Грегори Кейес - На грани победы 2: Возрождение
Энакин вспомнил Чуи, Дэшару'кор и Вуа Рапуунга, йуужань-вонга, спасшего ему жизнь. Всех троих было уже не вернуть.
– Каждого когда-нибудь ожидает неприятный сюрприз, – промолвил он. – Но я лучше встречу его стоя в полный рост, чем лёжа в канаве.
– Быть убитым не есть единственная опасность, Энакин. Ты во всём полагаешься на Силу. Она предвосхищает каждый твой шаг. Только что ты вернул нас с Тахири на поверхность астероида не собственными руками, а посредством Силы.
– О, конечно, я должен был схватить тебя за ногу, и мы бы шикарно поплавали в открытом космосе.
– Я имею в виду, что ты принял решение рефлекторно, не задумываясь. В чрезвычайных ситуациях, в битве, ты принимаешь множество таких решений. Одно неверное, и…
– Да, я знаю, – нетерпеливо прервал его Энакин. – Меня ждёт в гости тёмная сторона.
– Ты слишком легкомысленно относишься к этой проблеме.
– Капитан Хорн, я размышлял о тёмной стороне большую часть своей жизни. Меня назвали в честь человека, ставшего Дартом Вейдером. Император дотрагивался до меня своими чёрным мыслями, когда я был ещё в утробе. Каждую ночь мне снятся кошмары, в которых я оказываюсь в броне своего деда. При всём уважении, но я, вероятно, думал о тёмной стороны чаще, чем кто бы то ни было на моём месте.
– Вероятно. Но прививка не сделает тебя иммунным.
– В медицине она делает.
– Извини, плохая аналогия. Я просто неправильно выразился.
– Нас ждут весёленькие три денька, – подытожила Тахири.
***
Прошёл стандартный день, хотя это могло отразиться на одних лишь ручных хронометрах. Обломок скалы медленно вращался вокруг своей оси, делая приблизительно один оборот в несколько часов. Энакин коротал время, разглядывая в оставленную ему маленькую щёлочку вражеский флот, пытаясь оценить, какой же силой реально обладает противник. Пользуясь макробиноклем, он смог насчитать порядка четырёх крупных крейсеров и около тридцати боевых кораблей средних размеров. И это всё, не считая кораллов-прыгунов, треть которых прочёсывала окрестности, занимаясь патрулированием. Остальные две трети были пристыкованы к своим более крупным собратьям.
Энакин достал световой меч и прикрыл глаза, концентрируясь, пытаясь почувствовать корабли йуужань-вонгов через кристалл-светляк своего клинка. Наконец бледное присутствие врагов ощутилось, хоть и не с той ясностью, которую предоставляла Сила. С другой стороны, когда имеешь дело с йуужань-вонгами, от Силы всё равно никакого толку.
– Ты можешь их чувствовать! – прошипел в наушниках восхищённый голос Коррана.
Энакин обернулся: старший джедай пробирался к нему вдоль стены ущелья.
– Да. Немного.
– Неплохо бы добыть ещё несколько таких… Как ты их назвал?
– Светляки.
На Явине 4 кристалл в мече Энакина был уничтожен, попав в гравитационную воронку довина-тягуна. Энакин притворился рабом и некоторое время трудился в йуужань-вонгских угодьях, где выращивались различные организмы. Его назначили на поля светляков: эти небольшие живые кристаллы использовались захватчиками по большей части в качестве осветительных приборов. Яркость кристаллов регулировалась посредством телепатической связи, которая устанавливалась во время их сбора. Энакин добыл себе светляк и установил с ним связь, после чего воспользовался кристаллом в ходе реконструкции светового меча. И в качестве побочного эффекта он вдруг неожиданно для себя обрёл способность чувствовать йуужань-вонгов и их живых прислужников. Это помогло ему выжить и спасти Тахири.
– Точно, светляки, – вклинился в его воспоминания Хорн. – Если мы соорудим ещё несколько мечей, таких как твой, это сослужит хорошую службу.
– Я не уверен. Дядя Люк изучал мой меч. Когда он попытался включить его, светляк никак не отреагировал.
– Потому что светляк связан только с тобой, так?
– Не совсем, я думаю, – проговорил Энакин. – Йуужань-вонги используют светляков, настроенных на своих собратьев. Вероятно, можно как-то настроить их и на людей. По крайней мере, чтобы добыть кристаллы, мы должны будем совершить вылазку на оккупированную йуужань-вонгами сельскохозяйственную планету. Для джедаев это будет чересчур агрессивным поступком, не так ли? – Он попытался сдержать иронию, но ничего не вышло.
Корран уже почти дополз до него. Рефлекторная лицевая поверхность его шлема не показывала ничего, кроме отражения от звёзд, но Энакин всё равно ощущал, как старший джедай хмурится.
– Энакин, переключи на частный канал.
– Эй, в чём дело? – вклинился возмущённый голос Тахири.
– Мне нужно поговорить с Энакином без свидетелей, – сообщил Хорн. – Это не займёт много времени.
– Лучше не стоит. Здесь и так жутковато, а тут и вы замолкнете.
И всё же Энакин сменил частоту.
– Послушай, Энакин, – начал Корран, – Я был немного резок с тобой, но ты должен кое-что понять. Возможно, ты не в курсе, но все младшие джедаи и даже некоторые старшие смотрят на тебя с надеждой. Они видят в тебе не меньше, чем второго Люка Скайуокера.
– Я не люблю такие сравнения, – отозвался Энакин. – Если точнее выразиться, они меня бесят.
– Надеюсь, что так и есть. Но это не относится к делу. Я имею в виду, что они начали подражать тебе. Тахири на Явине 4 и Эриаду вела себя, как вылитый Энакин. На Явине Сэнна и мой сын Вэлин пытались походить на тебя во всех этих дурацких трюках. Другие кандидаты хотят быть такими, как ты, но не все могут. У них нет той Силы или того таланта, какой есть у тебя. И всё же, одна из обязанностей джедая – умение подавать правильный пример.
– Я знаю, – произнёс Энакин.
– Так что не думай, что ты уже стал настоящим джедаем. Тебе ещё есть чему поучиться у старших.
– И это я знаю, Корран. Прости, что я постоянно пререкаюсь с тобой. – Он помолчал. – И прости за то, что я вовлёк Вэлина в неприятности. Я не хотел. Я никогда бы не подумал, что он последует моему примеру.
– Но он последовал. И его счастье, что ты оказался рядом и выручил его. Так же как и Тахири на Эриаду.
– Кстати, Корран.
– Слушаю.
Энакин собрался с мыслями.
– По поводу Тахири.
– Ты беспокоишься за неё.
– Да.
– Не хочешь объяснить, почему?
Энакин почти был готов рассказать, но вовремя осёкся.
– Нет, всё же я сам должен поразмышлять над этим. И нужно поговорить с ней.
Корран тихонько хихикнул.
– Что ж, времени у нас хоть отбавляй. Думаю, тебе в скорости представится такая возможность. Когда решишься, просто дай мне знать, и я переключу канал.
– Спасибо. И Корран?
– Да?
– Я, в самом деле, очень сильно уважаю тебя. Но ты же летал с Разбойной эскадрильей. Неужели ты ни разу за свою жизнь не проявил хоть каплю беспечности?
– Да, – признал он. – И однажды, надеюсь, ты поймёшь, чего мне это стоило.
***
Их разговор продолжался недолго, и Тахири ещё не успела занервничать, но всё же ей было очень любопытно, о чём они там шушукались. Но она решила не встревать, а лишь просто спросила:
– Зачем они здесь так долго? – Она указала затянутой в перчатку рукой на видимую полоску звёздного неба и корабли над головой.
– Да полно причин! – откликнулся Энакин. – Может, они ждут подкрепления или просто знака от богов.
– Ясно. – Тахири попыталась неловко шагнуть вперёд, и её оттолкнуло от поверхности расселины. Чтобы не болтало, она уцепилась руками за пологий камень. – Выберемся мы когда-нибудь отсюда? – жалобно спросила она.
– Выберемся, – пообещал Энакин, не помешкав с ответом ни секунды.
– И я так думаю, – голос её, тем не менее, звучал немного напугано.
– Иди сюда, – позвал её Энакин.
Она подплыла к нему и ухватилась за протянутую ладонь.
– Отключи систему связи и прислони свой шлем к моему. – Не то, чтобы он не доверял Коррану, но всё же человек работал в сфере шпионажа большую часть своей жизни.
Тахири подчинилась, и их шлемы с мягким хлопком соприкоснулись. Он не мог видеть её лица, но он мог представить его в нескольких сантиметрах от своего собственного. Он практически мог различить её глаза.
– Ну, и в чём большой секрет? – пройдя сквозь два слоя прочного сплава, её голос казался металлическим и очень далёким.
– С тобой всё в порядке? – спросил он.
– Конечно.
– Мне кажется, нам следует обсудить то, что произошло на Эриаду.
Она не ответила. Энакин нерешительно продолжил:
– То был боевой клич йуужань-вонгов. Ты его издала, когда пыталась спасти меня.
– Я знаю. Это произошло как-то… само собой. Энакин, все слова, которые они вложили в меня, всё ещё во мне. Вся прочая дрянь, что они привили мне, постепенно отмирает, но язык – я постоянно его слышу. Иногда я даже думаю на нём.
