность в своих требованиях. А те, кто предпочитает самостоятельность… Возможно, капитан Дгай не откажется навести среди них порядок, как мне кажется, он и сам несколько недолюбливает этих «дикарей».
— Бывший пират станет воевать с другими пиратами? — с сомнением произнес Ренки.
— В моем мире такое бывало сплошь и рядом, — махнул рукой Готор. — Чаще всего пираты преданы только самим себе.
— А как нынче дела в Фааркооне? — осторожно поинтересовался Ренки, которого, надо признаться, этот вопрос несколько беспокоил. — Ты ведь разговаривал с герцогом Моорееко, он не собирается прикрыть наш проект?
— Напротив! — довольно улыбнулся Готор. — Герцог полагает, что сейчас настал самый подходящий момент, чтобы проводить реформы, и клетка с лабораторными крысами ему еще понадобится. Так что, думаю, ближайшие лет десять с этой стороны нам ничего не угрожает. Да и реформы на флоте и в армии едва ли прекратятся с восстановлением мира. Наверняка через наши учебные роты прогонят еще немало офицеров и капралов, а значит, и с этой стороны тоже все в порядке. Недовольно бурчат разве что купцы, которые снимали сливки с пиратской добычи, потому что теперь им былых барышей не видать. Но с другой стороны — мы открыли для них безопасную торговлю со всем миром! И если они не смогут воспользоваться такими возможностями, значит, паршивые они купцы. Наша хитроумная Одивия, например, уже заложила на своих верфях несколько кораблей «мирного времени», сочетающих скорость и вместительные трюмы за счет почти полного снятия вооружения, а также отправила в Срединное море уже пять или шесть караванов. Первый вышел из Фааркоона, кажется, когда еще возле пролива гремели пушки. Зато она первой успела «отжать» у кредонцев некоторые рынки. Знаешь, эта девица через пару-тройку лет, вероятно, станет одной из самых богатых в королевстве. Дроут, который все еще присматривает за ней, сообщил, что ее дом подвергается настоящей осаде армии потенциальных женихов. Так что настоятельно рекомендую, если у тебя есть какие-то…
— Готор! — рявкнул Ренки. — Вот не хватает мне еще и от тебя выслушивать все это! Я, конечно, весьма ценю достойную Одивию Ваксай. Но…
— Ну и дурак, — спокойно оборвал его Готор. — Такая замечательная девушка!
— Вот сам бы и попробовал набиться в женихи к этому дракону в юбке, — ехидно ухмыльнулся Ренки. — Кстати, и правда… Ты так нахваливаешь ее всякий раз, но сам почему-то предпочитаешь держаться общества дам не столько талантливых и предприимчивых, сколько легкодоступных!
— Так ведь я… — тяжело вздохнул Готор. — У меня, сам знаешь, особый случай. Я еще до сих пор не утратил надежду вернуться домой. Так что заводить серьезные отношения, а уж тем более семью — это будет не совсем правильно.
Настроение как-то резко испортилось. Ренки порой удавалось забыть про иномирность Готора, его возможное исчезновение из жизни Тооредаана и связанный с этим разрыв столь крепкой дружбы, но тем не менее все это висело над друзьями тяжким грузом и обрушивалось на их головы подчас в самый неподходящий момент. Они немного помолчали, думая каждый о своем, потом Готор сходил в винный погреб и принес еще один кувшинчик, разлил вино по чашам и молча опустошил свою.
— Кстати, — заметил Ренки, последовав его примеру, — мы ведь, помнится, обещали нашим пиратам поиски клада. И ты говорил, что под это дело можно поискать и Амулет.
— Угу, — прожевав кусок сыра, ответил Готор. — Кое-какие наметки у меня уже есть. Да тут еще и наш почтеннейший профессор нарыл кое-что. Осталось только отпроситься у короля, герцога, твоей дамы Тииры и Риишлее на поиски. Вот только не знаю, под каким соусом все это им преподнести. Боюсь, из-за этой гвоздики в петлице мы взлетели слишком высоко, чтобы иметь возможность действовать, как простые незаметные оу…
Кто бы сказал лет этак десять назад юному оу Ренки Дарээка, вынужденному экономить каждый грошик и тайно латать дырки на одежде, что наступит момент, когда он будет входить во внутренние покои королевского дворца без особого трепета и душевных волнений, как свой человек. Скорее всего, молодой романтичный болван, каким был тогда Ренки, ничуть бы не удивился, ибо, как и всякий мечтатель, «планировал» для себя успешную карьеру и весьма грандиозное будущее.
А скажи кто-нибудь каторжнику Ренки, устало бредущему по Зарданскому плоскогорью, про подобный поворот судьбы? Посмотрел бы он, наверное, на болтуна мутным взором, чтобы запомнить образ очередного врага, ненависть к которому будет подпитывать его силы и решимость жить. Хотя где-то в глубине души тоже поверил бы, ибо как бы ни был он изможден физически и душевно, все равно продолжал надеяться на свою счастливую судьбу и предстоящее возвышение. Иначе, наверное, просто не выжил бы.
— А вот и наш великий герой! — с улыбкой поприветствовал его оу Диигоос — один из фаворитов короля Йоодоосика Третьего, по повадкам напоминающий скорее шута, однако тоже носящий гвоздику в петлице. Оу Диигоос сидел, весьма вольно развалившись на диване, и, казалось, бессмысленно убивал время. — Соблаговолите, сударь, оказать нашей скромной компании великую честь, предоставив возможность наблюдать себя во всей красе и великолепии. Весьма, весьма польщен, трепещу от радости.
— Благодарю вас, сударь, — надменно ответил ему благороднейший оу Дарээка. — Дозволяю вам и впредь не вставать при моем появлении. Однако чем обязан сей диван высокой чести нести на себе вашу задницу?
Не так давно Ренки провел с оу Диигоосом несколько
