Дэвид Джерролд - День проклятия
- Да, именно вас.
- Но… как же?.. У меня сломан нос, и сросся он неправильно. Я слишком маленький. И тощий. Я…
- Опять вы за свое. Разве трудно согласиться и поблагодарить меня?
- Э… - Это оказалось очень трудно. - Я… не привык к этому. Имею в виду комплименты. Еще никто… Я хотел сказать…
Дыхание перехватило. Я смутился и чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Лиз действительно потрясающая женщина!
- Спасибо, - выдавил я.
- Вот и славно. - Она просияла. - Просто великолепно. - Она снова взглянула на остатки НЗ. - Но, знаете, в одном вы правы.
- Да? В чем?
- Это, черт возьми, точно не омары.
В. Что хторране говорят о лилипутах?
О. На один зуб.
ВРЕМЯ ДЕСЕРТА
Слепой, глядя в зеркало, не может увидеть, что он слеп. Ну и что?
Соломон Краткий
Меня разбудил голос Лиз:
- … Нет, мы по-прежнему засыпаны. Темно, как в брюхе у гризли.
Я открыл глаза. Лиз говорила по радио. Горло мое раздирало так, будто в него напихали стекловаты; грудь горела. От каждого вдоха нестерпимо жгло в легких. Я не осмелился кашлянуть.
- … Нет, как глубоко, я не знаю. По-моему, сейчас встает солнце. На стеклах обтекателя появился слабый отсвет. Дело в том, что эта гадость прозрачна. Ее сугробы очень рыхлые и пропускают свет. Так что мы вполне можем лежать под десятиметровым слоем, не подозревая об этом.
Радиопереговоры на эту тему велись еще ночью, на импровизированных койках.
Я заставил себя сесть. Тело затекло и болело. Каждую клеточку жгло. Хуже всего дело обстояло с легкими, каждый вдох давался с трудом. Душили спазмы, но я знал, что кашлять нельзя - стоит только начать, и уже не остановишься никогда. Поэтому я старался дышать неглубоко и свести движения к минимуму. От сдерживаемого кашля разрывалась грудь.
Но у меня было неотложное дело - Дьюк. Как он там? Дьюк по-прежнему спал. Выглядел он ужасно: почти все волосы сгорели, обожженный череп покрылся волдырями и лохмотьями омертвелой кожи. Я с трудом заставил себя не отводить взгляд. О том, что там, под одеялом, не хотелось даже думать. Меня тошнило.
Передо мной лежал не командир, а кусок обгорелого мяса. Вряд ли когданибудь он станет прежним. Мелькнула мысль, что, может, ему лучше умереть, но я тут же выбросил ее из головы и взмолился, чтобы Бог не услышал. «Я не то имел в виду, Господи. Правда не то!»
Я выдвинул консоль с дисплеем. На экране постоянно высвечивались все показания жизнедеятельности. Уровень болеутоляющих препаратов в крови поддерживался автоматически. На этом долго не продержаться, но что Нам оставалось? В Окленд поступала вся информация, и они все прекрасно понимали. Доведись им придумать что-нибудь еще, они бы с нами связались или напрямую изменили бы программу. Мы могли только сидеть ждать.
А я терпеть не мог ждать. Я чувствовал себя никчем-ным. От Дьюка шел нехороший запах. Очень тяжелый Экран проинформировал, что началась гангрена. Долго так продолжаться не могло.
В самом хвосте вертушки был крошечный туалет. Я за шел туда, и меня вывернуло. А потом начался кашель Грудь горела, как в огне, адская боль разрывала ее на части.
Когда я вернулся, Лиз уже отключила передатчик и, развернув кресло к салону, вскрыла новую упаковку НЗ.
- С добрым утром, - улыбнулась она. - Хотите еще омаров?
И повертела перед моим носом серым неаппетитны брикетом.
- Спасибо, что-то не хочется.
Я повалился в кресло. Легкие по-прежнему жгло; тело чесалось.
- Может, вас устроит это жирное ребрышко? - Он продемонстрировала кусок чего-то тошнотворно зеле-ного.
- Не надо, я вас умоляю…
Эта пища явно не предназначалась для людей.
- Все зависит от того, каким вином запивать, - заявила она с полным ртом и бросила мне жестянку с пивом.
Я посмотрел на Лиз:
- Когда мы отсюда выберемся, я куплю вам самого большого из этих долбаных аризонских омаров. И поставлю бутылку самого лучшего вина, на какое хватит денег Но до тех пор не желаю ничего слышать о еде.
- Идет, - согласилась Лиз. - Если не случится ничего непредвиденного, вы угостите меня сегодня вечером.
- Правда?
Она кивнула.
- На карте погоды облака рассеиваются или, по крайней мере, становятся такими тонкими, что уже не фиксируются. Ночью был сильный ветер. Основной фронт прошел над нами в три пополуночи. Из Окленда сообщили, что последние облака разрядились над Сакраменто. Там насыпало пыли всего сантиметров пять - словом, ничего похожего на то, с чем столкнулись мы. К тому же есть вероятность дождя, и довольно большая. Метеослужба проверяет свои расчеты, но держу пари, что, как обычно, с неба закапает раньше, чем они успеют досчитать.
Я только хмыкнул в ответ. Даже если небо очистится от розовой пыли, проблем у нас не убавится. Как, например, выбраться наружу? Если над нами больше двух метров пыли, об этом и мечтать не приходится. Одна проблема тянула за собой другую. По собственному опыту я знал, что по глубоким сугробам мы не уйдем далеко и едва ли сможем расчистить посадочную площадку. Нет, им придется забирать нас прямо отсюда. Но как тогда транспортировать Дьюка?
Я приник к бутылке с водой, поглядывая на Лиз. Она задумалась, но мой взгляд почувствовала. - Да?
- Как мы вытащим Дьюка?
- Далеко же вы зашли в своих размышлениях.
- Вообще-то я зашел в тупик. Дьюк - самая сложная проблема. Если мы сумеем решить вопрос с ним, остальное пойдет как по маслу.
- Мне кажется, нам остается только сидеть и ждать помощи. Конечно, лучшим выходом был бы «Сикорский Скайхук». Он просто выдернул бы нас отсюда, если мы сумеем закрепить стропы.
- Тогда пусть подцепят нас за парашют, если, конечно, его не засыпало.
- А что, неплохая мысль.
- Спасибо.
- Жаль только - неосуществимая. - Лиз улыбнулась. - Вы не виноваты, все дело в «Сикорском». Он может выдернуть вертушку, но при этом поднимет столько пыли, что у него сгорят движки, и он рухнет прямо на нас.
- Может, дождь все смоет? Когда-то бабушка учила меня индейскому танцу дождя. Вы же говорили, что вероятность осадков велика. Хотите, попробую вызвать дождь?
Лиз грустно усмехнулась:
- От дождя пыль превратится в грязь и, высохнув, затвердеет, как бетон.
- Но это же… сахарная пудра!
- Вы что, никогда не ели холодный пончик? Я вскинул руки:
- Сдаюсь.
- Больше конструктивных идей нет? - поинтересовалась Лиз.
- А может, сжечь все к чертям? - неуверенно предложил я.
- Да, это мысль, - весело отозвалась Лизард. - Вы с Дьюком доказали, что пудра горит, а вертушка тер-моизолирована, так что отличная духовка получится. - Она ухмыльнулась. - Любите мясо в собственном соку?
- Нет, не люблю. - Я взял фонарик и направил луч на стекло. - Интересно, как ведут себя в таких случаях на Хторре?
- По-видимому, не летают во время сахарных снегопадов.
- Потому что заранее получают штормовое предупреждение, - подыграл я Лиз.
- Могу себе представить, - сказала она. - Ожидаются перистые облака из сахарной пудры и кратковременные лимонадные дожди.
- Не лимонадные, - поправил я. - Цвет не тот. Скорее, с земляничным сиропом.
- Вы что, никогда не слышали о лимонаде розового цвета? - улыбнулась Лиз.
Я собрался парировать, но зашелся в кашле.
- С вами все в порядке? - встревожилась Лиз, когда приступ прошел.
Похоже, она не на шутку испугалась. Я слабо кивнул, еще не совсем оправившись от приступа.
- Немножко вашего розового лимонада попало не в то горло.
Я сумел улыбнуться, и она успокоилась.
- Довольно неприятная погода для лета, - задумчиво сказала Лиз, повидимому стараясь меня отвлечь. - Интересно, какие у них зимы?
Я осторожно прокашлялся.
- Более холодные и влажные.
- А вместо снега сироп, да? Так, пожалуй, и калитку не откроешь.
Я задумался.
- А ведь вы недалеки от истины. Там все хоть для кого-нибудь да съедобно. Мы для червей - разновидность закуски. Наша планета - лишь один из подносов на шведском столе. Все зависит от того, давно ли они приступили к обеду. Может, как раз сейчас у них время десерта.
- Тогда в ближайшее время у нас появится возможность прикончить парочку червей… сладкоедов? Сладкоежек, - поправилась Лиз.
- Не исключено, тем более что они уже пришли, - медленно проговорил я.
- Как? Где?
- Повернитесь и посмотрите. По-моему, снаружи что-то шевелится.
В. Как хторране называют анализ мочи?
О. Стаканчик сока.
СНАРУЖИ
Новые проблемы требуют новых решений; новые решения создают новые проблемы.
Соломон Краткий
- Где? - спросила Лиз.
- Вон там, на верхней кромке стекла.
- Ничего не вижу.
- Смотрите внимательнее. Видите, что-то шевелится? Словно кто-то копошится в пудре.
Мы молча смотрели на стекло и ждали. Ничего не произошло. Спустя минуту Лиз сказала:
